На мгновение они замерли на месте. Потом Наташа шагнула вперед и распахнула дверь: – Есть кто? Неужели она думала, что взломщики откликнутся? Взглянула на Сару: та зажала рот рукой. Кем бы ни были взломщики, их след давно простыл. Дверь вела в маленькую прихожую, откуда была видна гостиная, такая аккуратная, что беспорядок сразу бросался в глаза. На телевизионном столике не было телевизора. Дверцы кухонных шкафчиков распахнуты. В небольшом бюро выдвинуты ящики. На полу разбитая рамка. К ней Сара бросилась в первую очередь, подняла и бережно смахнула осколки с фотографии. На черно-белом снимке 1960-х годов – мужчина и женщина. Сара вдруг показалась совсем маленькой девочкой. – Я позвоню в полицию. – Наташа достала из сумки телефон и включила. Виновато отметила пропущенный вызов: Мак пытался до нее дозвониться. – Бесполезно, – устало произнесла Сара. – Полиции наплевать на то, что здесь происходит. На прошлой неделе обчистили квартиру миссис О’Брайен, а полицейские сказали, что их и вызывать-то не стоило. Сара сновала по комнатам – то уходила, то появлялась вновь. Наташа вышла в прихожую и закрыла дверь на цепочку. Снизу доносились громкие голоса парней, и она пыталась не переживать за свою припаркованную машину. – Что пропало? – спросила она, следуя за девочкой. Дом приятно удивил ее своей опрятностью. Несколько приличных вещей. Сразу было видно, что здесь любили порядок. – Телик. – У Сары задрожали губы. – Мой дивиди-плеер. Деньги, которые мы копили на отпуск. Вдруг она что-то вспомнила и бросилась в другую комнату. Наташа слышала, как хлопнула дверь. Появилась Сара. – Они ее не нашли! – На ее лице мелькнула улыбка. – Пенсионную книжку дедушки. – Где твои родители? – Мама здесь не живет. Я живу с Папá, моим дедушкой, – сбивчиво объяснила девочка. – Где он? Сара помедлила: – В больнице. – И кто же о тебе заботится? – (Сара промолчала.) – Как давно ты живешь одна? – Недели две. Наташа чертыхнулась в уме. В ее жизни столько всего происходило, столько всяких дел, которые она должна была уладить, а она взяла еще эту проблему себе на голову. Ей следовало выйти из супермаркета с пинтой молока, которое ей по большому счету не так уж было и нужно. А еще лучше – остаться дома и выяснить отношения с бывшим мужем. Она набрала свой домашний номер. – Черт побери, Таш, где тебя черти носят? – взорвался Мак. – Сколько времени требуется, чтобы купить молока? – Мак, – мягко сказала она, – нужно, чтобы ты меня встретил. Возьми с собой инструменты. И мой портфель – мне необходимы записные книжки. На ремонт их дома у Мака ушло четыре года. С точки зрения ее родителей, оно того стоило. Он штукатурил, слесарил, все делал сам, за исключением кровельных работ и кирпичной кладки. Даже принял участие в оформлении. Он умел работать руками и владел инструментами не менее виртуозно, чем фотокамерой. Наташа не обладала творческим воображением, а он видел результат еще до того, как тот проявится: форму комнаты, общую композицию или свой будущий снимок. Будто у него в голове было хранилище красивых образов, которые только и ждали, чтобы их воплотили в жизнь. – Поставить новый замок в дверь не составит труда, – сказал он, посвистывая. Наташа сразу поняла, что срочный вызов слесаря был девочке не по средствам, тем более что деньги, отложенные на отпуск, украли. Мак принес старый замок и установил его за полчаса. – Криста? Это Наташа. – И потом, когда реакции не последовало. – Наташа Макколи. – Привет, Наташа. Это я должна была тебе позвонить. – Знаю. У меня ситуация, которая требует срочного вмешательства. Нужно найти временное пристанище для девочки-подростка. Она сообщила факты. – Ничего не могу предложить, – сказала Криста. – Совершенно ничего. У нас четырнадцать беспризорных детей, нуждающихся в убежище, которые прибыли вчера утром, и все места в приемных семьях заняты. Я весь вечер вишу на телефоне. – Я… – Хочу, чтобы ты знала, пока не начала оформлять документы: единственное место, куда я могу ее устроить на ночь, – это местное отделение полиции. Чтобы не терять время свое и судьи, советую доставить ее прямо туда. Может быть, завтра ситуация улучшится. В чем я сомневаюсь. Когда она вернулась в гостиную, Мак закончил работу. Он прихватил с собой железный прут – один бог знает, где он хранил все свои причиндалы, – и укрепил им дверной проем. – Теперь никто не влезет, – заверил он, собирая инструмент. Наташа улыбнулась ему, благодаря за практичность, а еще за то, что он ни словом не упрекнул по поводу вызова среди ночи. Она сидела на диване рядом с Сарой. Мак изучал фотографии в рамках – первое, что он делал в незнакомом доме. – Так это твой дедушка? – Он когда-то был капитаном в армии. – Сара комкала в руках бумажный платок и говорила тихо. – Потрясающая фотография! Глянь, Таш. Какие мускулы у этой лошади! Он налаживал отношения с людьми как фотограф. И мог легко установить контакт практически с любым. Наташа сделала вид, что под впечатлением, но думала только, как сказать Саре, что ей придется провести ночь в камере полицейского участка. – Ты собрала сумку? – спросила она. – Школьную форму? Сара похлопала по сумке рядом. Она выглядела слегка растерянной, и Наташа напомнила себе, что девочка ничего не знает о людях, которые неожиданно вторглись в ее жизнь. Было половина первого ночи. – Итак, куда вас доставить, юная леди? – спросил Мак, обращаясь скорее к Наташе. Наташа сделала глубокий вдох: – Выдалась трудная ночь. Придется найти тебе временное пристанище, пока не отыщется что-нибудь более подходящее. Они смотрели на нее с надеждой. – Я связалась со знакомыми. К сожалению, выбор не богат. Уже так поздно… и, учитывая количество нуждающихся… – Так куда мы едем? – спросил Мак. – Боюсь, сегодня мы должны отвезти тебя в полицейский участок. Потом что-нибудь придумаем, – заверила Наташа, увидев, что Сара побледнела. – Мест в приемных семьях нет. Даже коек в хостелах. И не предвидится в ближайшее время. – В полицейский участок? – не веря ей, переспросил Мак. – Других вариантов нет. – С твоими-то связями. Ты всю жизнь посвятила подобным делам, заставляя органы власти заботиться о детях. – Иногда кто-нибудь из них оказывается в полицейском участке. Это временно, Мак. Криста обещала найти что-нибудь для нее к утру. Она приедет в полицейский участок. – Я не хочу в участок. – Сара помотала головой. – Сара, ты не можешь оставаться здесь одна. – Я туда не поеду. – Таш, это чудовищно. Ей четырнадцать. Нельзя ей в полицейский участок. – Другого выхода нет. – Нет, есть, – возразила Сара. – Я ведь вам говорила. Со мной здесь ничего не случится. Повисла долгая пауза. Наташа села, пытаясь сосредоточиться. – Сара, может быть, у тебя есть кто-нибудь еще? Школьные друзья, у кого можно переночевать? Другие родственники? – Нет. – Неужели нельзя позвонить твоей маме? Ее лицо помрачнело. – Она умерла. Остались только я и Папá. Наташа посмотрела на Мака, надеясь, что он поймет.