— Серега просил, чтобы я спросила у покупателя насчет Ветерка! Порядок! Он его хочет! Леля оторопела от неожиданности. — Какой покупатель? Зачем? — Разве ты не продаешь своего мерина? — Даже не думала пока о таком. — Странно. Серега мне сказал, что твоей маме нужны деньги на лечение, что ее отправили на пенсию, что она отчаянно нуждается, а ты хочешь ей помочь. — Помочь хочу. Но… И тут до Лели дошло, что задумал Серега. За ее спиной он снова прокручивает свои штуки. В прошлый раз отвез Ветерка к ветеринару без ведома хозяйки, а теперь и вовсе задумал его продать. А Катька уже неслась дальше: — Серега сказал, что у вас с ним две лошади, а времена нынче трудные. Двух лошадей ни тебе, ни ему не потянуть. — Да, корма нынче дорогие. И за место в конюшне плату все время поднимают. И лекарства все время дорожают. Но продавать Ветерка… Я не готова! — Ну, дело твое. Только ты подумай, время еще есть. У покупателя дела какие-то, прямо сейчас он бы у тебя Ветерка и не взял. Он только где-то недели через две-три освободится и к нам в город приедет. Так что за это время ты можешь все спокойно обдумать и взвесить. Только от себя скажу так: лучшего предложения ты не найдешь. Платит этот товарищ очень прилично, а конь у него будет как сыр в масле кататься. Это же не прокат, не цирк, где вкалывать нужно, а простой мини-зоопарк. Дети будут туда приходить и на животных глазеть. Твой Ветерок будет целыми днями в вольере пастись, ничего не делать, что он у тебя и любит больше всего. Такое счастье ему гарантировано, а ты со своим эгоизмом мешаешься! — Ничего я не с эгоизмом, — пробормотала вконец запутавшаяся Леля. — Ты считаешь, Ветерку и правда будет хорошо у этого человека? — Абы кому я своих верблюдиков бы не продала! Пашку и Нанашку! Ты же их помнишь, сколько я сил вложила, чтобы их сюда из Средней Азии привезти. Я же их как детей любила. Сколько раз у меня их на мясо порывались купить, но я не продала, хотя зимой очень трудно было их прокормить! Катька еще долго убеждала Лелю, что лучшего варианта ей с Ветерком искать не приходится. И деньги для лечения мамы будут, и лишних трат удастся избежать, и Ветерок будет пристроен в хорошие руки: станет он целыми днями прохлаждаться на свежем воздухе, есть и пить от пуза, и ничегошеньки ему за это не будет. В целом все выглядело очень даже заманчиво, Леля сама не понимала, почему ей так не по себе от этого предложения. О том, чтобы оставить себе только по одной лошади, они с Серегой вели разговоры уже давно. — Мы же с тобой любители, нам и по одной лошади за глаза. Это профессионалы могут себе позволить по три лошади держать. А нам-то куда гнаться? И так все деньги в коней вбухиваем, на себя ничего не остается. Ни поехать никуда не можем, третий год без отпуска пашем, оно нам надо? Леля в душе с мужем соглашалась, но при этом никак не могла заставить себя свыкнуться с мыслью, что Ветерка придется отдать в чужие руки. Но, похоже, такой миг все же наступил. Траты на мамино лечение требовались грандиозные, да и потом помогать маме-пенсионерке придется с зарплаты Лели. А она у нее была не резиновая. И если уж выбирать между мамой и Ветерком, то выбор был очевиден. Конечно, можно было бы продать Батиста, но об этом Леля и думать не хотела. Батист был умницей, Батист был трудягой, он был честолюбив, и его очень легко было поощрить обычной похвалой. Не требовались ни принуждения, ни лакомства, которые с Ветерком частенько все равно не срабатывали. Батист больше самой Лели любил, чтобы все элементы были выполнены идеально четко и чисто, и готов был работать до седьмого пота, лишь бы получить за выступление от жюри наивысшую оценку. Конечно, Батист не понимал, что конкретно происходит на соревнованиях, но зато он отлично понимал, когда приходило время его чествовать и идти перед всеми в нарядной попоне с надписью «Победитель», и гордился, что идет в этой попоне именно он, а не какой-нибудь другой конь. Что это именно ему рукоплещут трибуны. И именно его хозяйка называет своим мальчиком. В общем, у лошадей было все как у людей. Батист был азартный трудоголик, а Ветерок бездельник, жуткий лентяй и обжора. И как ни сильно была привязана Леля к своему Ветерку, она не могла не признать, что во всех смыслах Батист многократно его превосходит. И уже давно Леля подумывала, что две лошади для рядового сотрудника питерского метрополитена — это слишком накладно. И если найти хорошего человека, который предоставил бы Ветерку отличные условия, то можно было бы отдать коня в другие руки. И все же… Все же что-то останавливало Лелю от того, чтобы принять предложение Катьки Курицы. Что Лелю в нем настораживало? Слишком уж все было хорошо, чтобы оказаться правдой. Чтобы немного отвлечься, Леля поехала на конюшню. На выходных должны были состояться областные состязания по выездке, Леля не надеялась получить приз, но выступить хотела сразу на обеих своих лошадях. Все-таки это удваивало шансы, хотя в последнее время Батист уверенно шел к призовым местам, в то время как Ветерок продолжал болтаться где-то в самом конце эшелона. — Ну что, жалоба на тебя поступила, — такими словами приветствовал ее дядя Петя. — Ветерок твой, пока его чистили, из денника выбрался, нашел припрятанный у меня мешок с зерном и обожрался настолько, что теперь худо ему. Из всего услышанного Леля выделила лишь главное: — Мой Ветерок заболел! Что с ним? Где он? — Во дворе. Пучит его! Ветерок и впрямь выглядел неважно, но раскаиваться в содеянном не собирался. Сумел бы, съел бы в два раза больше, вот что было написано на его морде. — Ты его поводи по кругу, глядишь и отпустит. Колики у него. Еще бы, столько зерна сожрать за раз! Считай, целое ведро умял в одну харю! Как не лопнул еще! После прогулки Ветерку стало лучше. Он повеселел, начал приплясывать, то и дело дергая повод из рук хозяйки. Приглашал подурачиться. Дядя Петя ждал их. Он тоже обрадовался, что все обошлось. И сказал: — Ну и проглот же он у тебя, Ольга! Как ты еще не разорилась на его кормежке? — А ты мои деньги не считай, дядя Петя, — смеясь, ответила ему Леля. Так они втроем стояли и радовались, что все обошлось, как вдруг откуда ни возьмись перед носом Ветерка пролетела бабочка. Это была необычная, пестро окрашенная бабочка, да еще таких гигантских размеров, каких Леля прежде в глаза не видывала. Ветерок ничего похожего не встречал и подавно. И разумеется, он немедленно вообразил, что это неведомая и оттого еще более жуткая опасность. Рванул в сторону, захрипел и начал крутиться на месте. Леля повисла на поводе, стремясь удержать лошадь. Она не отпускала повод, хотя и чувствовала, как левую руку пронзила острая боль. Что-то было не в порядке. И когда Ветерок немного успокоился и позволил завести себя под крышу, Леля рассмотрела руку. Зрелище было неутешительное. Указательный палец торчал в сторону под таким углом, под каким ни один нормальный палец расти не может. Даже дядя Петя, который все болячки лечил одним средством — чудодейственными капельками, а по сути, водкой на травах, и тот признал: — К врачу тебе надо. Врач палец вправил, но заявил, что Леле крупно повезло. Еще чуть-чуть — и пальца она лишилась бы. Приехавший за ней в больницу Серега был мрачен и насуплен. И, садясь в машину, выругался: — Проклятая скотина! — Не говори так! — немедленно кинулась Леля на защиту своего Ветерка. — Он не виноват! Он просто испугался! — Ага! Как же! Испугаешь такого! Он сам кого хочешь испугает. Мразь! Убить его мало! — Не смей так говорить! — встревожилась Леля. — Он же просто животное. Он не понимает, что делает. — Что животное — это точно! Хряк! Кабан! Жирная свинья! Вот кто он такой! Только все он прекрасно понимает! — И вовсе мой Ветерок не жирный! — обиделась Леля. — Просто у него конституция такая тяжелая. Я тебе об этом уже говорила. Сергей взглянул на нее с удивлением. — Да при чем тут твой Ветерок? Это мой начальник — жирная свинья. Скотина и животное! И Сергей поведал Леле о причине своего мрачного настроения. Оказалось, что несколько дней назад программа, над которой работал Сергей с коллегами, была установлена у заказчика. — Но что-то у них там пошло не так, после включения сгорела вся аппаратура. Нашей вины в этом нет, но заказчик твердит, что до установки новой программы в их компьютерах все у них было в порядке, а после нее полетело. Значит, виноваты мы — наша фирма. Хряк — наш начальник, он тоже не дурак, быстренько спихнул всю вину на нас. Дескать, мы крайние, нам и платить. — И что теперь? — Заказчик выписал нам штраф, Хряк его оплачивать не желает, требует, чтобы штраф выплатили мы. — Кто это мы? — Я, Витя и Малыш. — У Вити жена недавно родила двойню, они у всех занимали на кроватку и коляску. Что было в заначке, ушло на приданое. У Малыша денег никогда не водилось: они у него между пальцев уплывают. — Да и работали они под моим руководством. — Значит, штраф придется выплачивать тебе одному? Муж принялся бормотать что-то о том, что ребята тоже скинутся, но настолько невнятно и неубедительно, что Леля даже не стала его слушать. — Все ясно! Платить предстоит тебе. И сколько нужно заплатить? Муж озвучил сумму, и Леля онемела. — Это невозможно! Даже если продать все, что у тебя и у меня есть, все равно не хватит! — Заказчик это тоже понимает, поэтому согласился принимать долг небольшими траншами, но первый нужно выплатить уже до конца этого месяца. Иначе будет плохо.