7 Увидев комиссара, Катарелла разве что на колени перед ним не упал: – Пресвятая Дева Мария, синьор комиссар, как я рад вас видеть! Даже не высказать, сколь обременительно было мне ваше отсутствие! Галло мне все как есть поведал! Утречком я уж позвонил-таки в госпиталь, и синьора Фацио мне сказала, что… – Все будет хорошо, Катаре. И спасибо тебе. – За что, синьор комиссар? – За то, что поговорил с Ливией. Катарелла покраснел как помидор. – Синьор комиссар, вы уж простите, что я вмешался, но она, синьорина, поскольку показалась мне сильно сердитой… – Ты все правильно сделал, пришли мне Ауджелло. – Как Фацио? – первым делом спросил Мими. – Он на операционном столе. – Галло сказал, что он вас не узнал. – Более того, он в нас стрелял! Но с ним все будет хорошо. Что сказал Паскуано про второй труп? – Паскуано не обнаружил на теле никаких ранений, ни ножевых, ни огнестрельных. Он считает, что парня сбросили в колодец живым. По-моему, твое предположение, что это сделал Фацио в целях самозащиты, оправданно. – Его опознали? – Нет. У него не было документов. И даже отпечатки пальцев, думаю, не помогут. – Почему? – Я видел его руки. Падая, он отчаянно пытался за что-нибудь ухватиться. Кончики пальцев стерты до мяса. – Мы узнаем больше, когда Фацио сможет говорить. А что насчет первого трупа? – Ждем заключения криминалистов. – Ты говорил с Паскуано? – Думаешь, он будет со мной разговаривать? – Ладно, я сам ему позвоню, ближе к обеду. – Послушай, Сальво, я не хочу тебя нервировать, но… – Что еще? – Мне кажется, мы должны сообщить Бонетти-Альдериги про Фацио. – Зачем? – Шила в мешке не утаишь. Не хотелось бы, чтобы он узнал об этом от других. – Другие – это кто? – Например, какой-нибудь журналист. – Дзито наш человек. – За Дзито я спокоен. Но подумай, Сальво, Фацио лежит в больнице во Фьякке под своими именем и фамилией, с черепно-мозговой травмой и огнестрельным ранением в голову. Теперь представь, что какой-нибудь журналист из Фьякки… – Ты прав. – Имей в виду, тебе придется отправить Фацио на больничный. Что ты скажешь шефу, что у Фацио тиф? – Ты прав. – Я бы позвонил ему не откладывая. – Уже звоню. Монтальбано набрал прямой номер начальника и включил громкую связь. – Монтальбано это. Я хотел бы… – Дорогой мой, как я рад! Как жена, детки? Это был начальник канцелярии Латтес, ханжа и подхалим, каких свет не видел. Он пребывал в твердом заблуждении насчет семейного положения Монтальбано. – Спасибо, все хорошо, хвала Мадонне. – Воздадим ей хвалу! Вы хотели поговорить с синьором Бонетти-Альдериги? – Да. – К сожалению, он уехал в Палермо и вернется поздно. Я мог бы ему передать… – Передайте, что один из моих людей ранен в перестрелке, поэтому… – Серьезно ранен? – Нет. – Хвала Мадонне! – Воздадим ей хвалу! Так вы передадите? – Конечно! Всего наилучшего вашему семейству! – Я передам. Мими, свидетель разговора, не сводил с Монтальбано изумленного взгляда. – Ты чего? – Как это понимать? Семья, дети… – Не говори ерунды, Мими. – Тогда почему Латтес… – Мими, я потом тебе объясню, хорошо? Знаешь что? Иди-ка ты к себе, а я займусь бумагами. Прошло два часа, правая рука у Монтальбано одеревенела, подписывая документы, которые все никак не кончались. Он решил позвонить доктору Паскуано. Но, набрав номер, подумал, что если Паскуано не в настроении, как это часто бывает, то просто пошлет его и ничего не скажет о трупах. Лучше наведаться к нему лично. Монтальбано передумал звонить Паскуано и набрал номер Аделины. Он дал ей зеленый свет, сказав, что Ливия уехала. – Представляю, какой там порядок оставила эта ваша женщина, – сказала Аделина, которая испытывала к Ливии глубокую неприязнь. – Какой порядок, Адели? Обычный. – Сразу видно, что вы – мужчина, и ничего в этом не смыслите! Беспорядок, всегда форменный бес-по-рядок! Знаете, где я один раз нашла носки синьорины? Отгадайте! – Адели, у меня нет времени отгадывать загадки. – Ладно, после обеда приеду. Вам приготовить чегой-то поесть на вечер? – Конечно! Едва он повесил трубку, зазвонил телефон. Это была синьора Фацио. – Хорошие новости, синьор комиссар. Его прооперировали. Мне сказали, что часов в пять я смогу его навестить. Но врачи против посещений. Лучше вам приехать завтра утром.