– Разве у нас нет автоматического контроля входящих звонков? – Есть, а только я не доверяю автоматам. Кто знает, что она думает, эта техника! Вот, нашел! Манселла первый раз звонил не далее как десять дней назад. После чего звонил каждый день, пятого дня последний раз. Но в тот день аж три раза. Помню, он нервничал. Велел передать Фацио, чтобы не болтал много по мобильнику. – А потом? – Потом больше не звонил. Но потом Фацио спрашивал раза два в день, не меньше, не звонил ли, случайно, Манселла. И всякий раз, когда я говорил нет, он говорил, что, если вдруг позвонит, немедленно соединить с ним, потому что очень сильно важно. – Спасибо, Катаре, ты мне очень помог. – Синьор комиссар, позвольте спросить? – Спрашивай. – Что с Фацио? – Ничего. Ерунда, не волнуйся. Катарелла вышел, изо всех сил стараясь не волноваться. Как только за ним закрылась дверь, Монтальбано тяжело вздохнул и решил сделать то, чего делать не хотел. Лучше начать с худшего. Он набрал номер доктора Паскуано. – Доктор на месте? – Занят. – Монтальбано это. Позовете его? – Комиссар, вы меня извините, но не могу. Он с самого утра чернее тучи, всем грубит, и как раз сейчас проводит вскрытие. Видимо, Паскуано накануне крупно проигрался в покер. В таких случаях голодный тигр добрее, чем доктор Паскуано. – Тогда я вас спрошу. Ночью и сегодня утром были новые поступления? – Свежие трупы, хотите сказать? Нет. Монтальбано с облегчением вздохнул. Он вышел из кабинета и, проходя мимо Катареллы, бросил: – Я в Монтелузу, вернусь через час. Скажешь Ауджелло, пусть звонит на сотовый. В Монтелузе три городские больницы и две частные клиники. Раньше достаточно было позвонить по телефону, сказать, что ты из полиции, и тебе сообщали всю необходимую информацию. Теперь эта чертова политика конфиденциальности, пока не придешь сам и не покажешь удостоверение, ни слова не добьешься. В городских больницах Фацио не было. Предстояло самое сложное: частные клиники. Эти хранят секреты пациентов лучше, чем швейцарские банки. А сколько мафиози там оперируется! Вестибюль в первой клинике напоминал холл пятизвездочного отеля. За стойкой регистратуры, которая сгодилась бы в качестве зеркала, стояли две женщины в белых халатах – молодая и пожилая. Придав лицу суровое выражение, он обратился к пожилой: – Комиссар Монтальбано, – и протянул удостоверение. – Чем могу вам помочь? – Мои люди будут здесь через десять минут. Все пациенты должны находиться в палатах, посетителям запрещено покидать больницу. – Вы шутите? – У меня постановление прокурора. Ищем опасного преступника, его фамилия Фацио, по нашим сведениям, со вчерашнего он дня находится у вас. Регистраторша, белая как полотно, наконец ответила: – Но у нас два дня как нет госпитализации! Смотрите сами! – И она повернула к комиссару монитор компьютера. – Не морочьте мне голову! У нас есть сведения, что в клинике Матердеи… – Но это не клиника Матердеи! – Как?! – Это клиника Салус! – О боже! Простите, я ошибся. Извините! Всего доброго! Кстати, не вздумайте предупреждать Матердеи! Из второй клиники его просто выгнали. Встретила его старшая медсестра лет шестидесяти, ростом под два метра, тощая, как смерть, и такая же страшная. – Мы не подбираем на дорогах раненых бандитов. – Хорошо, синьора, но… – Я вам не синьора. – Не надо отчаиваться, рано или поздно вы встретите своего принца. – Вон отсюда! Монтальбано садился в машину, когда его кто-то окликнул. Знакомый врач. Комиссар изложил суть дела. Врач ушел и через пять минут вернулся на парковку. – Новых пациентов в эти дни не поступало. Что это значит? Все вдруг сделались здоровыми или просто не накопили денег на оплату частных клиник? Ладно, главное, что Фацио нет ни в одной больнице. Куда же он подевался? Зазвонил телефон: Мими Ауджелло. – Сальво, ты где? – Возвращаюсь в Вигату, был в Монтелузе, обошел все больницы. Фацио здесь нет. – Слушай, а что, если… Монтальбано понял. – Не волнуйся, в морге его тоже нет. Есть у тебя новости? – Есть. Приезжай в порт. Жду у входа, у южных ворот. – Еду. Южные ворота находились неподалеку от восточного пирса, где комиссар любил прогуливаться после обеда. Они служили главным образом для проезда машин на паром, направляющийся на Лампедузу. Отчаливал он ближе к полуночи. Как только начинался сезон отпусков, этот район порта превращался в бивак для туристов, ожидавших погрузки на корабль. С обеих сторон огромных ворот стояли будки для офицеров финансовой полиции, контролировавших движение. Днем, как правило, здесь было спокойно, оживление начиналось лишь к вечеру. – Ночью эти и центральные ворота закрываются. Открытыми остаются только северные, – объяснил комиссару Мими. – Почему? – Потому что там швартуются рыболовные суда, там находятся склады и грузятся рефрижераторы, в общем, все, что нужно рыбакам. – Если с Фацио что-то случилось, это случилось ночью. – Вот именно. – Тогда почему мы у южных, а не у северных ворот? – Нас ждет офицер, его фамилия Сассу, прошлой ночью он дежурил у северных ворот. – Он что-то видел? – Идем, поговоришь с ним сам. Сассу было лет двадцать с небольшим, парень оказался компетентным и неглупым. – Рыболовецкие суда обычно возвращаются не раньше полуночи, разгружают улов, часть которого остается здесь, а остальное грузят в рефрижераторы, и те сразу уезжают. Работа кипит примерно до трех часов ночи, потом наступает тишина. Часа в четыре я услышал странные звуки. Мне показалось, это выстрелы. – Сколько их было? – спросил Монтальбано. – Два.