– Я не помню. В подробности я не вчитывался. – Где та книга? – спросил Макгрей. – Оставил в гостинице. Это не та литература, с которой не захочешь расставаться. – Найти другой экземпляр будет нетрудно, – сказала Кэролайн. – Такой есть у любого букиниста. – Стоит ли нам копать в эту сторону? – подивился я. Макгрей, весь в раздумьях, едва заметно кивнул. – Может быть… А может, это все только запутает. – Он помотал головой, вероятно, стараясь отбросить в сторону мысли, которые его занимали. – Будь у нас чуть больше времени… Нет, сейчас нам нужно сосредоточиться на срочной задаче, а обо всем этом подумаем потом. – Постой-постой, – поднял я руку. – Ты тоже что-то скрыл от ведьм. В чем там было дело? Он вернул птичью клетку Кэролайн. – Вас не настораживает весь этот кавардак из имен и дат? Мы с Кэролайн озадаченно переглянулись. – Что ты имеешь в виду? – спросил я, но Макгрей только пожал плечами. – Может, это ерунда. Может, позже расскажу. – Может, позже! – возопил я. – О чем ты, черт возьми… Я не успел договорить, ибо коляска резко остановилась. Макгрей поднял шторки, и у меня сердце ухнуло вниз, когда за окном возникло лицо Харриса, почти вплотную прижавшись к стеклу. Я протяжно выдохнул, даже не пытаясь скрыть облегчения. Как и Кэролайн. Нервы у нас уже были ни к черту. – Они здесь? – спросил Макгрей. Харрис в ответ лишь жестом пригласил нас с Макгреем выйти. А сам отошел к козлам и исчез из нашего поля зрения. Мы услышали женские голоса, и во взгляде Макгрея тоже мелькнуло облегчение. Он хотел было открыть дверь, но замер, едва коснувшись ручки. – Спрячьте это, – велел он Кэролайн, показывая на миниатюру, которая все еще лежала на сиденье рядом с ней, небрежно завернутая в носовой платок. – И, Фрей, отдай ей ту фотографию. – Че… чего? – Она надежнее будет спрятана в ее… ее… – В кои-то веки покраснел и он. – Ну, там, где она прячет всякое. С этим я не мог не согласиться и отдал ей фотографию. Макгрей выскочил из коляски, а я последовал за ним – ноги мои провалились в глубокий снег. Кэролайн, спрятав оба портрета, вскоре присоединилась к нам. Ночь была до того темной, а дорога пролегала сквозь такие густые леса, что я едва разбирал очертания того, что было перед нами: большого дилижанса, коня настолько темной масти, что я различал лишь блеск его глаз, и двух невысоких пухлых женщин, которые шли нам навстречу. Свет исходил лишь от сигареты Макгрея, но его хватило, чтобы увидеть, как бледны и взволнованны Катерина и Джоан. – Ты цел! – воскликнула Катерина и, бросившись к Макгрею, схватила его за руки. – Слава богу! Весь Йорк только и судачит о зеленом пламени над собором. И что причетник обнаружил тех, кто пытался… ну, он сказал, стащить что-то. – Говорили, что нашли два трупа, – добавила Джоан, едва не плача. – Один – на крыше башни с простреленной головой, Второй – посреди собора с расколотым черепом. И когда вы не вернулись… Мы боялись, что случилось худшее! Макгрей стиснул плечо Джоан. – Тише, тише, дорогуша. Видите, мы в порядке. Джоан все всхлипывала, а Катерина надулась. – И тот причетник еще заявил, что сам остановил грабителей. Пускай ему медаль за это дадут! А я-то думала, что все мои знакомые надежны. Простите меня, ребята. Я буквально отправила вас на смерть! Я вздохнул. – Не будем тратить время на поиск виноватых. Возможно, все сложилось даже лучшим образом. – А что там за дела с мисс Ардгласс? – спросила Катерина, понизив голос, и бросила взгляд на нашу коляску. – Нам лишь велели ехать с ней прямиком на север, обратно в Эдинбург. И даже кучера костлявого прислали, чтобы за нами приглядел. Она произнесла это достаточно громко, чтобы человек, сидевший на козлах, ее услышал. Но тот и ухом не повел. – Мамзель Ардгласс сама все объяснит, – сказал Макгрей. – Но вы проследите, чтобы она добралась до Эдинбурга. Сил нет, какая она упрямая. Кэролайн успела подойти к нам и услышала его последние слова, но восприняла их скорее как комплимент. – Дорогая моя девочка, – сказала Катерина, – ведьмы велели передать тебе – слово в слово, – что им нужен мальчик. Что бы это ни значило. И что если ты опять попытаешься их обмануть, то навлечешь этим смерть – и на себя, и на этих двоих. Кэролайн взглянула на Макгрея и, тщательно выбирая слова, спросила: – Мне рассказать им, где он спрятан? Тогда я могла бы отправиться вместе с вами. Я хотел ответить ей, но тут внезапный порыв холодного ветра донес до нас карканье ворона. – Ох, будьте вы прокляты! – завопил Макгрей в небеса, и все мы в страхе задрали головы. Даже рослый и крепкий Харрис. Клетка с сорокой все еще была в коляске, но птица так яростно хлопала крыльями, что мы слышали ее с улицы. – Нет, – ответил Макгрей Кэролайн. – Поедете с ними – и сами покажете. – Поехать с ними? – переспросила она. – Ага. – Нет, – заупрямилась она. – Вам двоим пригодится помощь. – Мамзель… – Мистер Макгрей, вы считаете, что у вас больше шансов преуспеть в компании хрупкого, обессиленного, раненого мистера Фрея? – Эй! Девятипалый раздраженно потер лицо. – Со всем этим не поспоришь, мамзель, но неужели вы думаете, что я позволю вам… – Позволите мне! Да кем вы себя возомнили? У вас нет никакого права… В этот момент Макгрей обхватил ее за талию, взвалил себе на плечо, будто набитый мешок, и понес в дилижанс Катерины. – Да, мой аргумент – грубая сила, смиритесь. Кэролайн безостановочно ругалась, но мы ее не видели, поскольку она уже сидела в экипаже. Макгрей произнес громкое «цыц!», и до нас долетали их сердитые шепотки. Позже он рассказал мне, о чем шел разговор, – цитирую дословно: «– Я все равно не верю тварям Белены. Неужто вы верите? – Конечно, не верю! – Хорошо. Значит, нам нужен тот, кто за ними приглядит; тот, кто предупредит нас, если они замыслят что-то недоброе. У вас есть тот портрет. Это наш последний козырь. И козыри нам сейчас очень нужны. Вы сами это сказали. – Но… – Тот портретик спасет нам жизни. Нутром чую!» Смысл этих слов дошел до меня немного позже. Как и до Кэролайн. Однако в тот момент она согласилась с ним лишь потому, что снова закаркал ворон. И Макгрей выскочил из экипажа, пока она не передумала. Он погладил по шее Черныша, который сохранял завидное спокойствие, и вернулся к нам. – Готово. Она едет с вами, – сообщил он Катерине и Джоан. Последняя совершенно бесстыже усмехнулась: – Наконец-то кто-то поставил эту девку на ме… – Джоан, довольно мешкать, – перебил ее я. – Нам всем пора ехать. Она подняла на меня взгляд, и лицо ее неожиданно сложилось в гримасу печали. Теперь я жалею, что не дал ей договорить, сболтнуть какую-нибудь глупость и отвлечь нас от суровой действительности еще на минуту-две. Другого шанса улыбнуться над чем-то нам могло и не представиться. – Будьте осторожны, сэр, – уныло сказала Джоан и сжала мое плечо – в глазах у нее стояли слезы.