– К черту, – сказал Макгрей. Он сунул мне увесистую книгу, а затем одним быстрым, ловким движением рассек цепь. Я успел поймать звенья, прежде чем они загремели. Макгрей забрал у меня цепь и осторожно положил ее на землю, а затем открыл ворота. Стремительным шагом мы пересекли сады. По обе стороны дорожки высились голые деревья – их ветви смыкались в густую паутину над нашими головами, а сверху лился свет из пары зажженных окон. У меня участился пульс, у Макгрея, видимо, тоже, ибо мы не отважились переброситься и словечком, пока не достигли другого конца тропы. Там нас ждали еще одни железные ворота. Макгрей без промедления рассек и эту цепь – кусачки он так и не спрятал обратно. Ворота громко скрипнули, когда он толкнул их, – в мертвой тишине этот звук был оглушительным. Я невольно обернулся, вгляделся в нагие сады, и мне показалось, что я заметил чью-то бесформенную тень. Макгрей потянул меня за локоть, и мы торопливо вышли на улицу. Мы свернули в первый же проулок, чтобы как можно скорее укрыться от чужих глаз. Я понял, что мы – какое совпадение! – оказались в Сорочьем переулке. С обеих сторон местные улочки освещали газовые фонари, отчего мы были видны как на ладони. Я поглубже надвинул шляпу, надеясь, что она скрывает большую часть моего лица, если не поднимать головы. – Что это было? – прошептал я, прижимая книгу к груди. Сказав это, я оглянулся и с облегчением выдохнул, увидев, что нас никто не преследует. – Понятия не имею. Я думал, ты что-то увидел. – Нет, мне только… убери это! Лишь тогда Макгрей осознал, что все еще держит кусачки в руках. Он немедленно спрятал их. – Этот путь оказался гораздо короче, чем я думал, – сказал я. – Мы доберемся до библиотеки намного раньше Харриса. – Давай просто подождем его там, где ты сказал. Не хочу шататься у всех на виду по этому проклятому местечку. Через пару минут мы достигли конца переулка и вышли прямо на широкую Хай-стрит. Несмотря на то что я не был здесь много лет, я тотчас узнал каждое здание. Книжные лавки, здания Олд-Банка и вытянутые готические окна церкви Святой Девы Марии. Из витражей лился свет, а со стороны нефа доносилось пение хора мальчиков, репетировавших рождественские гимны. Больше в округе не было слышно ни звука. Главная улица, обычно заполненная толпами людей, походила на город призраков: ни колясок, ни пешеходов, ни открытых заведений. – Нам вперед? – спросил Макгрей, и, как только я кивнул, он ускорил шаг. Я последовал его примеру. Пусть и безлюдная, эта улица была самой открытой частью нашего маршрута. Пока мы ее пересекали, я не дышал, словно газель, которая переплывает реку, кишащую крокодилами. Я считал шаги и вертел головой во все стороны, высматривая воронов в темном небе и ведьм, таившихся в тени каждого фонаря. Мне пришлось напомнить себе, что библиотека была всего в нескольких ярдах от нас – на площади сразу за церковью Святой Девы Марии. Я шагнул на бордюр – витражное окно было уже так близко, что я мог разглядеть лица святых. И в этот самый миг, как только я выдохнул было с облегчением, карканье ворона прервало нежное детское пение. Мы застыли. Я затаил дыхание и увидел облачко пара перед лицом Макгрея. Птица издала еще один крик, и я принялся высматривать ее, но Макгрей дернул меня за плечо – да так резко, что я чуть не выронил книгу. – Как они нас нашли? – проворчал он, когда мы вышли на площадь. Круглый купол ротонды Радклиффа, ее сливочные каменные стены, подсвеченные фонарями, расставленными вдоль двора, напоминали склеп как никогда прежде. – Может, это просто случайный ворон? – с надеждой пробормотал я. – Не будем на это рассчитывать. Где тот переулок? – Вот он, – сказал я и, свернув налево, а затем направо, быстро обошел ротонду. Перед нами возникли высокие крепкие стены Бодлианской библиотеки, увенчанные остроконечными каменными пинаклями, которые выглядели как резные копья, указующие в небо. Боковые ворота, врезанные в массивную стену, выходили на эту сторону площади – их железные стержни отделяли нас от густой тьмы, что ждала в глубине. Средневековые окна, разумеется, не светились – их каменные переплеты напоминали тюремные решетки. Мы метнулись в переулок и затаились под древними стенами сада с южной стороны библиотеки. К моему ужасу, стены высившегося напротив готического колледжа Кингс-Холл были увешаны газовыми лампами. И подсвеченные ими шапки снега, облепившие углы здания, казались насмешкой над нами. – Ты же говорил, что тут темно будет! – злобно процедил Макгрей. – Я здесь почти десять лет не был! Макгрей разочарованно потер лицо. – Тоже мне – знаток. Я не придал значения его словам и огляделся по сторонам. Как и предполагалось, Харриса еще видно не было. – Нам остается только ждать, – раздраженно бросил я. Макгрей зажег сигарету, но я отнял ее у него – нервы у меня так разыгрались, что я едва удерживал книгу под мышкой. Сделав пару затяжек, я понял, как подозрительно мы, должно быть, выглядим: двое мужчин в шляпах и длинных пальто, стоящие в пустынном переулке в один из самых тихих вечеров в году. Мы услышали, как кто-то негромко переговаривается, и сердце у меня ушло в пятки. Я не решился высунуться и взглянуть на площадь, откуда доносился звук, но вскоре две длинные тени, очерченные светом фонарей колледжа, легли на каменные плиты перед нами. Двое людей, которые шли бок о бок. Я вздрогнул, когда они вывернули из-за угла, – но обнаружилось, что мой испуг был не самым сильным. Мужчина, явно пожилой профессор, был слегка навеселе и шел под руку с весьма юной особой в очках – вероятно, новенькой библиотекаршей. Они замерли – и стали белее снега, лежавшего вокруг. Они не двигались с места, пока Макгрей не отшвырнул сигарету и не огрызнулся: – Ох, валите прочь! Так они и сделали – развернулись и трусливо засеменили туда, откуда пришли. – Ты же должен был молчать! – прошипел я. Макгрей лукаво улыбнулся: – Эти двое болтать не будут. Наше ожидание продолжилось – каждая секунда его была пыткой. Мысли мои блуждали – в голове роились картинки всяких ужасов. Харрис мертв, Харрис заблудился… Харрис уже близко, а вместе с ним – свора ведьм… – Слишком долго его нет, – пробормотал Макгрей, зажигая еще одну сигарету. – Да уж, – через некоторое время отозвался я. Не могу точно сказать, сколько мы там прождали. Вряд ли больше пяти минут, но казалось, что прошло несколько часов. Сердце мое бешено колотилось в груди. – К черту, – сказал Макгрей. – Сам перекушу. – Что, если Харрис придет, а нас тут… – Жди здесь. Если он не явится к тому моменту, как я подам сигнал, просто иди за мной. Мы не можем тут больше торчать. Я нехотя уступил ему – он быстро зашагал к библиотеке. Его темное пальто превратилось в тень, мелькающую у решетчатых ворот, а позвякивание цепи, пусть и тихое, резало мне слух – так я был взволнован. Я поглядывал то на Макгрея, то в переулок. Старые стены последнего сужались вдали, и чем меньше впереди было фонарей, тем там было темнее. Мне почудилось какое-то движение… Лязгнул металл, и Макгрей выругался. Я оглянулся на него и увидел, как он, выставив локоть, пытается одолеть цепь. Он закряхтел от натуги. Я испытал желание подойти к нему и попросить вести себя потише, но тут надо мною захлопали крылья. Я задрал голову – на ближайшем фонаре сидел крупный ворон. Подлая птица смотрела вниз, перья ее блестели в газовом свете, а глаза-бусины наблюдали за мной. Я выглянул в переулок – вдали что-то появилось. Поначалу это была точка, чернее уличных теней, и она быстро двигалась в мою сторону. Я узнал те узкие плечи. Фигура в черном плаще, высокая, но стройная. Женщина. Я сорвался с места и помчался к библиотеке, за спиной у меня закаркал ворон. По спине пробежал холодок, словно пальцы той темной фигуры в капюшоне уже дотянулись до меня. Макгрей чуть не отпихнул меня – он налегал на кусачки всем телом. – Быстрее, быстрее, – поторопил его я. – Они уже здесь? Ответ мой ему не потребовался, поскольку раздался вороний грай. Макгрей сосредоточил все свое внимание на воротах, от усилия на висках у него выступил пот. Я бросил взгляд на цепь и понял, в чем заключалась причина его неудач – звенья были толщиной с его большие пальцы, висячий замок – шире, чем его кулак. Он снова и снова сжимал кусачки изо всех своих сил – вены набухли у него и на руках, и на лбу. Я даже не пытался вмешиваться – даже будь обе мои руки целы, толку от меня было бы не больше. Мне оставалось лишь стоять там и ждать, наблюдая за тем, как кусачки до ужаса медленно вгрызаются в сталь. – Далеко они еще? – процедил он. – Я… я не знаю. В последний раз, когда я смотрел, были ярдах в пятидесяти. Может, меньше. Я обернулся и вперил взгляд в начало переулка – ворон по-прежнему гордо восседал на фонаре. Тут раздался металлический щелчок, и Макгрей облегченно выдохнул. Я даже не заметил перекушенное звено. Макгрей успел оттянуть цепь, приоткрыв ворота ровно настолько, чтобы можно было пролезть внутрь. Я просочился следом за ним, толкнул ворота обратно и, обернувшись, увидел, как из-за переулка появилась тень. Черные полы плаща развевались на ветру. Не мешкая, я потащил Макгрея прочь от ворот, мы нырнули в тоннель и очутились во внутреннем дворе библиотеки. Концы цепи болтались, как маятники, цепь была грубо перекушена, но нам уже было не до этого. Мы схоронились сразу за углом тоннеля, вжавшись в холодную стену. Перед нами был двор, погруженный в абсолютную темноту – сюда не добирался свет уличных фонарей, а луны и звезд сегодня не было. Я видел только контуры готических пинаклей, венчавших весь периметр библиотеки, – с внешней стороны здания их освещали фонари. Над ними нависало лишь густо-черное небо. Мы ждали, напрягая слух. С улицы донеслись тихие шаги, затем – едва слышное хлопанье крыльев. Мог ли ворон разглядеть нас даже в такой кромешной тьме? Вполне вероятно. Я услышал шорох одежды Макгрея – он достал револьвер. Я положил книгу наземь и сделал то же самое, сердце громко стучало в груди. Если та, кого я видел, – ведьма, она точно знает, что мы здесь. Мы ждали, но ничего не происходило. Мы больше не слышали ни шагов, ни карканья, ни звяканья свисающей цепи. Но тут раздался звук, от которого мы вскинулись. Над городом раскатился бой колоколов, отмечающий середину часа. Макгрей, воспользовавшись моментом, шепнул: – Что дальше-то?