Часть 1 из 33 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава 1
Ветер ледяными струями пробирался в рукава куртки, нырял под тонкие холодные джинсы, хищными лапами хватал за шею.
Человек поежился, подтянул шарф повыше и закрыл им нижнюю часть лица. Подошел к зданию с вывеской «Салон красоты "Поэтика"» и нажал на холодную ручку двери. Та открылась, звякнула колокольчиком, выпустив наружу обрывки разговоров, смех, жужжание фенов и смесь запахов шампуней, бальзамов, лаков, кремов…
Женщин в салоне было много. Они стояли рядом с ресепшеном, крутились у зеркала, шумели около полки с косметикой.
— Лично я предпочитаю на качестве не экономить! Можно, конечно, в магазине краску купить и самой голову намазать, но никакой гарантии. Никакой, — полная дама с ярко-рыжей шевелюрой развела руками. — Я купила каштановую краску, а волосы получились как деготь. Так что я больше не рискую. В салоне краситься, конечно, дороже, зато покраска совсем другого уровня.
— Однозначно! — согласилась с ней товарка в не по сезону легком платье. Ее рука сначала уверенно потянула на себя упаковку с краской, потом нерешительно подергалась туда-сюда и вернула коробку на полку. Цена кусалась.
— Нищеброды, — с презрением пробормотал человек в шарф и двинулся в дальнюю часть салона, к кабинету косметолога.
Никто, абсолютно никто не обращал внимания на человека с опущенной головой и закрытой шарфом нижней частью лица. Это просто прекрасно — быть невидимкой среди людей.
Осталось пройти незамеченным мимо клиентки, ожидающей своей очереди. Но она опасности не представляла вовсе: сидела, уткнув голову в планшет. На столике перед ней стопкой лежали глянцевые журналы и стояла крохотная кофейная чашка.
Человек подошел к двери с табличкой «Косметолог Регина Зубова» и прислушался. Через несколько секунд раздались именно те слова, которые он и ожидал услышать.
— Полежите с маской минут двадцать. В конце процедуры будет ощущаться довольно значительное стягивание. Не волнуйтесь, так и должно быть. Я включу релаксирующую музыку и оставлю вас одну. Отдыхайте.
Человек отпрянул от двери и спрятался за выступом. Косметолог вышла в коридор и, фальшиво напевая «Despacito», скрылась за углом. Выждав пару минут — не вернется ли? — человек проскользнул в кабинет.
Вдоль стены, отделанной под кирпич, во всю ее длину стояла секция с целой армадой кремов, лосьонов, масок, ампул и прочих косметических атрибутов салонов красоты. В стеклянной пиале подсыхала какая-то зеленая субстанция.
В центре кабинета на кушетке, укрытая по самую шею махровой простыней, в марлевой шапочке, прикрывающей волосы, и с лицом, намазанным той самой субстанцией, лежала ОНА. Предательница. Та, которая поставила под угрозу благополучие и комфорт человека в шарфе.
И теперь ей придется за все ответить.
Человек подошел вплотную к кушетке. Сердце сделало несколько «лишних» ударов.
Беспомощность лежащей женщины возбуждала.
Он почувствовал, как внутри него все завибрировало, стало смешиваться в смертельный коктейль — волнение, ненависть, страх… Нет, пожалуй, страха не было. Был азарт. Почти такой же, как при фразе крупье: «Делайте ваши ставки, господа».
Он попытался успокоить внутреннюю лихорадку: прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Еще не хватало, чтобы рука дрогнула. Он не убийца. Он мститель. И должен казнить предателя. А это святое дело.
Человек вытащил из кармана нож и потрогал пальцем лезвие. Примерился, выбрал, куда лучше ударить. Вдруг женщина с зеленой маской на лице шевельнулась, будто почувствовала опасность. А жаль все-таки, что накрытые салфеткой глаза не дают жертве увидеть своего палача.
Человек оттянул шарф, освобождая рот из шерстяного плена, и поставил кончик ножа под левое нижнее ребро лежащей женщины. Ладонь в кожаной перчатке, сжимающую рукоятку, сверху накрыл другой рукой. Еще секунду помедлил, наклонился и прошептал на ухо обреченной на смерть: «Аста ла виста, бэби».
Усмехнулся — все-таки не удержался от театральности, — и вдруг его улыбка куда-то делась, будто ее стерли ластиком, глаза сделались колючими, черты лица утратили мягкость, заострились, и он изо всех сил надавил на рукоять.
Что-то булькнуло, тело лежащей женщины конвульсивно дернулось, и в уголке ее сжатых губ показалась кровь, которая тут же вспузырилась, подобно карбиду, брошенному в лужу. Через пару секунд кровавая пена опала и превратилась в струйку крови. Она потекла вниз к подбородку, покрытому зеленой массой, на секунду задержалась там и устремилась к шее. По простыне, проткнутой острым лезвием, стала на глазах растекаться красная клякса, которая все увеличивалась и увеличивалась в размерах.
Человек натянул на лицо шарф, спрятав под ним тонкие губы, глянул в последний раз на убитую, наклонил голову и торопливо покинул кабинет.
Глава 2
Небо затянуло свинцовой пеленой — не поймешь, утро или ночь. Наталья Кречетова открыла глаза, посмотрела на часы. Девять. Вспомнила, что сегодня суббота, улыбнулась и всем телом потянулась, словно знала в этом толк, — со вкусом, до хруста костей.
Господи, хорошо-то как! Вечером они с подругой Анькой поедут к Кречетовым на дачу. И там их ждет баня! Наташа наносит дров, потом будет долго и по всем правилам топить. Начнет с мелких чурок, а как только огонь займется, загудит, тогда в ход пойдут березовые поленья покрупнее. Сухие, легкие, почти невесомые, одно за другим они сгинут в пасти прожорливого Молоха.
Аня замочит веники — обязательно два, березовый и можжевеловый. Сначала в холодной воде, а перед самой баней запарит кипятком.
Наташа будет что-нибудь делать во дворе, неважно что, работа всегда найдется. Это нарочно. Чтоб промерзнуть. Они с подругой любят забегать в предбанник, чтоб зуб на зуб не попадал, быстро стягивать с себя одежду, сбрасывать тапки и несколько шагов до парилки делать по стылому полу. Специально, чтобы еще больше заледенеть.
А потом упасть на жаркий полог, плеснув горячий травяной отвар на раскаленные камни. И в истоме наблюдать, как перегретый пар взлетает вверх мощным молочным облаком и медленно оседает, захватывает тело в плен, превращая его в туманный кокон. И начинает проникать, проползать, пробираться в каждую пору беззащитного тела, выдавливая оттуда напряжение и усталость рабочей недели.
Но самый главный — это третий заход в парилку. Когда из деревянного ушата извлекается веник. Сначала можжевеловый. Он пробегает по телу, едва его касаясь, почти поглаживая, играя, завлекая, успокаивая: «Не бойся, я легонько». А едва поверишь, расслабишься, как он начинает покусывать, покалывать, пощипывать. И с каждым разом все сильнее, пока не запросишь пощады, не взмолишься. Тогда он возвращается в бадью, ненадолго, до следующего раза, укрощая сотни своих зеленых жал.
Но до индульгенции еще далеко. Очередной ковш воды на каменку — и за дело берется березовый веник. Его листья разогрелись, отяжелели, со всей страстью льнут, прижимаются к изнемогающей коже.
Это Аня дирижирует вениками, выбивающими тарантеллу на Наташином теле. Потом место подруги занимает Кречетова и повторяет все священнодейство с самого начала: вода, веник, вода, веник…
Они еле стоят на ногах, когда наконец выползают в предбанник. Там, наверное, все еще прохладно, но уже не для них. Они пышут жаром. Натирают друг друга кофейной гущей с корицей и еще пару минут ждут, чтобы волшебные витамины, энзимы и антиоксиданты из самодельного скраба проникли в тело как можно глубже. Наконец смывают остатки душистой субстанции, оставляющей на коже слегка маслянистый флер.
Волшебство! А потом…
Так, все! Наташа тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли и решительно спустила ноги с кровати.
Она зашла в ванную комнату, оперлась руками о раковину и уставилась на себя в зеркало.
— Да! Не шешнадцать! — прошептала Кречетова. Кожа какая-то тусклая, мешки под глазами. Похоже, пора уже прибегать к… нет, не радикальным мерам, но ботокс, гиалурон — лучшие друзья женщины, которой за 40.
«Вовремя я салон красоты открыла, — подумала Наталья. — Хлопот с ним не так уж много, а мастер всегда под рукой».
Насчет того, что «хлопот с ним не так уж много», это она, пожалуй, погорячилась. Забот хватало.
Парикмахерские да косметические кабинеты открывались в городе каждый месяц. На любой вкус и кошелек.
Конкуренция была жесткой. И методы борьбы такие же. Как говорится, на войне как на войне. Хозяева, вернее, хозяйки салонов переманивали друг у друга специалистов, клиентов, разносили по городу слухи об отвратительном качестве косметики соперников, о том, что те разорились, что не выполняют санитарно-гигиенические требования… Главная цель — выдавить противника с рынка, в крайнем случае нанести ему максимальный урон.
Со временем Кречетова и сама поднаторела в разных кознях. Поняв, что и она не лыком шита, соперники оставили наконец Наташин салон «Поэтика» в покое. Правда, в покое относительном.
Постепенно Наташа наладила работу в салоне: она могла туда и не приходить, производственный процесс шел своим чередом.
Администраторы встречали посетителей, поили их чаем-кофе, провожали к мастерам. Конфликты разрешали самостоятельно и только в самом крайнем случае звонили ей, Наталье. Поэтому сегодня можно смело ехать в баню и не волноваться за бизнес. Мастерам по субботам не до хозяйки: клиентов масса — одни невесты чего стоят.
Нужно только заехать в салон за подругой, встретить ее после косметолога. Регина будет делать Ане новую маску с ламинарией. Эффект после нее, говорят, просто изумительный: контур лица как у девочки! А контур лица женщины — ее все.
Так что впереди чудесные выходные, именины сердца! С баней, коньяком и подтянутым контуром. И, по идее, на душе должно быть легко и радостно. Но легко не было, и радостно тоже, а было почему-то тревожно.
Наташа попыталась уговорить себя, что это все усталость, нервы. Это же бизнес: как без нервов? На этой неделе в салоне было несколько сложных клиенток; поставщик, которому Наталья предъявила претензии по качеству товара, перестал выходить на связь…
Но она чувствовала, что дело не в нервах и не в усталости — тревога была другой, какой-то беспросветной, что ли.
Позвонила Анна и стала рассказывать, что по телевизору готовят вареники.
— С вишней! Представляешь?! Если бы не диета, я бы их целую кастрюлю съела. Со сметаной, — сказала она мечтательно.
— Да, наела бы себе лицо, и овал подтянулся бы сам по себе, — улыбнулась Наташа. — А моя бабуля к вишне добавляла еще смородину черную. Так я в детстве этих вареников могла съесть сколько угодно. Эх, будь моя воля…
— И моя. Только в наши сорок пять с хвостиком об этом надо забыть, — вздохнула подруга. — А помнишь, мы думали: вот доживем до сорока (если, конечно, доживем) — будем есть все подряд.
Наташа засмеялась.
— Ну, мы с тобой еще ого-го! Помнишь, как Райкин говорил: «Если меня прислонить в теплом месте к теплой стенке, со мной еще очень даже можно поговорить». Да, гений… — И без перехода добавила: — Что-то муторно мне. И душа не на месте.
— Ничего, Натусик. После косметолога поедем на дачу, натопим баньку, попаримся веничком, выпьем рюмочку, и всю хандру как рукой снимет, — залихватски ответила Аня.
— Только это и радует. Я что-то за неделю вымоталась.
И Наташа стала жаловаться на бесконечные проверки различных служб.
— А на следующей неделе еще пожарники прибудут. Не знаю, чем этот рейд для нас обернется. Вроде все проверила: и план эвакуации нарисован, и огнетушители заправлены, и запасной выход не захламлен… Но все равно найдут к чему прицепиться.
Подруги еще немного пообсуждали проблемы, связанные с коллективом, клиентами, диетами, погодой и пробками. Ну и в конце разговора, конечно, о мужчинах. Аниных мужчинах, вернее, бывших мужьях.
У Веселовской была бурная и запутанная личная жизнь. Первым ее супругом был Виктор Воробьев, вторым — Андрей Кургалов и последним — крайним, как смеясь говорила Наташа, — Алексей Памжа.
Всех бывших с ней связывали очень странные отношения. «Оставленные, но не вполне отпущенные» — так называла Аня своих экс-мужей.
Виктор, Андрей, а с недавнего времени и Алексей проводили у своей бывшей супруги максимум свободного времени.
Перейти к странице: