Часть 2 из 33 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Аня, несмотря на многочисленные романы и замужества, всегда любила только своего первого мужа, Виктора Воробьева.
Пять лет их брака, пять лет невозможного счастья, закончились в один миг. Насколько необычным было их знакомство, романтичным предложение руки и сердца, настолько банальным был разрыв отношений.
«Жена все узнает последней» — это как раз про нее, Анну. Когда она наконец «все узнала», отношения Виктора с его новой пассией зашли так далеко, завязались в такой узел, что развязать его стало невозможно. Только рубить. Что Воробьев и сделал. Но только разрубил он другой узел — семейный.
Аня долго не могла прийти в себя: как же так?!
Вон в тумбочке лежат два билета в Грецию — они собирались туда лететь через месяц. Вдвоем.
В подсобке стоят рулоны обоев — переклеить спальню.
На блокнотном листке, прижатом сахарницей, Витиной рукой написан номер телефона. Рядом три восклицательных знака. Это контакты хозяина дачного участка, который они собирались прикупить на следующей неделе. Мечтали на лето вывозить на природу сына Димку, чтобы дышал свежим воздухом и набирал вес.
А теперь все это: и Греция, и обои, и дача — больше не ее жизнь?
Первое время она отводила Димку в детский сад, а сама часами сидела, уставившись в угол между холодильником и дверью. Полотно обоев на стыке вздулось и превратилось в одну большую морщину. Виктор разрезал ее лезвием и залил в пустоту клей. Пузырь исчез и стал почти незаметен. Почти. Но Аня видела на этом месте шрам — косой, неровный, безобразный.
Она сидела, смотрела на этот рубец и пыталась понять, где и когда она упустила Виктора. Она должна была увидеть, что он изменился, отдалился, что он врет, в конце концов. Это должно было быть заметно. А она не заметила.
Потом Веселовская устроилась на работу, времени на страдания осталось меньше, и постепенно ее жизнь стала почти прежней.
А через два года даже снова сходила в ЗАГС — с Андреем Кургаловым. Как говорится, «назло врагам, на радость маме».
И вдруг — о чудо! — Виктор, как только узнал, что Аня выскочила замуж, внезапно озаботился успеваемостью сына. И стал захаживать к своей бывшей семье. Сначала под предлогом, что ему нужно помогать Димке с математикой, а потом и вовсе без предлога.
— Ну зачем он ходит? Знаешь, каково мне? Как будто с раны корочки сдирать, — жаловалась Аня.
— Так скажи, чтоб не ходил! — сказала Наташа. — А как твой последний его терпит?
— Прекрасно терпит! В шахматы с ним играет. «Охоту и рыбалку» вместе смотрят, новости обсуждают. Прикинь, картина?!
Вполне возможно, если бы не постоянное присутствие Виктора в ее доме, Аня до сих пор продолжала бы жить с Андреем.
— Анька, ну ты что? Как можно такого мужика бросить?! Он же к Димке относился как к родному, и Артемка ваш еще малыш совсем. Андрей его так любит!
— Ну не могу я, Натусик! Не могу! Не люблю я его. Смотрю на Витьку, и сердце млеет.
— Гони его на фиг! Млеет у нее! Твой разлюбезный Витька женат, если ты забыла, моя дорогая. И не на тебе!
Но Анна все-таки развелась. А через некоторое время Андрей тоже стал просиживать вечера в его — теперь уже бывшем — доме.
Время шло. Дети, и Димка, и Артем, настолько привыкли к сложившейся картине, что, не увидев вечером одного из мужчин, обеспокоенно спрашивали у матери, не случилось ли чего.
Спустя пару лет Анна снова вышла замуж, на сей раз за Алексея Памжу.
Мужчиной тот был видным, рослым, хозяйственным. Ситуацию с бывшими мужьями, постоянно толкущимися у них в доме, принял совершенно спокойно.
И все в нем было хорошо… Все, да не все — он постоянно критиковал жену. Ничего у Ани не было хорошо: то она поправилась, то похудела, то отрастила слишком длинные волосы, то подстриглась, то на нее «все мужики пялятся», то никто не смотрит… За два года, что Аня была с ним в браке, она превратилась в человека с множеством комплексов. Наташа все время говорила ей, что так жить нельзя.
— Давай немедленно или бросай его, или забей, не обращай внимания. Какая красивая у тебя была прическа, так нет же! Лешка зудил и зудил, что в твоем возрасте так ходить смешно, нужно сделать стрижку покороче. И что теперь? Теперь говорит, что ты стала похожа на динозавра. А ты все время его слушаешься. Я тебя не узнаю!
— Ты что, предлагаешь мне и с третьим мужем развестись? Вот ты с одним уже столько лет живешь! А я с первым — пять, со вторым — пять. А с этим вообще только два протянула. Так что проблема-то во мне, не умею я с мужиками уживаться. Нужно терпеть.
Но все-таки «терпеть» у нее не получилось, и вот уже три года она была совершенно свободной женщиной.
Самое смешное, что после развода и Алексей тоже стал захаживать к теперь уже бывшей супруге на «чай-кофе-потанцуем». И продолжал делать ей замечания. Словно и не разводились!
— И ты понимаешь, — продолжала возмущаться Веселовская, — мало того, что Лешка при Витьке меня обсуждает, так теперь еще и при Максиме.
Максим был нынешним ее кавалером: импозантный, успешный, молодой. Правда, Наташе иногда казалось, что Аня его выбрала только ради того, чтобы подразнить Виктора.
— Зато у тебя вон какие страсти кипят! Сходитесь, расходитесь, любитесь, разводитесь…
— Это точно! Вот сделаю себе новую маску, буду — умереть не встать. Как говорится, «пусть плачут те, кому мы не достались, пусть сдохнут те, кто нас не захотел». У меня же бойфренд молодой, надо соответствовать, — кокетливо сказала Аня.
— Да бойфренду твоему почти столько же, сколько и тебе. Ну, на пять лет меньше, — пошла на попятную Наталья, услышав возмущение подруги. — Ну ладно, на семь. Все, завязывай разговор. У тебя процедура в два часа. Я за тобой заезжаю, и мы сразу едем в баню.
— Ладно, давай. А то меня уже задергали.
Понятно, кто ее задергал. Или один из мужей, или сыновья. Младший, Артем, оканчивал институт в Саратове, где жила его бабушка. Сейчас приехал на праздники домой. Димка работал юристом в родном городе. Нашел себе подружку и проводил у нее все свободное время, домой приходил ночевать, и то иногда. А что скажешь, ему уже двадцать пять, впору жениться.
— Ну все, несись в «Поэтику». Потом расскажешь впечатления от новой процедуры. И фотки не забудь сделать «до» и «после». Буду в соцсетях рекламировать. У нас же конкуренция ого-го какая! Работаем на опережение, кто быстрее новинку внедрит.
И Аня отправилась навстречу неизбежной судьбе, не предполагая, чем обернется столь безобидная на первый взгляд процедура.
Глава 3
Вечером шел дождь, а ночью подморозило, и дверца машины никак не хотела открываться. Примерзла. Наташа уже собралась пробираться в свой автомобиль через багажник, такой опыт у нее был. Но в последний момент дверца смилостивилась — поддалась.
Пока прогревалась машина, Наташа набрала номер телефона мужа.
— Привет. Только собирался тебе звонить. Я был на даче, растопил вам баню. Так что, когда приедете, пару полешек подкинете, и можно идти париться, — сказал Сергей. — Такой морозец приятный, хоть и без снега. Всю влагу выморозило, так дышится…
— Вот и супер. Сейчас заеду за Анькой в салон. Она у косметолога. Заберу ее и тоже поеду впечатляться природой.
— Ну, бывай. Смотри, на дороге осторожней, за городом скользко, особенно на поворотах, — предупредил Сергей.
— Да буду, конечно, ты ж меня знаешь, я трусиха.
Автомобиль согрелся и довольно заурчал. Наташа погладила его по панели. Она ко всем своим машинам относилась как к живым существам: придумывала им имена, разговаривала с ними и каждый раз расстраивалась, когда Сергей через пару лет продавал старый автомобиль и пригонял взамен новый.
Дорога до салона заняла не больше получаса: транспорта на улице было мало, то ли потому, что выходной, то ли потому, что водители бросились переобувать колеса.
Из радио лилась божественная песня «Адажио» Альбинони в исполнении Лары Фабиан. Наташа ехала и думала о том, что люди разучились радоваться жизни. Все время живут или воспоминаниями, или волнениями за будущее — не умеют ценить настоящего. Вот, например, сейчас: у нее ничего не болит, муж и дочь тоже здоровы, с бизнесом все в порядке, скоро с подругой поедут за город, а там такая красота… Живи и радуйся! Так нет же! Точит ее какой-то червь тревоги.
В таком философском настроении она добралась до салона, удачно припарковала свой «Ниссан», вдохнула полной грудью морозный воздух и зашла в «Поэтику».
Посетителей к обеду стало на порядок меньше: упорхнули невесты, перекинув через локоть фату, прикрепленную к сложной прическе; унеслись гости и подружки невест, чтобы успеть переодеться к началу торжества; закончила свою работу визажист; опустел солярий и массажный кабинет. Еще пару-тройку часов работы, и мастерам можно смело идти домой отдыхать с чувством выполненного долга. Дольше всех задержатся косметологи: у них всегда работы полно.
Кречетова сразу направилась к стойке администратора. Сегодня работала Татьяна Корнеева, эффектная сорокалетняя блондинка.
«Зарплата у нее секретарская, а наряды — сплошь заграничные. И как ей это удается?» Эти слова о секретарше Верочке из «Служебного романа» — прямо про нее, Татьяну.
— Ой, Наташенька, а у нас сегодня такой удачный день! Такая выручка! — радостно сказала Таня, сверкая подведенными глазами.
— Класс! А чего так? День непраздничный, суббота и суббота, — удивилась Наталья и подумала о том, что стоит все-таки мыслить позитивно. Вот только она решила порадоваться сегодняшнему дню, как все случилось: и погода, и пустая дорога, и «Адажио», и место на парковке. А теперь вот и выручка.
— Да сами удивляемся. Сегодня все на такие дорогостоящие процедуры записались: на наращивание волос, на элюминирование, на мезотерапию, на плазмолифтинг, на кавитацию, — говорила Татьяна мудреные слова, загибая изящные пальчики.
— Здорово. Не все же вкладываться, пора и отдачу получать. А то аппаратов накупили, а они не работают, — сказала Наталья.
— Так и не будут работать. Хозяйка «Ласки» налево и направо кричит, что от наших процедур один вред, у нас их делать не умеют и так далее. Ходит по городу и плетет эту чушь на каждом углу, как баба базарная.
— Вот скотина! — возмутилась Кречетова. — Пора с ней разобраться. А нам нужно фоток клиентов наделать — «до» и «после». И на сайт выставить. Да и клиенты, если останутся довольны, будут сами рекламировать эти процедуры. Сарафанное радио.
— Не факт, — встряла в разговор парикмахер Алла. — У нас некоторые клиенты специально не говорят, какие процедуры они делают, чтобы все думали, что это их природная красота.
— Значит, нужно объявить акцию: типа приводишь друга и получаешь какую-то очень приличную скидку. А если приведешь несколько человек, то курс процедур бесплатно. Вы подумайте, а я просчитаю, — подвела итог Наталья.
К кассе подошла клиентка. Пока она рассчитывалась за услугу, Татьяна весело с ней переговаривалась: и про погоду, и про красоту ногтей, и про шикарный внешний вид посетительницы.
В это время дверь салона широко распахнулась, и на пороге появилась женщина в распахнутом пальто и скособоченной шапке. Шарф она держала в руках. Постояла некоторое время, видимо, пытаясь сконцентрироваться, а затем уверенно сделала шаг вперед.
— Ой, здравствуйте, Эмма Георгиевна. Рады вас видеть. Давайте пальто, я повешу, — бросилась к ней Татьяна. — Вы на укладку? Сейчас все будет в лучшем виде. Проходите, пожалуйста. Аллочка! — крикнула администратор в зал.
Видя, что клиентка не совсем трезва, а попросту говоря, пьяна, Наталья напряглась и шагнула в зал за ней следом.
— Чай, кофе? — спросила Таня после того, как та плюхнулась в кресло.
Эмма Георгиевна отмахнулась от нее, как от надоедливой мухи, и уставилась на Кречетову, явно пытаясь что-то сказать. Она долго делала какие-то манипуляции губами, силясь их разлепить. Наконец ей это удалось, и она выдала: