Наташа легонько коснулась Аниных волос, приобняла ее, перекрестила, и подруги вышли на улицу. Кречетова очень любила вечерний город, сияющий своей особенной, таинственной красотой: подсвеченные фасады и крыши домов, неоновые рекламы, уютные огоньки окон, светящиеся фары автомобилей, уверенно разрезающие плотную тьму… Подруги вдохнули морозный воздух полной грудью и разбрелись по машинам. Наташа ехала домой, думая о том, что расследование никак не приблизило их к разгадке жестоких преступлений. Она не могла понять, почему Федотову убили дерзко, почти у всех на глазах, словно преступник спешил заткнуть жертве рот. А вот Верхова удостоилась отравленных конфет, которые могли быть съедены неизвестно когда. Или вообще передарены кому-нибудь. И что за аноним названивает Веселовской? Правда, два дня и две ночи было тихо, но от этого не менее тревожно. Найда бросилась хозяйке на грудь. Сергей, надувшись, ушел на кухню. Наталья немного поколебалась: идти просить прощения за позднее возвращение домой или плюнуть на все, погулять с собакой, принять ванну и завалиться с книжкой в кровать. И все-таки, с досадой дернув головой, отправилась подлизываться к мужу. Глава 24 Вон в Индии все в белом и радуются, когда человек умирает, даже молодой. А тут развели неизвестно что. Сколько ей лет было-то… — прошептала Елена на ухо Анне, когда они убирали со стола. Веселовская мыла посуду и молчала. — Нет, ну я понимаю, у нас менталитет такой… блины на поминки пекут. Можно же салатиков готовых купить. Правда? — Лена попыталась заглянуть Ане в глаза. Анна пожала плечами. Поддакивать Елене она не хотела, спорить тем более. Вообще, ситуация была странной: вот так, почти по-дружески, общаться с женщиной, которая увела у нее мужа и которого Аня собиралась вернуть? В целом Елена оказалась не такой противной, какой ее себе представляла Веселовская. На похоронах стояла рядом с организаторами, была у них под рукой — чуть что, сразу бросалась помогать. На поминках суетилась: докладывала еду на тарелки, подрезала хлеб, убирала посуду. Одним словом, вела себя как хозяйка. И совсем непонятно, почему Виктор хочет с ней развестись. Да и хочет ли? Сегодня он ни разу не подошел к Ане; похоже, он вообще забыл о ее существовании. Ну что ж, может, это и к лучшему — получится избавиться от иллюзий. Аня закончила мыть посуду, оставила Елену вытирать тарелки, а сама вышла к гостям. На поминки пришли соседи, бывшие ученики Ершовой — она преподавала в университете языкознание, современный русский язык и диалектологию. Предметы сложные, и студентам Ольга Павловна спуску не давала, а молодежь ее просто обожала. На похороны пришли и преподаватели, и однопартийцы по КПСС. Еще бы, такой пламенный и верный боец! Веселовской очень не хватало Наташи. Только с ней она бы от души поплакала и только с ней выпила бы рюмку водки, поминая Ольгу Павловну. Без подруги она чувствовала себя одиноко, несмотря на то что на похороны приехали ее дети, Артем и Димка. Им удалось вырваться буквально на день, и если бы не Елена, иллюзия того, что в их семье все по-прежнему, была бы полной. Анна сидела за столом, пока печаль гостей не стала сменяться некоторым весельем. Она вышла в коридор — больше места для уединения в квартире не нашлось — и позвонила Кречетовой. Шмыгая носом, рассказала о событиях дня и пообещала вернуться как можно скорее. В прихожую вышел Виктор. Прислонился плечом к стене и стал смотреть, как Анна одевается. Подошел, приобнял ее за плечи, немного постоял, а потом прошептал куда-то в плечо: — Ань, смотрю, какой Димка стал взрослый, — его голос дрогнул, — и красивый, как ты. Несмотря на трагичность ситуации, Анна не выдержала и фыркнула: — И умный, как ты. — Ань, мне очень нужно с тобой поговорить. Не здесь, конечно, а дома, — не отреагировал он на иронию. — Ну, дома так дома, — Веселовская хотела поскорее свернуть разговор: ей показалось, что кто-то стоит около коридорной двери. Попрощавшись с Виктором, она отправилась гулять по Санкт-Петербургу. На улице было холодно: порывистый ветер задувал в рукава, трепал волосы, ледяной дождь колол лицо, руки моментально замерзли, а замшевые сапоги служили слабой преградой слякоти, чавкающей под ногами. И тем не менее на улице было лучше, чем там, в квартире Ольги Павловны. Да и город, несмотря на не совсем комфортный климат, имел необъяснимое очарование. Она бродила по улицам, а когда совсем замерзала, заходила в кафе, где было тепло и уютно, пахло сдобой и кофе. Телефон звонил не переставая — пытался дозвониться Виктор. Она ответила только тогда, когда на дисплее высветилось имя сына Димки. Анна пообещала, что скоро вернется домой, и в эту же минуту почувствовала, что смертельно устала. Она остановила такси, села в его теплый прокуренный салон и отправилась в квартиру Ершовой. Глава 25 Наташа вся извелась: она ждала Аню утром, но та не приехала, а телефон не брала. Пришел вечерний поезд — ее не было. Не выдержав напряжения, она позвонила Воробьеву. — Вить, привет. А что Анька моя там загостилась? — В смысле? — не понял тот. — Где загостилась? У Наташи похолодело в подложечной области. Предчувствие беды, которое недавно прочно поселилось у нее в душе и которое она изо всех сил пыталась сдерживать, вырвалось наружу. — В Питере, Витя, в Питере! — заголосила она в трубку. — Где Анька? — Она домой поехала еще вчера, — заволновался Виктор. — Ее что, нет? — Так, спокойно. Рассказывай, на чем она отправилась. Поезд, автобус, машина знакомых? — Наташа попыталась взять себя в руки. — На поезде. Я ей билет покупал. Аня мне с вокзала позвонила, сказала, что все в порядке, она уже в вагоне. А потом я ей позвонил, она сказала, что уже дома, что добралась. Может, она у подруг каких-нибудь? — спросил Виктор неуверенно. — У каких? — паниковала Наташа. — У каких, Витя?! Я ее подруга, единственная! — Все, выезжаю, — выкрикнул Воробьев. — К утру буду. На созвоне. Наташа вызвала мужа, они взяли с собой Найду и отправились искать Веселовскую. Ее автомобиль был припаркован на автостоянке, в квартире висела куртка, в которой Анна уезжала в Санкт-Петербург, под вешалкой валялись сапоги с еще не просохшей грязью на подошвах. Кречетовы обошли все близлежащие дворы — Ани нигде не было. Только поздно вечером, когда Наташа совершенно обезумела от ужаса, раздался телефонный звонок. — Наташ, привет. Это Людка Коновалова, соседка подружки твоей. У нас тут такие ужасы творятся, ты в курсе? Наташа почувствовала, что сейчас сойдет с ума. Она ничего не могла ни сказать, ни спросить. Язык стал тяжелым и сухим. Не дожидаясь ответа, Людмила продолжала говорить: — Полиция приходила, сказали, что Аня в больнице. Говорят, в тяжелом состоянии. Ходили допрашивали всех. Жуть! Кречетова стала оседать на пол. Сергей вовремя подхватил ее под руки, перехватил телефон и выслушал путаное сообщение соседки. — Эта Люська — старая дура. Навела панику… — он старался говорить спокойно, но у самого внутри все тряслось от страха. — Аню нашли какие-то пацаны. Одному из них приспичило, он забежал за мусорные баки, что на пустыре. Аня там и лежала. У нее раны вроде от ножа. Много. Но не очень глубокие. Просто она потеряла много крови и переохладилась. Самое главное — Аня жива. Наташа выпрямилась на диване и стала раскачиваться, глядя на мужа остановившимся взглядом. — Это я виновата, Сережа, — наконец произнесла она. — Это из-за меня с Аней такое произошло. — Наташ, ну что ты несешь? — с жалостью глядя на нее, сказал супруг. — Что ты всегда во всем ищешь свою вину… Ну не до такой же степени! Ну при чем здесь ты?! — вспылил он, видя, что Наталья никак не реагирует на его слова. — Говорю тебе — из-за меня. Просто я решила, что в «Поэтике» прикончить хотели не Аню. Наверное, мне так было удобнее думать. — Ну и что? Ты-то тут при чем? Почему ты виновата? Ты что, как-то повлиять могла на преступника? Поймала бы его? Нет, ну в самом деле… Кречетова не знала, что ей делать: стоит ли говорить Сергею о затеянном ими расследовании. Если она расскажет, трудно даже представить, что он может устроить, и домашний арест будет для нее самым маленьким наказанием. Еще немного поколебавшись, она решила, что спешить не стоит. Пусть полиция разбирается в мотивах покушения на подругу. А она, Наташа, продолжит параллельно заниматься найденными документами. — Поехали к Аньке, — жалобно попросила она мужа. — Нельзя, она после операции. Завтра с утра поедешь. А ты, кстати, Виктору не звонила? — Блин! — Наташа набрала номер Воробьева. Тот выслушал сбивчивый Натальин рассказ, сообщил, что он в дороге и с утра будет в больнице у Анны. — Пятьсот раз с ним сегодня за день созванивалась, а тут забыла! — с досадой сказала Наташа. — Вот интересные у Ани отношения с бывшим своим… — Так это не у нее интересные отношения, а у него. Это ж его на молодуху потянуло… — почесал затылок Сергей. — А вдруг Анька его простит, а он потом опять загуляет? — предположила Наташа. — Всякое, конечно, может быть, — пожал плечами Кречетов. — А вот выйдет она из больницы, куда ей деться? Наташа старалась не думать о том, что ее подруга «потеряла много крови и переохладилась». Как хорошо говорить о том, что скоро Аня выйдет из больницы и ей нужно будет куда-нибудь «деваться». — Возьмем ее пока к себе. У нас же Найда, с ней ничего не страшно, — сказал Сергей.