И тут Ралдугину изменила выдержка. С лица сползла та надменность, с которой он в течение разговора смотрел на Наташу. Он наклонился к ней через стол и зло спросил: «Это что за лажа? Какое алиби?» — Никакая не лажа. Федотову убили у меня в салоне. Докажите, что не вы, — Кречетова попыталась придать голосу максимальную твердость. Ралдугин некоторое время смотрел на Наташу не отрываясь, но она выдержала взгляд. Потом на его лицо вернулось благодушие и он попросил время до завтра, чтобы вспомнить и восстановить в памяти все, чем он занимался в день убийства. Ралдугин старался говорить серьезно, но его просто распирал смех. Наташа решила не обращать на это внимания. Ее, конечно, интересовало, что Евгений Иванович делал во время убийства Альбины. Но, вообще-то, есть алиби, нет алиби — все это полная ерунда. Она не настолько наивна, чтобы всерьез поверить в то, что Ралдугин будет отчитываться перед ней о том, что делал в то или иное время. Она просто надеялась, что во время беседы ей удастся его спровоцировать: вдруг он разнервничается, испугается или что-нибудь опрометчивое скажет. И тогда запись их разговора можно будет отдать в полицию. Евгений Иванович Ралдугин не глядя бросил на стол крупную купюру, церемонно поклонился и ушел. Сразу к ее столику подошла Анна. — Удалось что-нибудь разузнать? — Удалось. Все записала на мобильник, но ничего говорить сейчас не буду. Во-первых, скоро прибудет Волк, а во-вторых, я так устала, не могу тебе передать. Но Дина на встречу не пришла. Наташа была раздосадована. Конечно, с одной стороны, это было хорошо: она сейчас поедет домой, залезет в горячую ванну и будет лежать так до тех пор, пока не смоет грязь сегодняшних встреч и место усталости не займет истома. Но вообще-то странно, что Волк не появилась, обещала же и время назвала сама, именно то, которое ей удобно. Прождав почти час, подруги наконец покинули гостеприимное кафе. — Знаешь, Натусик, я уже поправилась, так что пора и честь знать, нужно мне в свой дом возвращаться, — сказала Аня. — Побудь еще недельку, пожалуйста. Мне так классно, что ты на глазах. А в следующее воскресенье я лично отвезу тебя в твою хату. Обещаю. А кстати, как Виктор? — С женой своей дела решает. Заявление на развод он, оказывается, уже подал. Еще до поездки в Питер. Но как теперь будет, я не знаю. Нашел ей хорошего адвоката, самого Африкантова. Кречетова присвистнула: — Ни фига себе! Это сколько же он стоит! — Ну, он у нас теперь богатенький Буратино, может себе позволить, — невесело усмехнувшись, сказала Анна. — Это что же получается, он будет платить сумасшедшие деньги, чтобы его бывшей получить как можно меньший срок за то, что она хотела убить его будущую? Тебя в смысле. — Получается, что так. Он говорит, что очень виноват перед Ленкой за то, что никогда ее не любил. Не сделал ее счастливой. — Боже мой, как трогательно, прямо зубы от сладенького свело, — устало сказала Наташа. Веселовская улыбнулась, качнула головой и закрыла глаза. Наташа вела машину уверенно, двигатель работал тихо, из печки в салон поступал теплый воздух, из радио лилась убаюкивающая музыка, и, сама не зная как, Аня задремала. Глава 36 Наташа сквозь сон слышала, как цокала когтями по полу Найда, как обрадовалась, когда открылась дверь во двор, как работал на кухне телевизор и шумел чайник. Она понимала, что нужно встать, но никак не могла разлепить глаза. Вчера был такой длинный, насыщенный событиями день. Она не помнила, уставала ли так когда-нибудь еще. Домой она не пришла — приплелась, с облегчением стянула сапоги на высоких каблуках и долго сидела, уставившись в стену. А потом скинула Дине Волк в мессенджер запись ее разговора с доведенной до самоубийства Катериной и пожелала спокойной ночи. И только после этого посчитала, что на делах этого бесконечного дня можно поставить жирную точку. А потом долго не могла уснуть: впечатлений было так много, что едва она закрывала глаза, как перед ними сразу начинал плясать хоровод из обрывков разговоров, историй, предположений, сомнений. Она мысленно прокручивала свои встречи и понимала, что все не так: и вопросы, и беседы, и результаты этих бесед. Заснула она только тогда, когда за мутным ночным окном занялся пепельный рассвет. Поэтому сегодняшнее пробуждение было вязким, словно минеральное моторное масло при минус двадцати. Наташа слышала, как проснулась Аня и вполголоса заговорила с Сергеем, постоянно на него шикая, чтобы тот приглушил голос. Зазвонил телефон. Кречетова хотела возмутиться, но ее протест был таким же тягучим, как и пробуждение. Она протянула руку, долго шарила по тумбочке в поисках источника звука, наконец нашла, приняла вызов и услышала голос Алексеева: — Наталья Станиславовна, убедительно прошу вас заехать к нам на разговор. От того потепления в их отношениях, которое наблюдалось в последнее время, не осталось и следа. Его голос был озабоченным и сухим. Но Наташа почему-то не встревожилась. То ли потому, что была сонной, то ли оттого, что устала беспокоиться. Стеная и проклиная все на свете, она поплелась в ванную. Струи воды, сначала теплые и ласковые, постепенно становились жестче и прохладнее. В конце водной процедуры Наталья быстро, чтобы не успеть передумать, повернула кран до упора, и тысячи ледяных, мерзлых капель вырвались из их дырявого вместилища и со злобой впились в сонное тело. Наташа взвизгнула и моментально выключила воду. Но финальный аккорд из холодных струй заставил ее взбодриться. Телу стало жарко, голова прояснилась, и Кречетова с силой растерлась жестким полотенцем. Когда она появилась на кухне, мужа уже не было. Аня поставила перед ней тарелку с омлетом и чашку кофе. Наталья втянула носом поднимающийся от чашки кофейный аромат и окончательно простилась с остатками сна. Она с удовольствием позавтракала, обсуждая с Аней вчерашние события и удивляясь, что еще могло понадобиться Алексееву. Позвонил Завьялов. — Привет, подружка. Ну и задала ты мне задачку! Короче, когда в «РалБанке» была кража, там никому ничего не выплатили, сказали «нет доказательств». А Альбертовой банк выплатил сто тысяч евро! — Ох, ни фига себе! — присвистнула Наташа. — Она сказала банку, что именно столько там и было. — Да мало ли что она сказала! Откуда у нее такие деньжищи? — удивилась Кречетова. — Говорит, мол, все, что нажито непосильным трудом. Наташа пожала плечами, сгребла остатки омлета в миску Найды и стала собираться в полицию. Уложила волосы — сегодня они легли как никогда хорошо, — с удовольствием выбрала костюм, наложила макияж, покрутилась перед зеркалом и, довольная собой, покинула дом. Повернула ключ зажигания, и пока двигатель прогревался, заскочила в «предбанник», чтобы не замерзнуть. Радостно обернулась на звук открываемой двери и увидела Аню. Щеки подруги покрылись красными бляшками — верный признак волнения, губы подрагивали, брови свелись к переносице, отчего в центре лба проявилась борозда, сразу сделав ее старше. Наташа почувствовала, как изнутри тела медленно начинает подниматься спазмирующий поток паники. Он добрался до горла и вместо вопроса «Что случилось?» выдал наружу лишь жалкий сип. — Дину Волк вчера сбила машина. Насмерть, — сказала Веселовская. Наташа сползла по стенке. — Анька, мне конец, — прошептала она. — Я вчера вечером в сообщении переслала ее разговор с Катериной. И спокойной ночи пожелала. Получается, что я шантажистка. И могла Дину задавить, чтобы она не сдала меня в полицию. Или еще почему-то! Поэтому меня вызвал Алексеев. Теперь понятно. — Ну что ты гонишь волну, — присела около нее подруга. — Почему ты думаешь, что Волк убили? Может, она просто случайно погибла. Ну, просто ДТП. И потом, в интернете написано, что это случилось около шести часов. Если это сделала ты, то зачем вечером посылала сообщение? И алиби у тебя, ты в ресторане сидела, с Ралдугиным разговаривала. У тебя есть запись разговора, не переживай. — Замечательно! Класс! У меня есть запись, как я шантажирую еще одного дядьку, — нервно хихикнула Наташа. — Так, встаем, — Аня потащила Наталью за руку, пытаясь поднять ее с корточек. — Давай думать, что в полиции говорить будем. Откуда у нас этот компромат? Где мы его откопали? Так, так, так… а если сказать, что тебе его подбросили в салон? Например, в субботу. Со всеми людьми из списка ты встречалась в воскресенье. А в полицию собиралась пойти в понедельник, потому что в субботу она, то есть полиция, не работала. Смотри, как все четко! А то, что всех обзвонила и встречи назначила, — это твоя самодеятельность. Говори, что хотела как лучше, а получилось как всегда. Кайся. Слова Веселовской показались подруге разумными, и она воспряла духом. — По времени получается все нормально. В субботу подбросили, в воскресенье созвонилась и сразу встретилась. Правда, полиция, скорее всего, в субботу работает, но это ладно, я просто не знала. И вдруг до нее дошло: — А если Дину убили из-за нашей с ней встречи? Сказала кому-то, что идет встречаться, ее и прикончили. Как Федотову. — Во-первых, мы не знаем, специально ее задавили или нет. А во-вторых, компромат касался лично Волк, кому она мешала? Зачем ее-то убивать? — пожала плечами Анна. — Ладно, поехали. Я на своей машине. Домой забегу, цветы полью. Ну и так, по мелочам. Ты в салон, а к трем встретимся у полиции. Наташа чмокнула подругу в щеку, потрепала Найду за уши и выехала со двора. Из машины она позвонила Альбертовой. О чем с ней говорить, представлялось смутно, но Наталье хотелось действий. Трубку долго не снимали, наконец ответил пьяный женский голос. Наташа представилась, сказала, что она из страховой компании, расследующей дело об ограблении «РалБанка». Как в случае с Такшиной, договорить она не успела. — Что ты там расследовать собралась? Тля болотная! Ты кем там работаешь в твоей страховой? Я что, с каждым дерьмом должна разговаривать? Ты знаешь, кто я, тля?! Да я тебя размажу, костей не соберешь. Как твоя фамилия? — Иванова, — пробормотала Наташа. Она, к слову сказать, здорово струхнула, потому что блогерша пообещала «пробить» Наташин номер телефона и выяснить, кто она такая. «Вот дура набитая, — подумала о себе Кречетова. — Кто же со своего телефона звонит?! Да и вообще, зачем было звонить? Ведь говорила же себе заканчивать с расследованием». Еще немного поорав, что Иванова беспокоит ее ни свет ни заря в выходной день (полдень понедельника), и пообещав «ославить» ту на весь свет, блогерша кинула трубку. Расстроенная Наташа не сразу заметила, что за ней пристроился большой темный джип. Он буквально висел у нее на хвосте, мешая сосредоточиться на дороге. Она отпустила педаль газа — пусть проезжает. Раздражающий ее автомобиль тоже сбросил скорость. Кречетова не успела сообразить, что бы это значило, как внедорожник внезапно увеличил скорость, поравнялся с ее «Ниссаном» и резко бросил руль вправо. Наташа почувствовала, что теряет управление, и вильнула в сторону кювета. Каким-то чудом ей удалось удержать машину на трассе, она замедлила движение и закричала что есть силы: «Обалдел что ли, козел?! Права купил или тебе их на день рождения подарили?!» Она остановила автомобиль, посидела, пытаясь успокоить выпрыгивающее из груди сердце, пропустила какую-то машину и снова выехала на дорогу. Через пару километров ее вновь нагнал хромированный джип. Только тогда Наталья поняла, что он едет ее убивать. Ситуация повторилась в точности, как в первый раз, но на сей раз удар был сильнее, правда, она была уже во всеоружии и руль снова получилось удержать. Вдруг она услышала автомобильный гудок, он был настойчивым и непрерывным. Наташа глянула в зеркало заднего вида и увидела, что это на своей малолитражке на всех парах несется за ними Аня. Она мигала фарами и бесконечно жала на клаксон — пугала, одним словом. «Лягушонка в коробчонке», — подумала про нее Наташа. Водитель джипа обратил внимание на малолитражку Веселовской, ровно как на ту «тлю» из монолога Альбертовой. Наташе оставалось проехать еще пару километров, чтобы выскочить на оживленную магистраль. Кречетова то сбавляла скорость, то резко ее набирала. Но маневрировать на скользкой дороге было опасно, сама Наташа водителем была не особенно хорошим, к тому же эти ее манипуляции ничего не дали: огромный «Фольксваген-Амарок» без труда разгадал ее следующее движение, и через секунду сильнейший удар скинул ее с трассы. Машину подкинуло, она пролетела пару метров и плюхнулась днищем на сугробный наст. Наташу бросило грудью на руль, но удар получился несильный, даже подушки безопасности не выстрелили. Видно, Наталья ехала медленнее, чем летел ее ангел. А вот через несколько десятков метров дорога шла под уклон, вдоль нее был очень глубокий кювет, и если бы ее «Ниссан» ехал на пару-тройку километров быстрее, кувыркаться бы ему там, к гадалке не ходи. Через минуту, разбивая ногами тонкую снежную скорлупу, к «Ниссану» подбежала Анна, резко дернула на себя дверь, и Наташа вывалилась прямо в ледяное крошево. — О господи! Жива, жива! — запричитала подруга и бросилась туда же, в слякотную шугу.