— Да пусти же ты, — попыталась оттолкнуть ее от себя Наташа. Но не тут-то было, Аня цеплялась за нее, проверяла, целы ли руки-ноги, ощупывала плечи. Наконец Кречетовой удалось подняться, колено болело немилосердно, она оперлась о плечо Веселовской, и подруги выбрались на дорогу. Джип стоял на обочине. Увидев, что жертва аварии жива и, по всей вероятности, здорова, он включил заднюю скорость и понесся прямо на подруг. — Давай назад, — крикнула Веселовская и с силой сдернула Наташу с дороги. Они рухнули в снежное месиво, ледяные осколки ринулись в рукава, за шиворот, в сапоги. «Как все бесславно закончилось, — подумалось Наташе. — Доигралась! Только Аньку зря подставила». Но вдруг тяжелый «Амарок» на секунду остановился и резко рванул вперед. Сразу же около Аниного «Пежо» остановилась машина ДПС. Две дверцы открылись одновременно, и из автомобиля выбралась пара молодых полицейских в теплых зимних комбинезонах и ярких жилетах поверх них. Подруги, помогая одна другой подняться, упирались ладонями в белую кожуру снега, проваливались в его мякоть, обжигая кожу холодом. А потом, прихрамывая, поддерживая друг друга саднящими руками, выбрались на дорогу. — Сержант Топорков, — козырнул один из полицейских. Второй представиться не успел: Кречетова бросилась ему на грудь, сотрясаясь в рыданиях. На все вопросы представителя правоохранительных органов она отрицательно трясла головой и еще сильнее вжималась лбом ему в жилетку. Зато Анна была на высоте. Она подробно рассказала, что случилось, и безошибочно назвала госномер машины, беспредельничающей на дороге. Позвонила Сергею и очень складно наврала о том, что его супругу подрезал автомобиль. Пока сержант что-то писал, связывался с кем-то по рации, подруги сидели в «Пежо» и тряслись от холода. Наконец протокол был составлен и подписан. Появился Сергей, он подбежал к малолитражке, убедился, что все живы, сошел с дороги, осмотрел крепко сидящий брюхом на оседающем сугробе «Ниссан». — Я видела, как ты на таран летела, — сказала Наташа Ане. — Такой клопик против бронтозавра. А что ты собиралась с ним сделать? В попу укусить? Они смеялись, икали, у них болели внутренности, прерывалось дыхание… Пока понемногу, по чуть-чуть истерика не стала их отпускать и они не стали сдуваться, словно пробитая покрышка, теряющая давление. Они еще пару раз всхлипнули и обессиленно замолчали. — Ну все, «вези меня, извозчик, по гулкой мостовой», — сказала Наташа, — давай-ка в «Поэтику». Приведу себя в порядок, кстати, второй раз за два дня: вчера мокрая пришла, сегодня вообще в непотребном виде заявлюсь. Как я понимаю, костюм и дубленка безвозвратно испорчены. — Брось ты, завтра отнесу в химчистку, и все будет как новое. А что ты в салоне наденешь? — У меня там брюки есть и блузка со вчерашнего дня. Приму душ, переоденусь и поеду в полицию сдаваться. Отдам следователю бумаги, скажу, что их подбросили, расскажу о встречах, разговорах, и пускай дальше этим занимаются профессионалы. — Ну вот и умница. А я заеду домой, переоденусь, брошу в стирку спортивный костюм, возьму новый, полью, наконец, цветочки, созвонимся и вместе пойдем к Алексееву. А потом поедем на дачу, с Найдой погуляем, комедию какую-нибудь поставим. Хватит, навоевались. До воскресенья я живу у вас, а потом все, в родные пенаты. Мне, кстати, Виктор звонил. Наташа оживилась. Ей так хотелось, чтобы Аня была счастлива. — Сказал, что сделал для Елены все, что мог: нанял ей Африкантова, тот роет землю, ищет смягчающие обстоятельства. И будь уверена — найдет. Поражаюсь я этим адвокатам, как им это удается?! Ленка и пугала меня ночными звонками, и убить пыталась! Да и моральный урон — вспомни только эти объявления в газете! А защитник расскажет суду про тяжелое детство его подзащитной, какие-нибудь комплексы, предъявит характеристику с места работы, какая она вся такая-растакая: детей любит, животных не обижает, старшим не грубит… Подруги подъехали к салону, Кречетова махнула Ане рукой и, сильно хромая на ушибленную ногу, пошла в «Поэтику». Татьяна, увидев ее в таком расхристанном виде, от потрясения сначала рухнула на сиденье, потом резко вскочила и ринулась к хозяйке. — Что случилось? — засуетилась она. Наташа качнула головой, с благодарностью оперлась о предложенное ей плечо и поковыляла к себе в кабинет. — Да что случилось, Наталья? Вы упали? Ушиблись? Может, врача? — причитала Корнеева. — Ой, ради бога, не галди. У меня и так голова раскалывается. Лучше скажи, душ свободен? — Да, свободен. Сегодня вообще с клиентами негусто. Кстати, в «Ласку» взяли нового косметолога. — Как взяли? Как косметолога? — удивилась Кречетова. — Хозяйку ведь убили, я думала, они вообще закрылись. Кто там за директора-то работает? — она стянула с себя испорченную одежду и накинула косметологический халат. — Что, думали, на одного конкурента меньше? — хихикнула Корнеева. — А они такую девочку себе взяли, со всеми сертификатами CIDESCO. Наталья медленно развернулась в сторону администратора и уставилась на нее немигающим взглядом. Впервые она подумала о том, что совершенно не знает своих работниц: насколько они лояльны к компании, не работают ли параллельно в других салонах, не подрабатывают ли дома. Хотя она была и не против домашних подработок, понимала, что запретом ничего не добьешься. И что обсуждали работницы, когда в салоне не было Наташи? И как они отнеслись к трупу в «Поэтике»: в смысле, не подозревают ли они ее, Наталью, и не ищут ли у нее за спиной другой салон красоты, чтобы перебежать работать туда? Татьяна занервничала под взглядом Кречетовой и страшно смутилась. — Да я случайно об этом узнала. Просто у «Ласки» было два хозяина — Верхова и ее сестра… или брат, я точно не помню, но кто-то из родственников. Поэтому сейчас салоном управляет то ли сестра, то ли брат. И он продолжает цвести и пахнуть. В голосе Корнеевой снова прозвучали какие-то нотки, которые царапнули Наташе сердце. Она тут же себя пристыдила: в ее возрасте пора бы лучше знать людей. И не обижаться, если в тоне собеседника почудилось что-то не то. — Ладно, иди, Таня, работай, — сказала Кречетова сухо. Наташа подошла к зеркалу, его амальгама отразила усталую женщину с разводами туши вокруг глаз, с ободранной кожей на скуле и с «вороньим гнездом» на голове. И вдруг ей стало так жалко себя: у нее в салоне убили человека, она поскандалила с Верховой, после чего та умерла, ей устроила сцену Такшина, задавили Дину Волк, потом ее оскорбила Альбертова, а сегодня так вообще попытались убить. Она испортила свой любимый костюм, замарала дубленку, упала в ледяное крошево и ушибла ногу. А еще ее хочет видеть Алексеев — видать, она снова под подозрением. Этого много даже для нескольких десятков человек, а навалилось все на нее одну. «Буду себя сегодня жалеть, не поеду в полицию, — решила Наташа. — Позвоню следователю, скажу, что заболела». Она поставила на стол коньяк, достала из холодильника лимон, завела кофеварку и отправилась в душ. Там долго стояла под упругими струями воды, долго терла измученное тело мочалкой. Накрутила на голове тюрбан из полотенца и прямо из душевой позвонила Стасу. — Привет, дорогой. Очень срочный вопрос, никакие расследования ни при чем. Просто бизнес. — Ну, давай твой бизнес, — усмехнулся тот. — Хотя с трудом верится. — Узнай, пожалуйста, кто второй учредитель салона «Ласка». Мне сказали, что у убитой Верховой есть сестра или брат и якобы салон на двоих. Можешь узнать, так ли это? — Есть, командир! Повиси на трубке. — Да ну, «повиси»! Мне не к спеху, потом позвонишь. Наташа представила, как сейчас выпьет кофе, плеснет туда коньяку, закинет в рот лимончик. И обязательно вытянет ноги, положит их на журнальный столик. Dolce vita. Она зашла в свой кабинет и остолбенела. Нет, этого просто не может быть! Она сошла с ума, и это ее больной мозг сконструировал маячащую перед ней галлюцинацию. Наташа сильно зажмурилась, тряхнула головой и с опаской открыла глаза. Психоделическое видение никуда не делось. Картина, представшая перед ее глазами, минуту назад была только в Наташином представлении, а сейчас явилась перед ней в ожившем виде. Произошла материализация. Но только в кресле, выложив на стол ноги, сидела не она, Наташа, а… Юлия Такшина собственной персоной. — Ну что? Поговорим? — начала та без предисловий. — Это что такое? — взревела Наташа, срывая полотенце с головы. — Я сейчас полицию вызову! — Давай, вызывай, — Юлия подошла к кофейному аппарату, забрала из него чашку с кофе, достала из мебельной горки фужер, налила доверху коньяку и плюхнулась на диван. Наташа остолбенела. Кровь начала медленно приливать к лицу, она схватила телефон и стала звонить мужу, потом подруге. — Ну а что ж мы в полицию не позвонили? Слабо, да? — нагло спросила Такшина. — Татьяна, мухой сюда, — открыв дверь, крикнула Наташа. — Каким образом в мой кабинет проникла посторонняя личность? — прорычала она, едва та появилась в проеме. — Я не виновата, — в испуге забормотала Корнеева. Она никогда не видела хозяйку в таком состоянии. — Женщина сказала, что у нее с вами встреча. — А у меня спросить нельзя было?! Вызывай полицию! — приказала ей Кречетова. — Ага, самой вызвать в падлу, над подчиненной измываемся! — засмеялась Такшина. — Ну, ваше здоровье! — и нахалка лихо махнула фужер коньяка. Наташа только успела подумать, что залпом пьют водку, но до конца сформировать свою мысль не успела. Юлия схватилась за горло, вытаращила глаза, покраснела, попыталась что-то сказать, потом захрипела, рухнула вниз лицом на журнальный столик, несколько раз судорожно дернулась и затихла. Осколки фужера разлетелись во все стороны. Из-под ее головы стало быстро расползаться пятно алой крови. Оно по-хозяйски погрузило в свою пучину и прядь Юлиных светлых волос, и блокнотный листок, лежащий на столе. Растекающаяся лужа сначала окружила бумажную страницу, а потом постепенно, край за краем, основательно впитала ее в себя. Вся эта сцена была какой-то нереальной, театральной. Татьяна взвыла. Наташа, к своему ужасу, несколько раз судорожно зевнула. — Что за шум, а драки нету? — раздался из коридора родной голос Сергея. — Ох, ни фига себе! — присвистнул он, тотчас оценив картину. Мгновенно снял трубку и наконец-то вызвал полицию. Глава 37 Аня зашла в свою непривычно пустую квартиру. Как же она по ней соскучилась! Нет, у подруги за городом, конечно, здорово, но, во-первых, во дворе слякотная зима, не погуляешь, а во-вторых, все-таки чужой дом. Да и больничный заканчивается, а от Кречетовых добираться до работы далековато. За городом ее экс-мужья не просто меньше тревожили, а не беспокоили вообще. Она так об этом мечтала! А вот теперь не могла понять, нравится ей это чувство освобождения или нет. Во всяком случае, было непривычно. В доме, в котором всегда толпились люди и звучал смех, было удивительно тихо. Веселовская засунула грязную одежду в корзину для белья и стала возиться с цветами: протирала листья от пыли, рыхлила почву, поливала. Чтобы не думать о Викторе, она стала размышлять о том, кто мог столкнуть Наташину машину в кювет. Конечно, гаишники, вернее, гибэдэдэшники, наверняка уже выяснили — номер-то джипа Аня им доложила. А с другой стороны — ну и что? Те, которые во внедорожнике, отговорятся. Скажут, что они ни при чем, или взятку сунут. Примеров хватает. Напали на подругу, скорее всего, из-за ее вчерашних встреч в кафе. А значит, это или Ралдугин, или Такшина. Лихолетова, скорее всего, не имеет к этому отношения — Наташа отдала ей всю компру. Дина Волк погибла, так что, как ни крути, остаются эти двое. Хотелось бы знать, что известно полиции: наверняка Алексеев опрашивал тех, с кем в последние два дня разговаривали погибшие. Анна окончила возиться с цветами, кинула в сумку чистый спортивный костюм, пару маек, свитер. И тут ей позвонила Наташа. — Аня, у меня в салоне сейчас находится психопатка по фамилии Такшина. Она развалилась в моем кресле, пьет мой кофе и жрет мой коньяк. Ноги в грязных ботинках вывалила на стол и лыбится, — заголосила она. — Держи себя в руках, никаких скандалов. Я сейчас у тебя буду, и ей мало не покажется. Веселовская раскипятилась, причем по-настоящему. Сейчас она приедет в «Поэтику», за волосы вытащит оттуда нахалку и сдаст ее полиции. И вообще, сдаст все документы, что у них есть, записанные на диктофон разговоры, все-все… Ане показалось, что как только они избавятся от этого компромата, у них сразу наладится жизнь. Вот просто выправится, и все. Звонок подруги придал ей злости, и она домчалась до «Поэтики» буквально за несколько минут. Там уже стояла машина Сергея, и она обрадовалась, что с его помощью справиться со скандалисткой будет проще.