— Кофе остаётся кофе, остыл он или нет. Мне приходилось пить и куда худший — А этот какой? — Понятия не имею. Тот, который в кофейном аппарате. Если вы любите какой-то определенный, скажите, его привезут. Она без стеснения рассматривала его. — Ты женат? — Да. — Врешь. Он посмотрел на кисть руки. — Если на мне нет кольца, это ничего не значит. Оперативные правила требуют снимать любые украшения на задании. Если ты попадешь в руки врага, он увидит кольцо или фотографии детей, — он сможет манипулировать этим, а семья окажется в опасности. На самом деле он был в разводе. В Полку мало крепких семей. Как-то супруга его капитана выразилась предельно определенно: быть замужем за парнем из Полка — это все равно, что быть замужем за половиной человека. Нельзя было выразиться точнее — и хорошо, если это будет «половина». Чаще всего — намного меньше. По крайней мере, у них обошлось без рукоприкладства и прочей грязи. И это было хорошо. — Кто будет готовить? — Могу я. — А ты умеешь? — Все что продается в Теско в замороженном виде. Она рассмеялась. — Давай, я. Покажи, где кухня. … Пока порученная его вниманию девица суетилась на кухне — он обошел дом, пытаясь определить слабые места дома и как их парировать в случае чего. Дом был не так плох. Он был построен в старобританском стиле, в это значит, небольшие окна, ни в коем случае не витринные и грубая каменная, не кирпичная, кладка стен. Такие дома хороши летом — в них держится прохлада, и плохи зимой — их почти невозможно нормально прогреть. Поэтому, кстати, довольно смешно смотрятся современные исторические фильмы, где действие происходит зимой — все герои в таком случае должны играть в тяжелой, зимней одежде, которая не снималась даже в доме. Для обороны это едва не лучшее, что можно придумать, — даже пулемет вряд ли пробьет камень в старой кладке. Ветераны полка много говорили о troubles, событиях в Северной Ирландии. Там многие поля были огорожены каменными стенками по пояс — чтобы овцы не перепрыгнули. Террористы использовали их как укрытие при нападении на колонны и одиночные патрули на дороге — прекрасно подходило. В доме было только две двери и один выход в то, что раньше было конюшней. Он оставил только один, два перекрыл, вбив по гвоздю и сделав примитивный запор. На втором этаже он запер все комнаты кроме двух, и в одной поставил камеру, выведенную на дорогу и подключенную к смартфону. Сделав импровизированный тайник в туалете, он оставил там Глок. Подумал — как бы эта барышня не нашла. Но решил рискнуть. Как-то раз привычка оставлять тайники спасла ему жизнь. Выйдя из дома, он обошел его со всех сторон. Не так плохо — почти нет слабых мест. В доме можно держать оборону. Он вернулся в дом. Из кухни приятно пахло. — Что это? Что ты готовишь? — Это называется плов. Он немного попробовал. Неплохо, больше всего походит на бириани[19] с мясом. — Эй! — она оттолкнула его. — Не лезь, жди пока приготовится. — Хорошо, хорошо… Он вдруг подумал, что даже ее имени не знает. — Как тебя зовут? — Катерина. Катя. — Катя… — повторил он. Защемило сердце — так звали его мать… — А тебя как зовут? — Том, — сказал он и понял, что назвал ей свое имя, а не псевдоним. — Что ж, Том, очень приятно. Ланч через двадцать минут. Пока подожди в гостиной, не мешай мне … Посуду пришлось мыть ему, но он не возражал. Пересчитав ножи, он убедился, что одного не хватает. Молодец… Он пока решил ничего не предпринимать — никто к нему не сможет подобраться, ни днем ни ночью. Панама. 19 июля 2019 года. Подбирая концы, оставленные мне Слоном, — я отправился в Панаму. Перед этим отбив СМСку Ларите, чтобы не ездила никуда и не делала глупостей, а сидела в Боготе и ждала меня. Это лучшее, что можно было сделать — квартира снята за наличные, в Боготе восемь миллионов жителей — пусть ищут. Я же сам взял чартер из Барранкильи, города на полпути к Картахене, и направился в Панаму, финансовый и деловой центр всей Центральной Америки. Панама — это бывшая часть Колумбии; ее независимости чуть более ста лет. Американцы купили их просто — намекнули, что доходом от Канала с остальной частью Колумбии можно и не делиться. Местные военные и аграрии тут же подняли мятеж и отделились. Потом американцы их бомбили — но это было восемьдесят лет спустя. Той самой истории с военной акцией в Панаме уже никто не помнит, и американцев тут даже не ненавидят. Как сказал один человек: кровь прощают успешным. Панама — это страна с самым большим количеством небоскребов во всей Латинской Америке. Из-за нехватки земли весь Панама-Сити состоит из небоскребов. Или почти весь. Панама живет за счет трех источников — денег, которые здесь отмываются, поступлений от Канала, и людей, которые переезжают сюда жить. Жить здесь дешево, намного дешевле, чем в Штатах, и потому многие американские пенсионеры продают свои дома и покупают квартиры в небоскребах: доживать свой век. Хватает тут и мафии, но она не высовывается. Раньше были и трущобы, причем президентский дворец находился как раз в районе трущоб — но сейчас в Панама-сити завершили расчистку трущоб, застроили всё современной недвижимостью и вытеснили из города почти всех отморозков. Сейчас это латиноамериканский Нью-Йорк, ни больше, ни меньше. Русская мафия открыла Панаму еще в девяностые — пожив здесь, можно было без проблем перебираться в США. Потом тут полюбили хранить денежки, хотя и летать было далеко. Знаменитое, прогремевшее на весь мир дело Моссак Фонсека — там и дражайший Петр Алексеевич Порошенко всплыл, и пианист Ролдугин и много кто еще. Но и после этого деньги тут хранить не перестали. Потому что в отличие от тех же швейцарцев— с латиноамериканцами всегда можно было договориться. Но те, кто сделал Панаму базовой юрисдикцией для этой сделки — все-таки промахнулись. Не учли одного момента — можно договориться о чем угодно, но только пока в дело не вмешались американцы. Против американцев — ни один панамец, будь то чиновник или банкир, — не пойдут. Прилетев в аэропорт Токумен, я подумал — идти на метро, которое довели до аэропорта или брать машину напрокат. Решил третье — пошел на остановку маршруток и сел в первый, идущий до города дьябло рохас. Дьябло рохас (Красный дьявол) — это что-то. Это бывший американский школьный автобус, перекрашенный в красный цвет и облепленный всякими плакатами. Двери постоянно открыты, входят и выходят, считай на ходу, грохочет музыка, стоять удобнее, чем сидеть, потому что место между сидениями как раз под детей — но, черт возьми, весело. И самое главное — шансов отследить меня в этой латиноамериканской маршрутке — нет никаких. А это сейчас самое главное. … Еще во времена СССР наша основная резидентура находилась на Кубе, вспомогательная — в Никарагуа, которую, кстати, и тогда, и сейчас возглавляет Даниэль Ортега. Просто тогда он был коммунистом, а сейчас что-то вроде христианского демократа. Очень показательная трансформация на самом деле. Если ты в двадцать лет не революционер, у тебя нет сердца, а если в пятьдесят не консерватор — то у тебя нет мозгов… Слон мне дал контакт — телефон и электронную почту адвокатского бюро в Гамбурге. Я написал туда послание эзоповым языком, после чего скинул по адресу из одного из многочисленных интернет-кафе. После чего отправился смотреть на прохождение кораблей через Панамский канал. Прохождение кораблей через Панамский канал — это само по себе зрелище, я бы, может быть, пустил прогулочные суда по Панамскому каналу, да только он и так забит до отказа, иногда суда по несколько дней ждут очереди на проход. Это не канал, а денежная машина и один из важнейших узловых пунктов мировой торговли — каждое судно платит несколько десятков тысяч долларов за проход, а канал работает 24 часа в сутки, семь дней в неделю. С обеих его сторон шлюзы, громадные суда затаскивают буксирами в шлюз, они стоят там так плотно, что касаются бортами берега — после чего их переводят из шлюза в шлюз, поднимая, как по лестнице. После чего начинается их путь по каналу — через горы. Всё здесь является достопримечательностями — сам канал, шлюзы, здание администрации, маленькие тепловозы, которые только в ХХ веке сменили мулов. Удивительно, но Панама никогда не имела никаких амбиций насчет канала, его построили французы, потом на 99 лет арендовали американцы, которые построили вокруг канала собственный маленький мирок с американскими городишками. Канал никогда не перекрывался. Недавно Никарагуа объявила о намерении строить свой канал с участием России и Китая — но вряд ли ей дадут это сделать. Потому что не Китай и не Россия пока устанавливают правила в мировой торговле… … Если с коррупцией невозможно справиться — коррупцию надо возглавить. Первым делом надо было выяснить, что с деньгами за нефть, и потому я сделал пару звонков и вышел на дорогого панамского адвоката Линареса. Он был дядей супруги президента, и потому его адвокатская практика шла просто прекрасно. С Линаресом мы договорились встретиться в парке, где проводились бега и игры, связанные с лошадьми. Панамцы, как и все испаноязычные народы, обожали лошадей. Здесь даже уважительное обращение к человеку — «кабальеро», то есть всадник. Отсюда, кстати, происходит и слово «кавалер» — человек на лошади. Адвокат Линарес имел собственную конюшню, как я успел выяснить. Ездил он на РейнджРовере с охраной. Пара израильтян стояла на входе, один из них остановил меня. — Простите… — Я к адвокату. — Ваше имя? Ваше имя, простите? — Скажите, что я от синьора Федерико. Израильтяне расступились, и я прошел в конюшню, где пахло потом, навозом и совсем чуть-чуть — большими деньгами. Синьор Линарес был невысоким, коротеньким и толстым, ему было за пятьдесят, вида он был скорее комического. Если не считать, что с момента вступления нынешнего президента в должность, он не проиграл ни одного дела; а это заставляло его уважать. Глупо не уважать человека, который имеет реальные достижения.