— Ясно, синьор… … Лагерь для подготовки «освободителей» Венесуэлы занимал заброшенный шахтерский городок и занимал его и исчерпанные угольные выработки на пространстве более тридцати гектаров. Это была одна из крупнейших американских секретных баз за рубежом, относилась она к ведению Special Operations Command South (SOCSOUTH) — южного командования сил специального назначения США с штаб-квартирой на базе Херлберт-Филд, штат Флорида. SOCSOUTH была самой успешной в плане результатов частью сил специального назначения США, в отличие от европейских и ближневосточных сил. И одной из самых боевых — в девяностые они, в отличие от всех остальных американских сил вели непрекращающиеся бои с отрядами наркомафии. В отличие от остальных — на их счету были в основном победы: Чили, поимка Эскобара, стремительный захват Панамы (хотя и не без потерь), обучение мексиканских сил, противостоящих жестоким и могущественным картелям. Причиной было то, что на этом направлении американский спецназ комплектовался в основном испаноязычными бойцами, детьми и внуками мигрантов, сохранившими язык, культуру, часть национальной идентичности. Потому им легко было как скрываться на улицах, так и вести советническую работу с местными — а боевой они почти не вели. В Колумбии — они создали с нуля и воспитали не только спецназ, но и большую часть армии, причем настолько успешно, что парой лет ранее встал вопрос о приеме Колумбии в НАТО! Этот вопрос был отложен ввиду пункта устава, согласно которому членом НАТО может быть только европейская страна. Но само по себе — это было показательно. Здания шахтерского городка использовались не для жилья, а для отработки приемов штурма и городских боев. Жили обитатели лагеря в палатках, инструкторы — в модулях контейнерного типа, выкрашенных в светло-желтый цвет пустыни. В глубоких карьерах слышалась непрерывная стрельба — карьеры были большими и в них было организовано стрельбище на пятьдесят стрелков одновременно! Отрывистый, глухой грохот Калашниковых — соседствовал с сухим треском американских автоматов. Внимательный человек мог заметить, что у инструкторов в основном были не Хеклер-Кох, а разные модели Кольтов, начиная от полицейской 6940 и заканчивая экспериментальными армейскими типа AHC. Это потому что Кольтами была поголовно вооружена мексиканская армия и силы полицейского спецназа, и инструкторы предпочитали иметь то же оружие, что и у обучаемых. Чикофф зашел в большую палатку, которую он определил как штабную и предъявил свое старое удостоверение и специальный QR-код. Все это немедленно просканировали, расшифровка проскочила за доли секунды. Но дружелюбия у собравшихся у стола офицеров и сержантов это не добавило. — Можете занимать любой свободный модуль, на несколько дней он ваш, — сказал невысокий, крутой на вид офицер с въевшимся в кожу загаром и оливковыми глазами. На его именной табличке было написано «Родригес». Чикофф заметил, что все офицеры даже здесь, в штабе носили автоматы, как будто дело было в провинции Кандагар. — Как насчет стрельбища? — Занятия заканчиваются в один — шестьсот[41], после чего оно ваше. Найдите сержанта Гарриго, он внесет вас в ведомость. Если хотите получить патроны. Если у вас свои, то всё еще проще… Чикофф видел, что армейские офицеры относятся к нему со скрытым презрением и раздражением и ему это не нравилось. — Как насчет немного помощи, ребята? — спросил он. Офицеры переглянулись, потом Родригес ответил: — Сэр, согласно приказу вас надо разместить. Именно это мы и делаем. Вопросов больше не было. … В то же время — я и Слон производили смотр своего воинства. Латиносы… надо понимать их особенности, чтобы добиваться не только выполнения приказа, но и того, чтобы они не выстрелили тебе в спину — надо помнить, что для них ты гринго, пока не доказано обратное. Но важно и то, что русо — русские — пользуются в Латинской Америке, особенно в центральной ее части глубоким уважением. Некоторые тут до сих пор думают, что СССР существует, некоторые — знают что его уже нет, и у нас капитализм, но все они испытывают благодарность «русо» за то что мы сломали глобальную колониальную систему. И это благодарность, кстати, — сопровождает нас во многих местах — Африка, Азия, Латинская Америка. Все, кто хоть немного интересуются происходящим, понимают, что если бы не русо — они так и были бы людьми второго сорта[42]. Латиноамериканцы — яркие люди, экстраверты, в большинстве своем очень эмоциональные. На миру и смерть красна — это про них, в то время как на типичный для русских массовый и неприметный героизм во время войны — они не способны, как не способны и вести длительную войну. В то же время — в них очень силен мачизм, требующий демонстративной решительности, а порой и жестокости, поступков «на авторитет». Венесуэльцы же отличаются тем, что их страна в Латинской Америке едва ли не самая политически поляризованная. Здесь был и капитализм, причем довольно успешный — и социализм как сейчас, не безуспешный. Но при этом много делающий для людей и пользующийся поддержкой значительной части населения даже сейчас. Потому что дома, которые построены по советским чертежам, но уже в нулевые для расселяемых из трущоб бедняков — они видны. Хоть и воровство совершенно гомерическое, и преступность просто чудовищная (а тут и наркомафия, и людей на органы похищают) — но все же власть, и Чавес, и Мадуро — реально делает что-то для бедных. И они это знают и ценят. До них — для бедных не делали почти ничего. Оттуда пришло шестеро. Судя по тому, что сказала Лусия — их учили белорусские спецназовцы. Марьина Горка — очень уважаемое в сумрачном мире спецназа место, не так распиаренное как Херефорд, — но немногим уступающее. По крайней мере, один умел обращаться со снайперской винтовкой. Чтобы не подставлять Лусию — мы покинули Рио Гачу. У нас было три грузовика — два относительно новых Форда и бразильский Додж, который дышал на ладан, но все еще ездил. Остановились мы в тени каких-то больших деревьев, чтобы, если за нами следят с беспилотника, — это было бы сложнее сделать. Оружие закупил я. В Латинской Америке своих производителей раз-два и обчелся, но так-то оружие производят — просто по лицензии. Стоит оно дорого — новая М4 с автоматическим режимом огня стоит от четырех до шести штук (долларов США) в зависимости от модели. Это не потому что дефицит, а потому что у тех, кто их покупает, денежки обычно водятся. Но у дилера, который мне продавал, М4 не было и, что странно, — не было Калашниковых. Нет, пара штук было, но мне нужна была мелкооптовая партия, чтобы все были вооружены одинаково. Пришлось выбирать между местной версией Галил (очень распространенная винтовка в Латинской Америке) и СИГ-543 от чилийской ФАМАЕ. Последние, кстати, отличаются своим качеством — их делают даже для канадского рынка и там они отлично уходят. Остановились на Галилах, судя по всему ворованных из армии или полиции, что тут не новость. Привлекло то, что и ценой подешевле и магазины можно было брать сколько угодно, и были даже на пятьдесят два патрона, что редкость. Еще я взял у того же дилера самую дешевую из качественных снайперскую винтовку: Ремингтон-783 с тяжелым стволом. К ней был глушитель и прицел, Китай, похоже, — но качественный. Американские винтовки… ну, скажем, ничего похожего по соотношению цена/качество нигде в мире нет. Можно купить винтовку за пятьсот долларов, делающую из коробки минуту. Еще двадцать лет назад такая винтовка стоила бы больше в четыре — пять раз. Ну и по мелочи. Гранаты — российского, кстати, производства. Несколько пистолетов — китайского, тут полно Китая и Турции. Минно-взрывные. Глушилка — глушить радиопередачи противника — надеюсь, что сработает. С машин раздали оружие (отъехали подальше, в глушь) и началась пристрелка. Патроны были сербские, Партизан, их полно тут. Немного дороже российских, вполне качественные. Но каждый боеприпас летит по-разному, потому даже пристрелянные винтовки надо пристреливать. Чем мы и занялись, я и Слон ходили, если надо, поправляли, заодно оценивали уровень группы — а он был весьма неплох. Отдельно поработали со снайпером — совсем крестьянский на вид паренек. Выставили несколько мишеней, собрали винтовку — я специально для нее купил несколько пачек дорогих патронов Ремингтон. Выставили ноль, потом постреляли с глушителем и без. Парень был в восторге и я его понимаю — не сравнить ни с СВД, ни тем более с мосинкой. Закончив пристрелку, выстроили личный состав, чтобы толкнуть речь. Слон украдкой посмотрел на меня, то есть роль замполита выполнять опять мне. Как обычно, блин… — Камрадес! По-испански я говорил свободно, так что говорилась речь легко. Испанский вообще легче английского учится, не просто так число его носителей быстро растет. — Капиталистические элементы в вашей стране, поддерживаемые оголтелыми реакционерами из ЦРУ и Госдепартамента США делают все, чтобы задушить боливарианскую революцию и наказать народ Венесуэлы за его стремление к свободе и справедливости. Они используют самые наглые реваншистские круги… Говорю, а на душе — муть. Я ведь их обманываю, получается. При том, что всё, что я говорю — правда. Просто — не вся правда. Они и в самом деле стремятся к справедливости, какой тут отродясь не было. А мы давно променяли правду на колбасу. И наша проблема — в том, что Запад не принял нас и уже явно — не примет. А мы — тот Алларих, который привел полчища дикарей к стенам Рима. Станет ли кому-то лучше от падения Рима? Наверное, станет. Лет через пятьсот. «И только вот жить в этом сказочном времени уж не придется, ни мне, ни тебе…» Когда ты крутишь колесо истории, смотри — главное, чтобы не перепутать его с колесом генотьбы… … План мой был хитрым и не в меру циничным. Я планировал заманить противника в ловушку, пострелять немного — а потом подставить. Лусия должна была анонимно позвонить в полицию и сообщить, что наркогангстеры устроили вооруженную разборку. В Колумбии к этому относятся предельно серьезно и немедленно посылают на место армейские и полицейские части спецназначения. Когда выяснится, что это американцы — будет поздно, а потом перестрелка с американцами способна создать проблемы американцам же. В Колумбии сейчас у власти правительство правых, но обстановка в стране клонится влево, и американцы для левых — как красная тряпка для быка. Потому колумбийцы молчать не будут, а у американцев будет проблема с их же собственным начальством. Уверенность в том, что мы уйдем, базировалась на знании местности и времени. Вчера мы все, тремя группами — прошли путем отхода, оставили метки. Слон — он по ВУС сапер — пойдет последним и заминирует тропу — тут все готово, осталось только взрыватель вкрутить… Местность эта — издавна использовалась контрабандистами — тут одно время практиковалось импортозамещение, и потому контрабанды на побережье было полно. Это кстати хороший урок для России — я все-таки по интернету смотрю новости с далекой Родины и могу сравнивать. Тут в свое время целый континент импортозамещался и ничем хорошим это не кончилось. Кстати, на контрабанде телеков и стиралок начинал в свое время Пабло Эскобар. Сам я вооружился тем же Галил, примкнул магазин на пятьдесят два и занял позицию в старой и заброшенной гасиенде. Там давно уже никто не жил, а когда-то жили контрабандисты. Выглядела она, как типичное испанское строение на фронтире, дом-крепость. Внутренний дворик с верандой кругом на втором этаже, пересохший фонтан, крепкие когда-то, а сейчас сломанные, висящие на одной петле ворота. Можно было предположить, что в скважине кончилась пресная вода и пошла соленая, и нечего стало пить, и нечем было поить скот. А это произошло из-за близости моря и хищнической добычи угля, разрушившей в земле какие-то пласты — и пресная вода источников заместилась соленой с моря. Было уже жарко. Трава уже хрустит под ногами, где она есть, а где нет — там земля треснутой коркой, с моря дожди приходят с соленой водой и соль остается на земле. Тропики, совсем не похожие на тропики… … Чикофф нервничал, сам не понимая, почему. Сил достаточно по любым меркам — с ним помимо кубинцев идут еще двенадцать человек из Армии освобождения, натренированные инструкторами американского спецназа. Прилично вооруженные, четыре машины. Нет воздушной поддержки, это да — но это и не Афганистан, в конце то концов. Достаточно для того чтобы схватить любого русского, будь он хоть трижды суперменом. Чикофф взял с собой столько людей исключительно из-за необходимости прочесывания местности, так-то он был уверен, что справится силами кубинцев. Тогда почему нервы на взводе? Может, из-за отношения к нему инструкторов из USSOCOM? Когда-то он был на госслужбе, у него была карточка и pay grade, он был частью системы. А кто он теперь? Подозрительный контрактор, распоряжения которого воспринимаются с плохо скрываемым раздражением. Да, пока что по нему звонят, тайно отдают распоряжения — но так же с легкостью это может и прекратиться? Или… все слишком просто. Да, этот русский, Беднов — он не похож на командира моджахедов, который все действия, необходимые для выживания, выполняет автоматически — меняет норы, телефоны, автомобили. Может, он и в самом деле потерял на какое-то время бдительность и допустил ошибку? Может, и нет. Вообще, он не до конца понимал, кто такой Беднов. Ему за пятьдесят, в девяностые, когда в России был криминальный мятеж — он уехал, может, потому что поссорился со своей криминальной группировкой, а может, и с чужой. Странно, что на него нет криминального рекорда в Интерполе — но из Швеции он так же вынужден был уехать. Потом его присутствие фиксировалось на Украине, причем непонятно, что он там делал. Но при этом он справился с двумя киллерами, и это при внезапном нападении. Целью был не он — но отработал он на все сто. К тому же он русский. А с русскими — всегда проблемы, главный противник… Что он тут делает? Что угодно может делать, вероятно он связан с местной наркомафией. Но ведь он не может противостоять подготовленным специалистам? Или может? «Субурбан» и четыре других внедорожника остановились на съезде с хоть как то мощеной дороги на совсем не мощеную. Боевики вышли из машин. Чикофф заметил, что они не занимают правильно позиции, не распределяют сектора. Не Афганистан… Сам он приоткрыл дверь, дождался пока подойдет старший боевой группы. — Вы двигаетесь дальше. Цель — гасиенда. Задача — обыскать и найти вот этого человека. Фото Беднова взяли из официальных документов колумбийского МВД, когда тот подавал на резидентскую визу — Его надо убрать, синьор, или? — Его надо взять живым. И расспросить. Постарайтесь не шуметь. — Ясно, синьор. … Внутри гасиенда была типичной скотоводческой резиденцией. Главным был второй этаж, на первом размещались кухня, прислуга и кладовые дома. Наверх вела только одна лестница — опять навык долгого покорения испанцами огромных диких земель, где каждый дом при необходимости должен был быть крепостью. Я решил поступить так же, как и любой испанец этак ХVIII века — занять позицию наверху лестницы, держа под прицелом вход. В случае чего — я пробил пол над помещением, где должна была быть конюшня, через нее и буду уходить, там тайный лаз. Из остатков мебели сделал импровизированную баррикаду, даже две. Но пока я занял наблюдательную позицию на галерее второго этажа, смотря на дорогу. Слон с боевой группой был напротив и левее, они могли видеть меня. Первым донесся шум моторов, потом появились и сами машины. Вот только я никак не думал, что их будет столько. Шестеро, плюс мы со Слоном — двое. С той стороны — судя по количеству машин два, если не три десятка человек. Черт… увидел бы это, отказался бы без вариантов. Дурацкая это была идея — мстить. Поднял руку — готовность, с той стороны увидят — и пошел на свою позицию. … Снайпер занял позицию на дереве — это было и укрытие и опора для его винтовки. Винтовка была непривычной для него — он привык работать с СВД или другими полуавтоматами — но точной. Гринго сказали, что после работы винтовка остается ему.