— Нормально. Ну, давай, ешь тогда и мою. Я уже сыт. Тобой по горло… … Слон ел полчаса. Съел все, сыто откинулся на заднем сидении. Что касается меня, — то я слушал какую-то местную радиостанцию и думал — за что это мне? Бабушка в таких случаях говорила — наливают, как богатому. — Спасибо. — Пожалуйста. — Сможешь отправить меня из страны? — Наверное, смогу, — не удивился я. — В Африку поедешь[4]? — Да хоть в Антарктику, — сказал Слон. — Лишь бы свалить. — Привалило? Рассказывай — Тебе оно надо? — Надо же мне знать, во что я влезаю, хотя бы примерно. Кстати, а почему ты в посольство не идешь? Или на конспиративку? — Посольство исключено, — покачал головой Слон. — только хуже будет. А на конспиративке меня как раз и ждали. Думаешь, я к тебе первому пришел? — На конспиративке ждали?! — То-то и оно. Этот ствол оттуда. От тех, кто ждал. Американский. Новый. — Здорово. Может, расскажешь, пока едем, — что происходит? Хотя бы кратко? Медельин, Колумбия. 30 июля 2019 года. Если кто-то вам скажет, что в современном мире легко спрятаться — можете в лицо плюнуть на такое вранье. Ерунда это все. Современный мир — это мир big data, больших объемов данных. Никто не знает, к каким данным получит или уже получил доступ Большой Брат на сей раз. Доступ к мобильнику, к кредитной карточке, к истории твоего серфинга в интернете, к данным с видеокамер, которые отслеживают дорожное движение рядом с твоим домом. Возможно всё. И ко всему надо быть готовым. В Ла Дорада я оставил машину — это на полпути к Медельину. Конечно, есть риск, что угонят — но риск, что пройдут по следу, еще больше. Чтобы нас отвезли до Медельина — я договорился на местном рынке с водителем грузовика. Заодно купил листьев коки. Их полуофициально, но продают, если их просто жевать — эффект как от крепкого кофе. Индейцы только и делают, что жуют коку; это уже в ХХ веке придумали химией экстрагировать его активные компоненты и делать кокаин. Водителя звали Хулио, он был веселым малым на огромном китайском грузовике, купленном в кредит. Китайцы заходят сюда все активнее и активнее, и китайского тут всё больше и больше — одежда, мотоциклы, машины. Даже помповые ружья — и те многие из Китая. Пока Слон спал — а он, видать, долго мотался без сна — мы с Хулио успели обсудить политику, конкурс красоты, чемпионат мира по футболу и американцев. У Хулио недавно выдворили из США брата, причем после десяти лет нелегального там проживания, поэтому добрых чувств к стране он не испытывал. Еще Хулио беспокоил рост цен на бензин. Кстати, еще год назад я мало что мог сказать по-испански, а теперь тараторю вполне бойко. Заслуга Лары — она многому научила. И вот — мы уже с юга подъезжаем к Медельину. Медельин имеет одну особенность — он расположен в долине, между невысокими горами, и с какой бы ты стороны не подъезжал — город предстает перед тобой сразу весь, целиком. Если в Иерусалим ты поднимаешься, то в Медельин ты спускаешься — как спускаются в ад. Живописнейшая дорога петляет по зеленым холмам — а смотришь на город и думаешь, сколько людей сложили свои головы на его улицах. Когда-то они тоже вступали в этот город, намереваясь его покорить — имен многих не помнят, в честь кого-то названы улицы. Каждый должен понимать, что и он — имеет шанс вписать свое имя в историю этого города собственной кровью. — Хулио, друг, останови здесь. Мучо грасиас. Я толкнул Слона в бок — и немного не рассчитал… Хорошо, что не по ране. — Извини. — Что? — Приехали… … Родриго жил на холме. Здесь чем богаче человек, тем он выше взбирается по холму. Родриго, конечно, не мог купить или снять себе что-то попроще — то, что он снимал, мог снять сам Пабло Эскобар, если бы был жив. Мы добрались до места пешком — полтора километра, но лучше так, чем таксист назовет потом кому-то адрес, куда он нас отвёз. Охраны не было, но был звонок, на который я и нажал — и не отпускал. Появился Родриго. Он был в теннисном костюме — значит, занимался или теннисом, или гольфом с автоматом, пускающим шары. Увидев меня, он не удивился — а вот увидев Слона, удивился сильно. — Синьор Энрике! Вы ли это! — Ну, п…ц — сказал Слон и начал падать. Я едва успел его подхватить. … — Ты откуда его знаешь? — спросил я Родриго, когда мы устроили, наконец, Слона и вышли в соседнюю комнату, чтобы выпить спокойно виски под журчание фонтана, как и полагается благородным донам. — Синьора Энрике? Он нашим советником был, — охотно пояснил Родриго, — вива ла боливариан революсьон. — Ва бене, — заключил я по-итальянски, — и как советовал? — Хорошо советовал. Мы по его советам много операций в сельве провели. Один раз колумбийский спецназ в ловушку попал… Здорово. Значит, теперь получается, к Слону есть вопросы здесь, в Колумбии. А всё, что касается армии, тут не отличается демократией. — Как его звали-то? — Так и звали синьор Энрике. У всех кто с Минска приезжал — наши имена были. Значит, еще и с Минска. Интересно, не замешаны ли тут еще люди с Минска? Они не всегда на нашей стороне. — Тут у тебя безопасно? — Абсолютно. — А прислуга? — Если наверху спрятать и дверь запереть — не увидит. Я кивнул. — Грасиас, тебе, друг. — Да ты что, как друг другу. — Ну, тогда если, как друг другу, еще услугу окажешь? — Без вопросов. — Надо корабль, который через океан идет. — В Европу? — Лучше в Африку. У тебя связи в портах есть? — А то. Сейчас же и позвоню. Я придержал Родриго. — Сейчас не надо. Позже позвонишь. Давай, сейчас виски допьем. Я подмигнул. — А потом еще нальем. Ох, что-то мне всё это не нравится… Дернули еще по пятьдесят — по сотке здесь не дергают, пьют из бокалов с очень толстым дном, как раз, если правильно налить, пятьдесят и получится. Потом еще по пятьдесят. Потом пошли навестить Слона, и то, что я увидел, мне ни хрена не понравилось. Похоже, растрясли все-таки… и на повестке дня заражение. Если уже не началось. В больничку надо. Причем быстро. — Телефон дай. Только бы всё выгорело. Черт…