Правда, побегать за нашими летунами моим парням пришлось изрядно, но к вечеру нашли всех и привезли к нам. А что тут удивляться, ТБ хоть и медлительный, но на грузовиках по лесной дороге все равно быстрей, чем километров тридцать в час, не поедешь, и это еще нормально, так что пришлось потратить много времени на их поиски. Последние два экипажа вообще сбили уже за пределами леса, там поля начинались, так что их, можно сказать, на везении нашли. Каково было удивление летчиков, когда позади них выскочили две машины, причем немецкие и тентованные. А что? Так меньше шансов у моих парней влипнуть в неприятности: с виду немецкая машина не так в глаза бросается. Летуны, как их увидели, бросились бежать… Да только от машины в поле не убежишь. Летчики уже табельные ТТ достали, чтобы отстреливаться, когда из остановившихся немного в стороне немецких машин выскочили наши бойцы. Это надо было видеть. Мне потом старшина Прохоренко рассказывал, как он наших летчиков забирал. Теперь у меня есть летчики, а самолеты для них я добуду. Во-первых, сами летчики знают, где поблизости были наши аэродромы, немцы наверняка их использовать будут, а во-вторых, есть у немцев такие хорошо информированные челы, как фельджандармы. Люблю их: надо вам узнать об обстановке вокруг, кто где расположился, так спроси у фельджандарма, он знает, ему по должности положено все знать. Главное, вопросы правильно задавать и убедительно мотивировать на честные ответы. Есть, правда, еще тыловики, эти крысы тоже знают, кто где находится, да только вот незадача, сидят они в основном в своих норках на складах и по дорогам просто так не шляются, а фельджандармы как раз на дорогах и стоят. Вот так, захватив на следующий день один пост этих бляхоносцев, мы и сравнили их информацию с информацией летунов. В основном данные совпали, и, согласно им, неподалеку, километрах в пятидесяти от нас, находится аэродром бомбардировочной авиации, но там и транспортники есть. Вот туда я и намылился. Пора совместить приятное с полезным, навести шороху в очередном курятнике немецкого борова[12] и отправить на трофеях в наш тыл своих раненых. Майор Чернов, командир смешанной эскадрильи тяжелой бомбардировочной авиации Это задание майору Чернову не понравилось с самого начала. Его эскадрилье, вернее остаткам его полка, который свели в одну эскадрилью, поручили днем нанести удар по важному железнодорожному мосту, через который немцы активно снабжали свои войска. Эскадрилья в составе восьми тяжелых бомбардировщиков ТБ-3 вылетела на задание, хотя все летчики понимали, что это практически гарантированный полет в один конец. Днем и без истребительного прикрытия – хорошо, если хоть кто-то сможет долететь до цели и отбомбиться. Им повезло, им неслыханно повезло, что они смогли без потерь долететь до моста. Там и случилась первая потеря. Чтобы гарантированно уничтожить мост, им пришлось значительно снизиться, так как с высоты точно отбомбиться было невозможно. Им необходимо было полностью уничтожить мост, а значит, не только повредить пролеты, но и постараться разрушить быки. Именно там и сбили машину старшего лейтенанта Караваева, а машины Варзанова и Басова повредили. Немцы осознавали важность этого моста, а потому и зенитная артиллерия там была солидная – батарея тяжелых зениток и еще разная мелочь. Так что хорошо, что хоть одну машину потеряли при бомбардировке и всего две повредили, причем лететь они могли. А вот дальше фортуна повернулась к ним задом: примерно через семьдесят километров, над достаточно большим лесным массивом, их догнали немецкие истребители, и началось избиение. Несмотря на яростное сопротивление (все же на каждом бомбардировщике по нескольку огневых точек), немцы стали сбивать один самолет за другим, начав с поврежденных машин. Скоро они сбили все машины, так что его полк лишился последних ТБ. А еще, после того как его машину сбили последней, немецкие летчики принялись охотиться за членами экипажей его машины и машины капитана Самохина. Все же лично ему повезло, он смог приземлиться целым, а вот нескольким ребятам – нет, и на землю опустились только их мертвые тела, причем кого-то просто разорвало пополам от попадания в него снаряда авиапушки. Но затем судьба снова решила повернуться к ним лицом, правда, сначала они этого не поняли. Из леса выскочили две крытые немецкие машины и рванули к ним. Чисто инстинктивно ребята после приземления устремились друг к другу и, увидев приближающиеся немецкие машины, достали ТТ и приготовились дорого продать свои жизни. Но тут случилось неожиданное. Грузовики остановились, немного не доезжая до них, и из них выпрыгнули бойцы не в ненавистном фельдграу, а в таких родных зеленых гимнастерках, да еще и с касками на головах. Раздался зычный голос: – Эй, славяне, быстро к нам, пока немцы не появились! Не размышляя, Чернов вместе с другими побежал к машинам. Там бойцы – причем только немного позже Чернов осознал, что все бойцы были вооружены или СВТ, или ППД – помогли им быстро забраться в крытые кузова, а затем залезли и сами, после чего машины, развернувшись, на полном ходу рванули к спасительному лесу. Устроившись у самой кабины и сев на собственный парашют, который он хозяйственно прихватил с собой, Чернов обратился к здоровому старшине, чья старшинская пила отчетливо была видна на его петлицах. – Майор Чернов, командир сборной эскадрильи тяжелых бомбардировщиков. А вы кто такие? – Старшина Прохоренко, сборная мехгруппа. – Старшина, там еще наших парней посбивали, надо их тоже поискать. – Не волнуйтесь, товарищ майор, за всеми высланы поисковые группы. – Старшина, а что за мехгруппа? – Двадцать седьмая танковая дивизия полковника Ахманова. – Так тут вся дивизия? – Нет, конечно же. Ядро группы из дивизии, а так – сборная солянка из бойцов различных частей. Командует сержант Нечаева. – Не понял. Как сержант? Даже ты старше ее по званию. У вас что, вообще нет командиров? – Почему нет, есть. Просто под ее командованием мы немцев бьем, а как сторонний подполковник над нами командование принял, так на следующий день нас почти полностью уничтожили. Нечаева его чуть не пристрелила и увела остатки группы, так теперь у нас снова танки есть. – У вас и танки есть?! – Разумеется, на батальон почти наберется, да и автотехники много. – Подожди, если ты говоришь, что вас почти уничтожили, так откуда снова танки взялись? – Так сержант умная и хитрая, просто так никуда не лезет, а только после тщательной разведки. Вчера мы наведались на пункт сбора трофейной техники, немцев вырезали, а сами там очень хорошо вооружились. Теперь у нас танков и бронемашин больше, чем было до встречи с тем гребаным подполковником. – А почему все же сержант командует? – А она была у истока создания группы. Вышла к нашей дивизии всего с двумя КВ, но сказала, где еще три исправные «тридцатьчетверки» стоят. Еще бронетехники достала, да и командовала умело, мы с ней столько дел наворотили, и почти без потерь, пока на того подполковника не наткнулись. Вот он меньше чем за сутки нашу группу почти угробил. – А что ваш сержант? – Так она просто увела остатки нашей группы, а того подполковника чуть не пристрелила за то, что он вопреки всем ее советам умудрился угробить группу при простом пересечении дороги. После этого небольшого разговора Чернов задумался. Судя по всему, эта сержант умела очень хорошо воевать, раз ей добровольно стали подчиняться не только старшины, но и другие командиры. Интересно на нее взглянуть. В первый момент, услышав, что отрядом командует сержант, он решил взять командование группой на себя, но теперь передумал. И дело тут не только в том, что он все же совсем не разбирался в наземном бое, но и в том, что эта сержант явно уже никому не отдаст командование. После происшедшего она ни за что не выпустит из своих рук командование группой, да и, судя по всему, знает что делает. Конечно, это пока предварительная информация, но хоть что-то, похоже, правда. Путь до места стоянки группы занял около часа, а там майор Чернов встретил своих летчиков, которых к этому моменту нашли и привели или привезли к основному отряду. Также его приятно удивило наличие большого количества танков в группе. Как только он приехал, то первым делом спросил про своих летчиков. Его проводили к ним, и там он провел перекличку. Уцелели почти все, что не могло не радовать, а вот потеря всех самолетов, наоборот, огорчала, и что делать дальше, тоже было не очень ясно. Они находятся глубоко во вражеском тылу, и как долго отсюда выбираться, неясно. С одной стороны, конечно, надо как можно скорее вернуться к своим, а с другой стороны – на чем потом летать? Потери в самолетах просто катастрофические, даже если каким-то чудом они вернутся к своим, то что потом делать? А затем был разговор с той самой Нечаевой… Среди самых последних привезли командира группы летунов, им оказался майор Чернов. Честно говоря, было небольшое опасение, что он попробует качать права: он майор, я сержант, и какая разница, что он ни в зуб ногой не только в делах танкистов, но и вообще в сухопутных делах. У него просто более высокое звание, и он вполне мог только на этом основании попытаться предъявить мне претензии и оспорить мое право и дальше командовать отрядом. Конечно, я все равно пошлю его в таком случае на хрен, но и не попытаться найти и спасти экипажи я тоже не мог. И не только потому, что меня в таком случае не поймут мои же люди, но и потому, что это наши летчики. К моей радости, летун не попытался, пользуясь своим более высоким званием, перехватить управление, а просто, поздоровавшись и поблагодарив за свое спасение, спросил о ближайших планах и перспективах. Нечаева оказалась хоть и очень молодой, но не менее жесткой девушкой, а кое в чем даже без меры жестокой, но об этом майор Чернов узнал немного позже, после того, как поговорил с ее бойцами. А на первый взгляд это была молодая и очень красивая девушка, на которой даже достаточно бесформенный танкистский комбинезон сидел очень хорошо. Вот только все это ангельское великолепие мгновенно исчезло от ее взгляда, холодного и расчетливого, а еще смертельно уставшего, от которого Чернову стало не по себе. Это позже он узнал о том, как она сначала приказала повесить захваченного ею немецкого генерала, а затем подвергла страшным казням немцев, которые сожгли население белорусской деревни, и как послала подполковника, который почти угробил ее отряд. И Чернов понял, что лучше не становиться на ее пути, так как она пойдет до конца, не обращая внимания на звания и должности. Но это он узнал немного позже, тем же вечером, когда разговорился с бойцами из ее отряда, а пока его просто насторожил ее взгляд. – Добрый день. Майор Чернов, командир бомбардировочной эскадрильи. Правда, от нее уже ничего не осталось. – Сержант Нечаева, командир механизированной маневренной группы. – Скажите, товарищ сержант, каковы ваши дальнейшие планы? – Бить противника. А что? – А насчет нас какие планы? Нам бы побыстрей за линию фронта перебраться. – Тут, товарищ майор, я могу вас порадовать, поскольку тоже хочу вас как можно скорее переправить к нашим. И тут мы можем помочь друг другу. – Это как же? – искренне не понял Чернов ее слова. – У нас много тяжелораненых, которых надо как можно скорее эвакуировать на Большую землю, и тут вы можете нам помочь. Вы ведь с бомбардировочной авиации, причем летали на тяжелых бомбардировщиках. Значит, думаю, сможете управлять немецкими транспортными самолетами? – А у вас есть немецкие транспортники?.. – Пока нет, но достать их не проблема. Так можете вы ими управлять или нет? – Думаю, сможем. Но мне неясно: где вы возьмете транспортные самолеты? – Тоже мне, нашли проблему, товарищ майор. Что, у немцев самолетов мало? – Так то у немцев! – Товарищ майор, все наши танки мы забрали у немцев, как и почти весь автотранспорт, как трофейный, так и наши грузовики. Все это было отобрано у немецких трофейщиков. Так что найти вам пару транспортных самолетов, мы, надеюсь, сможем. Вы знаете, где в округе есть наши аэродромы, которые пригодны для использования тяжелыми самолетами? – Разумеется. А зачем вам это? – Ну, товарищ майор, а где, по-вашему, мы немецкие транспортники искать будем? Чернов посмотрел на меня озадаченно. Вот она, пресловутая инерция мышления: человек не может сообразить, что необходимое тебе можно просто отобрать у врага. Что тут говорить, если в основном нашим бойцам даже запрещают использовать немецкое оружие. Вот грузовики и бронетехнику можно, а винтовки и пулеметы нельзя. И еще не скоро забудут этот идиотский и вредительский приказ. Но самое главное, когда у меня будут самолеты, то пилоты на них найдутся, и тянуть с этим я не собирался. Основной причиной этого были наши раненые, которых было просто необходимо в кратчайшие сроки доставить в нормальный госпиталь. А вечером этого дня состоялась еще одна неожиданная встреча: к нам вышел небольшой отряд во главе со старшим батальонным комиссаром Гусаровым. Вот он как раз, в отличие от майора Чернова, сразу попробовал подмять меня под себя, но где залез, там и слез. После того как его полк был почти полностью уничтожен, старший батальонный комиссар Гусаров собрал вокруг себя немногих выживших, которых набралось с полсотни, и старался выйти к нашим, но у него это не очень получалось. Кругом немцы, а его отряду необходимо было еще искать продовольствие, чтобы не умереть с голоду, вот потому они и продвигались крайне медленно, стараясь избегать встреч с противником. Каково же было его удивление, когда, судя по всем его расчетам, в глубоком немецком тылу он столкнулся с регулярной механизированной частью РККА. Его передовой дозор был остановлен постом. Часовой потребовал вызвать командира, да и от встреченной им части тоже подошел начальник караула, который оказался младшим лейтенантом. Честно говоря, Гусаров уже знал, что рядом кто-то есть. Бойцы его отряда не ели со вчерашнего утра, так как все их запасы продуктов закончились, а потому ароматный запах гречневой каши с тушенкой они уловили еще издалека и, недолго думая, двинулись в ту сторону, откуда неслись такие манящие и завлекающие голодных людей ароматы. Больше всего комиссар был поражен, когда его провели к командиру встреченного им отряда. Им оказалась молодая и красивая девушка в звании сержанта, и это несмотря на то, что рядом с ней было как минимум несколько командиров, включая и военинженера второго ранга. Сам отряд ему очень понравился: все бойцы были в чистой и новой форме, выбриты, имели всю необходимую амуницию. Да еще техника, в основном новейшие КВ и Т-34. Причем тот КВ, из которого вылезла сержант, явно побывал в жарком бою, а то и не в одном, так как был почти весь в сколах от попаданий в его броню вражеских снарядов. Но больше всего Гусарова поразили, можно сказать, мертвые глаза такой молодой девушки, а кроме этого его невольно пробрало дрожью от повеявшей от нее могильной жути. Причем это, похоже, было только его ощущение, так как остальные командиры относились к ней с открытым уважением, и это несмотря на то, что она была обычным сержантом. На свою попытку взять этот отряд под свое командование он получил внезапный и решительный отлуп. – Старший батальонный комиссар Гусаров.