— Я говорил с фру Мольнес. И предлагаю вам рассказать всю правду. Последовала пауза. — Да. — Пожалуйста, погромче. — Да. — Как давно продолжаются ваши отношения? — Не знаю. Давно. — С тех пор как полтора года назад был устроен прием в честь прибытия посла? — Наверное… — Наверное? — Да, можно сказать. — Вам было известно, что фру Мольнес будет распоряжаться большим состоянием в случае смерти своего мужа? — Состоянием? — Я выражаюсь неясно? Брекке тяжело выдохнул, будто воздух вышел из проколотого мяча. — Это новость для меня. Я всегда думал, что они владеют довольно ограниченным капиталом. — Вот как? Когда мы разговаривали с вами последний раз, вы рассказали мне, что третьего января в вашем офисе вы как раз обсуждали с Мольнесом вопрос о вложении денег. Кроме того, вы знали, что у Мольнеса имеются большие долги. Новая пауза. Брекке собирался с мыслями. — Я солгал, — сказал он наконец. — Теперь у вас есть шанс рассказать правду. — Он пришел ко мне, чтобы поговорить о нашей связи с Хильде… с его женой. Он хотел, чтобы мы с ней порвали. — Вполне законное требование, не так ли? Брекке пожал плечами. — Не знаю, насколько хорошо вы знаете Атле Мольнеса. — Допустим, кое-что нам неизвестно. — Позвольте тогда заметить, что его сексуальная ориентация не служила, так сказать, укреплению этого брака. Он поднял глаза. Харри кивнул ему, чтобы тот продолжал. — Он вовсе не из ревности настаивал на том, чтобы мы с Хильде прекратили встречаться. А просто боялся слухов, которые могли всколыхнуть Норвегию. Он сказал мне, что наша связь, если о ней станет известно, только подогреет эти слухи, что это повредит не только ему, но и другим высокопоставленным лицам. Я пробовал расспросить его подробнее, но это все, что он мне сказал. — Чем он вам угрожал? — Угрожал? Что вы имеете в виду? — Он ведь далеко не по-дружески просил вас расстаться с вашей возлюбленной? — Да нет, напротив. Он даже употребил именно это слово. — Какое? — По-дружески. Брекке положил руки перед собой на стол. — Странный он был человек. Дружелюбный. — Он слабо улыбнулся. — Думаю, вы сами нечасто слышите такие слова от коллег. — Пожалуй, вы тоже? Харри быстро взглянул на него, но не увидел в глазах Брекке никакого вызова. — Так о чем вы договорились? — Ни о чем. Я сказал, что подумаю. Что я мог ему ответить? Мужик выглядел так, будто вот-вот заплачет. — Но вы все-таки решили порвать с ней? Брекке нахмурился, словно впервые размышляя над этим. — Нет, я… да, мне было бы очень трудно прекратить наши свидания. — Вы говорили мне, что после встречи с послом проводили его вниз, на подземную парковку, где он оставил машину. Не хотите ли изменить свои показания? — Нет, — удивленно посмотрел на него Брекке. — Мы проверили видеозапись соответствующего дня, с пятнадцати пятидесяти до семнадцати пятнадцати. На гостевом месте машины посла не было. Вы хотите изменить показания? — Изменить? — недоверчиво переспросил Брекке. — Да нет же! Господи, я вышел из лифта, и его машина стояла там. Мы оба должны быть на видеозаписи. Я даже помню, как мы перекинулись парой слов, прежде чем он сел в машину, и я обещал послу, что не буду рассказывать Хильде о нашем с ним разговоре. — А мы можем доказать обратное. Спрашиваю в последний раз: вы хотите изменить показания? — Нет! Харри уловил в его голосе решительные нотки, которых не было в начале допроса. — Что вы делали после того, как вы, по вашим словам, проводили посла на парковку? Брекке объяснил, что вернулся обратно в офис, работал с бумагами примерно до полуночи, а потом вызвал такси и уехал домой. Харри спросил, не заходил ли к нему кто-либо или не звонил, в то время как он находился в своем офисе, и на это Брекке ответил, что никто не может войти в офис без пропуска и что он отключил все телефоны, чтобы спокойно поработать: он обычно так поступает, занимаясь бумагами. — Итак, никто не может подтвердить ваше алиби? Никто, к примеру, не видел, как вы вернулись домой? — Меня видел у дома Бен, охранник Бен. Может, он вспомнит. Обычно он замечает, когда я возвращаюсь домой поздно и в костюме. — Охранник видел вас у дома около полуночи, это все? Брекке снова задумался. — Боюсь, что все. — Хорошо, — произнес Харри. — Теперь этим займутся другие. Не хотите кофе? Или хотя бы воды? — Нет, спасибо. Харри встал, собираясь уходить. — Харри! Он обернулся: — Лучше, если вы будете называть меня Холе. Или инспектор. — Хорошо. У меня что, неприятности? — спросил Брекке по-норвежски. Харри прищурился. Брекке являл собой жалкое зрелище, он был похож на мятое кресло-мешок фирмы «Сакко». — На вашем месте я позвонил бы адвокату. — Я понял. Спасибо. Харри остановился в дверях. — Кстати, что с обещанием, которые вы дали послу на подземной парковке? Вы его сдержали?