Учтивый язык, этот английский. «OLD TRAFFORD». Снова неверно. Последняя попытка — и ему автоматически откажут в доступе. Харри обвел взглядом комнату, словно ища подсказки. Какой пароль он сам использовал? Он хмыкнул. Ну конечно же. Самый распространенный пароль в Норвегии. И он аккуратно набрал слово «PASSWORD»,[38] а потом нажал Enter. Компьютер помедлил. Потом монитор погас, и на нем появилось черно-белое и уже не столь учтивое сообщение о том, что доступ ему запрещен. — Вот черт! Харри попытался перезапустить компьютер, но экран монитора оставался пуст. Тогда Харри порылся в бумагах и нашел недавно составленный список акционеров «Пхуриделла». Три процента акций принадлежат новому акционеру «Эллем Лимитед». Эллем. В голове у Харри мелькнула безумная мысль, но он тотчас же отбросил ее. На самом дне ящика он отыскал руководство к телефонному автоответчику. Взглянув на часы, он тяжело вздохнул. Пора начинать читать. Через полчаса он уже был готов прослушать пленку. Голос Клипры говорил в основном по-тайски, но Харри пару раз узнал слово «Пхуриделл». Через три часа все пленки были прослушаны. Разговора с послом в день убийства не оказалось нигде. В день убийства бесед по телефону вообще не было. Харри сунул одну из пленок в карман, выключил автоответчик и, выходя из кабинета, не удержался и пнул компьютер. Глава 46 Он неважно себя чувствовал. Похороны казались повтором той же программы, только в записи. То же место, тот же пастор, та же урна, то же солнце слепит глаза на выходе, и те же люди стоят на лестнице и растерянно смотрят друг на друга. Почти те же самые. Харри поздоровался с Руалом Борком. — Это вы нашли их, — только и сказал он. Его живые глаза затуманились, он вообще изменился, будто случившееся еще больше состарило его. — Да, мы. — Она была так молода. — Его слова прозвучали как вопрос. Словно Борк ждал объяснений, как же такое могло случиться. — Жарко, — сказал Харри, чтобы сменить тему. — А там, где теперь Уве, еще жарче. Он произнес эти слова небрежно, но в голосе его послышались жесткие, горькие нотки. Он вытер лоб носовым платком. — Я подумал, что надо все-таки отдохнуть от этой жары. И заказал билеты домой. — Домой? — Да, в Норвегию. И как можно быстрее. Я позвонил сыну и сказал, что хочу встретиться с ним. Правда, я не сразу понял, что к телефону подошел не он сам, а его сын. Вот как бывает. Я становлюсь старым маразматиком. Дедушка-маразматик! В тени возле церкви стояли Санпхет и Ао. Харри подошел к ним. — Я могу задать вам маленький вопрос, Ао? Она повернулась к Санпхету, прежде чем кивнуть. — Вы разбираете почту в посольстве. Не помните, может, вам попадалось что-то от компании под названием «Пхуриделл»? Она призадумалась, потом виновато улыбнулась: — Нет, не помню, писем слишком много. Я могу поискать завтра в кабинете посла, если хотите. Но это займет время, ведь господин посол был не очень аккуратен с бумагами. — Я думаю не о нем. Она непонимающе взглянула на него. Харри вздохнул: — Пока не знаю, важно ли это, но вы все-таки позвоните мне, если увидите что-нибудь, хорошо? Ао снова посмотрела на Санпхета. — Она позвонит, инспектор, — ответил тот. Харри сидел в кабинете Лиз и дожидался ее, когда она, задыхаясь, влетела к себе. На лбу у нее блестели капельки пота. — Господи! — простонала она. — Асфальт просто прожигает подошвы. — Как прошел брифинг? — Прекрасно. Начальство поздравляло всех с раскрытием преступления и не задавало никаких вопросов по существу рапорта. Они приняли наше объяснение насчет того, что мы заподозрили Клипру после анонимного звонка. Если у начальника полиции и были сомнения на этот счет, он не стал затевать скандала. — Я на это и рассчитывал. От скандала он ничего бы не выиграл. — Иронизируете, господин Холе? — В общем-то нет, мисс Крамли. Я всего лишь юный наивный инспектор, начинающий разбираться в правилах игры. — Возможно. Как бы там ни было, смерть Клипры устраивает все стороны. Судебное разбирательство неизбежно привело бы к неприятным разоблачениям, не только нашего полицейского начальства, но и властей обеих стран. Лиз сбросила туфли и блаженно вытянулась в кресле. Оно заскрипело, в кабинете запахло потными ногами. — Действительно, некоторых это очень даже устраивает, тебе не кажется? — сказал Харри. — Что ты имеешь в виду? — Сам не знаю, — ответил Харри. — Мне только кажется, что здесь дурно пахнет. Лиз посмотрела на свои ноги, а потом подозрительно уставилась на Харри: — Тебе не говорили, что ты страдаешь паранойей, Харри? — Разумеется. Но это вовсе не значит, что маленькие зеленые человечки за тобой не охотятся, верно? Она вопросительно взглянула на него: — Расслабься, Харри. — Попробую. — Когда ты уезжаешь? — Как только поговорю с врачом и техническим отделом. — Зачем? — Чтобы покончить с паранойей. Ты знаешь… у меня есть кое-какие шальные мысли. — Ладно-ладно, — сказала Лиз. — Ты уже обедал? — Да, — соврал Харри. — Вот черт, ненавижу обедать в одиночестве. Не посидишь со мной? — В другой раз, хорошо? И Харри вышел из кабинета. Молодой судмедэксперт разговаривал с ним, протирая очки. Он делал длинные паузы между словами, и Харри опасался, как бы этот скудный поток совсем не иссяк. Но потом тот преодолевал очередное слово, после чего разговор плавно лился дальше. Понятно, он просто переживает за свой английский. — Мужчина пролежал там максимум два дня, — говорил врач. — При более долгом сроке и в этой жаре его тело… — он надул щеки и развел руками, — …превратилось бы в большой газовый баллон. И вы почувствовали бы зловоние. Что же касается девушки… — он опять посмотрел на Харри и надул щеки. — …то же самое. — Как быстро умер Клипра? Врач облизал губы, и Харри ощутил, как тикает время. — Быстро. — А она?