9 Аймомо достархан расстилает: – В Сине[53][Сина – кишлак Алтынсайского района.], говорят, табиб один есть, народ к нему так и валит. – И что? – У бригадира отпроситесь, и поедем. Каплон на жену хмуро глянул: – И зачем? Аймомо все по-своему вывернула: – Вам бы все только работа, заработок… А о ребенке нашем бедном подумать… Каплон, вспыхнув, вышел. Во двор выбежал, по двору заметался. Полы чапана сжал, не своим голосом крикнул: – Мне, бабка, только если вот этот чапан на мне останется, хватит!.. 10 Сидит Каплон не в духе, а тут отец в дом заходит. Понятно, с чем пришел. – Иди, делами займись, – Каплон жене говорит. Отец рядышком сел, фатиху прочел. В землю взгляд упер – и давай: – Ну, что ты решил насчет того разговора? – Какого? – Каплон вид делает, что не понимает. – Насчет нашего желания внуков-правнуков иметь. – Э-эх, отец! С моей женой сам разберусь. Оставьте меня в покое, прошу! – Жена – твоя, но и слово тоже твоим было. – Ладно уж… – Раз сказал, подумаешь, надо отвечать за свое слово. Что, так тяжело разве? – Отец, давайте по-хорошему… – Каплон поднялся. – Умоляю, отец, уходите… Отец рот раскрыл: – Что? Что ты сказал? – Оставьте меня в покое, сказал! – Не оставлю! Теперь, после слов твоих, не оставлю! – Не оставите… Тогда широкой вам улицы! Отец аж затрясся: – Во-от оно как! Из дома своего меня гонишь? Меня, да? – Не гоню, только оставить в покое прошу! – Не-ет! Меня, да? Отца своего? Да чтоб… Вскочил отец на ноги. Схватил сына за ухо, во двор ринулся. Ладони поднял, пальцы растопырил, проговорил тяжело: – Омин![54][Омин – аминь, да будет так.] Отца родного из дома выгнал, так чтоб твоя каса[55][Каса – суповая чашка.] пустой была. Чтоб твою смерть никто не оплакал! Отряхнул полы халата и ушел. Больше не приходил. Еще одна зима наступила, затяжная, с морозами. С той зимы старик уже из дома не выходил. 11 Поехали к ворожее – все насчет того же. Авось что нагадает. Каплон с Аймомо на лошади отправились. Приехали в кишлак Обшир. Отыскали дом ворожеи той, слепой Хаджар[56][Имя, даваемое в честь Хаджар – библейской Агари, родившей бездетному Ибрахиму (Аврааму) Исмаила, который почитается в исламе как родоначальник арабов.]. В воротах женщина какая-то стоит: – Вечером не гадают, завтра на рассвете приходите. Каплон с Аймомо, не слезая с лошади, восвояси отправились. Путь не ближний. Стали проезжать горный участок, который только недавно по дороге туда проезжали. Лошадь медленней пошла, спотыкается. Ногой вздрагивает. Камни в копыто забились, догадался Каплон. Пожалел лошадку, нагнулся, стал копыто осматривать. – И зачем мы к этой слепой потащились? – процедил. – Не говорите так. Слепая Хаджар всем ворожеям ворожея, говорят. Все несчастья знает. – Да пусть хоть последнюю могилу знает… А я знаю, что с моей лошадью! Я для нее тоже теперь… как твоя Хаджар! 12 На заре снова к дому ворожеи подъехали. Аймомо одна внутрь зашла. Стоит, озирается. По всему двору белые куры разгуливают, кудахчут. Следом за Аймомо бегут. Аймомо покышкала на них, отогнала. Не дом, а птицеферма какая-то, подумала. В полутемный дом вошла. В доме в красном углу старуха сидит, вся белая. Платье белое, с плеч белый платок спадает. Пряди из-под платка виднеются, белые-белые. И глаза волосам в белизне не уступают. Лицо у слепой Хаджар строгое, надменное. Словно к потолку обращено. Словно в одну точку уставилась. В самом полусумраке дома какое-то колдовство таится. И в том, как сидит слепая Хаджар, тоже какое-то величие чувствуется. Поразил Аймомо этот волшебный сумрак, величие слепой Хаджар. Стоять ей, сесть – не знает. На пороге мнется. – Заходи, дочка, заходи, садись тут поближе, – говорит слепая. Аймомо, куда велено было, на колени присела. Сидит, в пол смотрит. Слепая Хаджар лицо не опускает, в потолок говорит: – Сядь удобней, дочка… Здесь не птицеферма, здесь слепой Хаджар жилище. Аймомо вздрогнула, растерялась: – А? – Здесь слепой Хаджар жилище, не птицеферма! Аймомо, что сказать, не знает. – Люблю, когда куры кудахчут, – говорит слепая. – Когда петух кричит, тоже люблю. Петух меня рано утром будет. Поэтому кур много держу. Часам не доверяю – в часах души нет. Если в чем души нет, как тому верить можно? – Слепая Хаджар подолом платья машет, себя проветривает. – Да-а… На лошади приехали, дочка? – Да. – То, что в копыто камень попал, в этом, дочка, слепая Хаджар не виновата. – А кто-то сказал, что вы виноваты? – Сказал, дочка, хозяин твой сказал! Последнюю могилу, говорит, слепая Хаджар знает! А слепая Хаджар знает, еще как знает! И могилу знает, и что в земле – знает!.. Аймомо совсем дар речи потеряла.