— Закрутилось колесо, — негромко проговорил Константин, поворачивая коня. — Да уж… заметались крысы, — в тон ему усмехнулся Захар Егорыч. — Теперь жди, к вечеру всё прояснится. — Куда теперь? — Загбоя надо забрать. Он отличный следопыт! Поможет где словом, где делом. Неторопливо поехали к домику Ченки. В приземистой избушке слышится какой-то шум, резкие выкрики хозяйки, топот ног. Дверь распахнулась, на улицу вывалился Загбой. Следопыт тащит в руках что-то круглое, объёмистое. Сзади бежит Ченка, хватает отца за плечи, пытается отобрать деревянную посуду: — Зачем брал катку? Как Ченка прага путет вари? — Уйти, комолая, — ворчит Загбой. — Этот прал, тругой телать путу потом. Оказалось, что Загбой взял у дочери лагушок, в котором она запаривает брагу. Он предположил, что из двухведёрной ёмкости получится неплохая бомба. Стоит только насыпать порох, и можно смело глушить Чабджара. Зачем ему нужен лагун, не сказал: иначе дочь ни за что не расстанется со своей необходимой посудой. В чём ставить брагу? Здесь он пошёл на хитрость. Налил дочери полкружки спирта — не забыл выпить сам — и, дождавшись, когда та захмелеет, прихватил лагун для дела. Ченка мечется вокруг отца. Но тот неумолим, пригрозил: — Путешь ругать, заперу спирт! По всей вероятности, столь весомый аргумент подействовал на Ченку более чем убедительно. Ей хочется выпить, и расставаться со спиртом нет никакого желания. Горестно махнув рукой, она вернулась в избушку. А Загбой, не выпуская из рук лагушок, с ружьём за спиной лихо запрыгнул на спину оленя и равнодушно махнул Косте головой: — Ехали, отнако. Филя штёт. Троица направилась вниз, к озеру. Кивалин и Костя на лошадях впереди, Загбой на олене сзади. Данную позицию следопыт выбрал специально. У него за пазухой булькает треть бутылки со спиртом, которую он не долил Ченке. И значит, можно спокойно, за спинами друзей принимать горячительную жидкость. Не пропадать же добру! Пустой лагушок из-под браги оказался кстати. Филя и Максим долго не могли подобрать подходящее дерево для бомбы. А когда нашли дуплистый сутунок, только начали выбивать из него сердцевину. До полного окончания работы им потребовалось бы ещё пару часов. А здесь такая удача! Осталось только засыпать порох да подцепить фитиль. Сергей и Уля через подземный ход из лавки Агафона принесли мешок с порохом. — Вас никто не видел? — спросил Кивалин. — Нет. Глухо, как в берлоге, когта нет метветя, — ответила Уля. — А мы вас слышали, через дверь, как вы разговаривали на кухне, — улыбнулся Сергей. — После вашего ухода такой переполох начался! Все бегают, суетятся. — Это хорошо, пусть мечутся, — удовлетворенно ответил полномочный. — Вечером узнаем, кто убийца. — А как в бега ударится, на коня да в тайгу? — Всё равно по тропе поедет. А у нас там секреты, мужики караулят. Никуда не денется. Поймаем! Хорошо, что лагушок сухой, давно Ченка брагу не варила. Насыпали порох, вошло больше двух ведёр. — Хватит ли? — заволновался Сергей. — Куда с добром! Мы в детстве по фунту заряжали, хватало. Самое главное, чтобы рыбина сковырнулась, всплыла. А там уж мы её докончим, — уверенно заверил Костя. Уля раскатала ладошками воск длинной тонкой пластиной. Посредине выложили несколько ниток пеньковой верёвки, обильно пересыпали порохом, завернули трубочкой. Получилось нечто вроде тонкой колбаски, толщиной с указательный палец, длиной около двух метров. — Будет ли гореть? — выдохнул Сергей. — Сейчас проверим. Кивалин отрезал ножом небольшой кусочек своеобразного шнура, прикинул: около десяти сантиметров. Чиркнул спичкой, поджег фитиль и, когда тот вспыхнул, начал отсчёт: — Раз, два, три, четыре… Всё! — Быстро горит, слишком много пороха насыпали, — отметил Костя. — Хватит ли времени? Захар Егорыч зашевелил губами, подсчитывая время горения шнура. — Хватит, больше минуты получается, успеем убежать. Закрепили шнур к лагуну: один конец внутрь ёмкости, к пороху. Запечатали крышку, щели замазали воском. К дну подвязали большой камень, чтобы он утопил бомбу на дно протоки. Так будет лучше. В глубине ударная волна сильнее, чем на поверхности воды. Сергей попробовал приподнять: — Эх, тяжело… Далеко не бросишь. Чу, может, метра на три. Около берега. Лучше бы на середину протоки… — А мы её с запора отпустим, как раз на центр. Главное, чтобы убежать успеть. Перенесли лагун на запор, приготовились. Заранее распределили роли. Когда приплывёт Чабджар, Костя должен поджечь фитиль, а Сергей на верёвке отпустить бомбу в воду. Кивалин поедет на караул, вниз по протоке, ждать, когда он проплывёт мимо него. Уля будет бить в чугунок, призывая Чабджара к запору. Филя и Максим залягут в кустах с ружьями и, после того как оглушённое существо всплывет, будут добивать его меткими выстрелами. Загбою досталась самая лёгкая роль: отвести коней и оленя подальше в тайгу. А потом, когда прогремит взрыв, пригнать их обратно на берег, чтобы с помощью кожаного маута вытащить змея на берег, пока тот не пришёл в себя. Если будет чему приходить. Пока делали бомбу, следопыт уже успел опустошить бутылку и теперь был изрядно навеселе, что-то невнятно лопотал на своём языке, пытался руководить действиями друзей и даже грозился задушить Чабджара своими руками, как только тот появится в поле его зрения. Поэтому и было принято всеобщее решение отстранить его подальше от запора, чтобы, не дай бог, не произошло несчастье. Загбой обиделся и хотел совсем уйти в дом Ченки. Но тонкий намёк Захара Егорыча, что у него в сумке есть фляжка со спиртом, но откроет он её только после удачного окончания дела, разрешил все проблемы. Следопыт тут же согласился, раскраснелся красной девицей и охотно, спотыкаясь заплетающимися ногами о кусты и кочки, повёл вьючных животных в глубину леса. Наконец-то всё готово. Каждый стоит на своём месте. Ружья заряжены усиленными жаканами. Костя и Кивалин проверили револьверы: в барабанах по семь патронов. Наганы тоже могут пригодиться. На поясах у всех ножи. Три топора положили на видном месте, на берегу. Захар Егорыч дал команду: — Начинай! Уля потянула за верёвку, чугунок отозвался: донь, донь, донь! Как и несколько часов назад, утром. И ещё раньше — ночью. — Приплывёт ли? — засомневался Сергей. — Не знаю, — сухо отозвался Костя. — Надо было вечером, когда проголодается. Да время не ждёт! Кивалин пошёл вниз по протоке. Остановился у приземистой талины, на расстоянии видимости. До него метров двести или чуть больше, видно хорошо. Если махнёт рукой, все увидят, и будет время приготовиться. А Уля бьёт в колокол, настойчиво, раз за разом, без перерыва. Как прежде, когда в редкие ночи в него бил Агафон. Девушка уже не сомневается, что затею с чугунком придумал именно он. Возможно, здесь, на этом берегу, от его рук погиб не один старатель. А потом этот гад просто расчленял человеческие трупы и сбрасывал их в протоку, Большой рыбе. Зачем он это делал? Ответ прост. Закапывать тела в землю надо время. А просто бросать в тайге — найдут собаки. Принесут части тела или уже кости. Сразу же возникнет подозрение. Люди начнут искать причину. А так все концы в воду. Прошло некоторое время. От заимки послышался шум, топот конских ног. На берег верхом на лошадях выскочили казаки: — Что, опять? — Эх, мать твою! — заругался Филя. — Как всегда, не вовремя. Ну, раз уж приехали, гоните коней вон туда, в тайгу. Там Загбой. А сами по кустам, поможете, коли что. Да карабины приготовьте! Казаки не дураки! Вмиг поняли затею. Быстро избавились от лошадей и тут же завалились под кустами. — Вы что, смерти хотите?! — зашипел Костя. — Подальше уходите! Заряд большой! Однако те отмахнулись: не учи нас, сами знаем, что делаем. Не впервой рыбу глушить. И опять ожидание. Долгое, томительное. Нет хуже ждать да догонять. Нетерпение переполнило все границы. Казаки расслабились, закурили папироски. В адрес Кости и Сергея полетели негромкие насмешки: — В лагуне надо брагу ставить, а они, вишь, что удумали — бомбу соорудили! — Эх, у Ченки теперь горе. Баба без браги осталась. Теперь жди, Загбою все космы повыдерет! — Зря стараешься, Ульянка. Лучше иди к нам, под кусток. Мы тебе сказку расскажем. — Нет, не пойдёт. У ней, вишь, какой сторож! Рожу намылит и фамилию не спросит. — А это хорошо, Митюха. Будет чем у Нюрки подсвечивать… Двое расхохотались над удавшейся шуткой. Третий хмуро сплюнул в сторону: — Не скальтесь, кобыльи морды. Вам тоже достанется!.. Уля не обращает внимания на реплики, делает своё дело. Сергей хмурится, косится на казаков. Ответить бы метким словом или кулаком, да нельзя заводить драку. Не время, и не он хозяин в доме. Вдруг на протоке заметили движение, Кивалин машет руками: плывёт Чабджар! Будьте готовы! И побежал по берегу к ним, торопится, едва успевает, смотрит на воду, стараясь не выпустить существо из вида. — Ты смотри, как плывёт! На лошади не догнать! — каким-то загробным, не своим голосом выдавил Сергей. — Что, боишься? — скосил глаза Костя. — Не время кальсоны менять. Готовь спички! А Чабджар уже рядом. Вот он, в нескольких метрах. Остановился и так же, как всегда, замер бревном, мгновенно окрасился под цвет дна. Кажется, что у запора лежит огромный, кедровый сутунок-топляк. Пройдёшь мимо, не разберёшь, что рядом лежит водное чудище. Ждёт, когда человек бросит ему очередную порцию пищи. Уля отпустила верёвку: замолчал колокол. Костя чиркнул спичкой, зажёг фитиль. Сергей бросил в воду бочонок. Лагушок шумно плюхнулся в протоку под запор. — Бежим! — замахал руками Костя и, подталкивая Улю, заторопился на берег. Сергей поспешно засеменил за ними. Краем глаза заметил, что Чабджар зашевелил плавниками, продвинулся вперед. По всей вероятности, хотел проверить, что ему бросили. И ещё увидел, что лёгкий бочонок, глухо булькнув водой, тут же всплыл на поверхность и закачался поплавком. Сергей остановился, в растерянности развел руками: