Изабелла прижалась к его руке и слегка улыбнулась. — Мы играли здесь в детстве. Во что, ты помнишь, Белла? Король и королева Вечноземья? У нас был свой воображаемый мир, мы скрывали его от взрослых. У Беллы была та еще фантазия, да? — Он ласково подтолкнул ее. — Все время выдумывала истории. Что-то не сходилось. Изабелла могла говорить тогда? Может, она разговаривала только с братом? Странно, что Джио никогда ей об этом не рассказывал. Как будто хотел сохранить это в секрете. Вивьен подозрительно посмотрела на него. — Правда? — сказала она с легкой обидой, не укрывшейся от пристального взгляда Адалины. Вивьен взяла себя в руки, она не хотела вызывать подозрений у горничной. Она была хозяйкой в этом доме, он принадлежал им с Джио, и ей нужно было научиться вести себя соответствующе. Ни то, что Изабелла жила здесь раньше, ни семейная связь не делали ее главной. Вивьен была женой. Но Джио, казалось, не обращал внимания на ее настроение. Он что-то говорил Изабелле по-итальянски, указывая на окутанное паутиной окно. Изабелла издала тихий горловой звук — что-то похожее на смех. Внезапно Вивьен пришла в голову прекрасная идея. — Давайте устроим вечеринку! — закричала она, хлопая в ладоши. Это был идеальный способ отпраздновать возвращение Джио домой. Они пригласят всю окрестную знать, устроят щедрый банкет, нарядно оденутся и будут пить и танцевать ночь напролет. Вивьен отметила выражение лица Изабеллы: для нее было бы настоящим кошмаром снова встретиться с людьми, которые помнили ее немым ребенком и которым было бы очевидно, что она нисколько не изменилась с тех пор. Она сначала устыдилась, но, вспомнив ехидную враждебность золовки, жестокость выходки с подвенечным платьем, постоянные злобные взгляды, она отбросила сомнения. — Мы проведем ее в Хэллоуин, — сказала Вивьен с энтузиазмом. Она обожала этот осенний праздник в основном за то, что ее отец в Клермонте отвергал его. В то время как другие дети делали из тыкв головы с горящими красными глазами и бродили по округе, собирая угощения, Вивьен была заперта в комнате. «Сатанинский культ, — провозглашал Гилберт Локхарт, — не для моей дочери». — Успокойся, bellissima, — с улыбкой сказал Джио, — мы же только приехали. — Тем более. — Вивьен обняла его, почувствовав прилив сил. Изабелла поморщилась. — В Барбароссе давно не было гостей, твоему дяде это понравилось бы. Посмотри на это место! Оно просто требует внимания. Она повела мужа по бальному залу, идеи для праздника сыпались из нее. Это был ее козырь против Изабеллы — она знала, как сделать жизнь красивой. А золовка могла только исчезнуть на время вечеринки, что от нее и требовалось. Глава двадцатая Свой наряд Вивьен заказала в элитном ателье в Лондоне. В те дни заведение на Пэлл-Мэлл[21] пользовалось бешеной популярностью и могло похвастаться такими клиентами, как Голди Хоун и Джейми Ли Кёртис. Спустя несколько недель заказ был готов. Вивьен не могла дождаться, когда Джио увидит наряд. Он сразит его наповал. Это был ее шанс исправить провал со свадебным платьем. Белый невесомый наряд, возможно, не совсем подходил для Хэллоуина, но кому какое дело. Она будет выглядеть как фея или нимфа. Или сирена из подводного царства — она могла иногда показываться из фонтана, который был виден из окон ее комнаты в Барбароссе. Жизнь в Европе нравилась ей. Пару раз она съездила в Рим, чтобы поужинать и пройтись по магазинам, а недавно встречалась со знакомыми в Сен-Тропе, которые прокатили ее на яхте до крошечной бухты в Портофино. Джио проводил на работе бóльшую часть своего времени, а значит, в особняке они оставались наедине с Изабеллой. Неудивительно, что Вивьен пользовалась любой возможностью вырваться оттуда. Предоставленная сама себе, Изабелла сидела в своей комнатке на втором этаже, но ее присутствие омрачало все вокруг. Вивьен задавалась вопросом, чувствует ли это прислуга. Ей хотелось наслаждаться своей замужней жизнью в этой красивой стране, но она чувствовала, что золовка мрачной тенью постоянно сопровождает ее. Изабелла прятала когти, как только возвращался ее брат. Перед Адалиной и Сальваторе она изображала невинную жертву. Но как только они оставались наедине, ей не нужны были слова, чтобы выразить свою враждебность. Вивьен старалась каждое утро проявлять дружелюбие: вежливо интересовалась самочувствием Изабеллы или просто говорила что-то приятное. Это требовало от нее особой выдержки и силы воли, но реакция Беллы всегда была оскорбительной. Она не могла это толком объяснить, но с каждой минутой, с каждым днем Вивьен чувствовала, что антипатия Изабеллы тает, перерастая во что-то более опасное и коварное. Что-то, что способно, меняя форму, проникать в потаенные уголки, заполняя душу и тело до краев. Она чувствовала угрозу. Слишком туманную, чтобы дать ей четкое определение, и из-за этого еще более тревожную. Желание Вивьен ускользнуть из Барбароссы объяснялось больше страхом перед Изабеллой, чем желанием побыть одной или насущной необходимостью. Она не знала, что именно Изабелла может сделать, но темноволосая девушка была хитра, и было ясно, что ничто не остановит Беллу в ее борьбе за привязанность Джио. — Адалина, поставщики продуктов подтвердили заказ на завтра? Вивьен вошла на кухню и высыпала пепел от своих сигарет в мусорное ведро. Протирающая тарелки Адалина никак не отреагировала на это вопиющее нарушение этикета. Европейцы, на которых она работала, никогда не позволяли себе вторгаться на территорию прислуги. Но она чувствовала, что новая хозяйка на самом деле была не такой наглой, какой казалась. Внутри ее была неуверенная в себе девочка. Маленькая и растерянная. Она кивнула: — Sí, signora[22]. — Хорошо. И, кстати, что сегодня на ужин? — Вивьен сунула руку в карман своего брючного костюма сочного сливового цвета, ища сигарету, и улыбнулась. — Я хочу, чтобы он был готов к приходу мужа. Он подумает, что я все приготовила сама. — Цыпленок cacciatore[23] с салатом из фасоли. Вивьен зажгла сигарету. — Я думала, будет телятина. — Синьора Изабелла распорядилась иначе. Адалина протянула ей лист, который каждое утро подавала вместе с завтраком. Детальное меню на весь день, в котором Вивьен четко указала красное мясо. Поверх чужой рукой была нацарапана другая надпись. Вивьен выдохнула дым: — Да, конечно. Девушка старательно сдерживала себя. Она поговорит с Джио. Как хозяйка дома, она имела право на последнее слово во всем, даже в самых мелких делах. Ее нервировало то, что мнение Изабеллы ценилось выше, но она не хотела и не могла этого показывать. — Вот глупая. Забыла, что сама попросила Изабеллу спуститься и поменять все. Я решила, что цыпленок больше подойдет. — Sí, signora. Уже подойдя к выходу, Вивьен вспомнила о наряде для вечеринки. — Адалина, утром придет особая посылка. Мне нужно, чтобы ее оплатили и доставили в мою комнату. Синьор Моретти не должен знать о ней. Она уже предвкушала, как Джио будет смотреть на нее, очаровательную, как никогда ранее. — Хорошо, синьора, — ответила Адалина. Она продолжала протирать тарелки. — Синьора Изабелла тоже ожидает посылку, я постараюсь их не перепутать. Вивьен криво улыбнулась, покидая комнату. * * * Джио вернулся с работы следующим вечером раздражительный и отстраненный. Вивьен массировала его плечи, чтобы он расслабился. — Тяжелый день на работе? — спросила она. — У тебя зато легкий, — отклонился он, — слоняешься, планируешь вечеринки от нечего… И тут же начал оправдываться: — Прости, amore[24]. Я… На самом деле действительно выдался сложный день. — Он провел ладонью по лицу, усталому, словно океан после шторма, и поцеловал ее. — Не слушай меня. Я сам не знаю, что говорю. Вивьен была поражена этой вспышкой, но знала, что Джио очень переживал из-за работы и его беспокойство можно было спутать с гневом. Он слишком много работал и слишком много всего держал в голове. — Я могу сделать что-то для тебя? Вивьен обняла его крепко, будто пытаясь убедиться в том, что он настоящий. Прошлой ночью ей приснился кошмарный сон, в котором она снова жила в Лос-Анджелесе без него. Проснувшись на рассвете, она придвинулась к мужу, наслаждаясь его теплом, и это ее успокоило. Она сказала себе, что эта неуверенность в реальности всего происходящего спровоцирована переменами и его постоянным отсутствием. Старалась не слушать внутренний голос, твердивший, что дело в другом. С самого начала работы над тем загадочным проектом Джио был раздражителен, словно раненое животное. Она никогда не видела его таким. Это все из-за работы, — говорила она, вспоминая о головокружительных подъемах и болезненных падениях, которые переживала в своей карьере. — Он с этим справится. Главное в браке — терпение. — Нет, дорогая, — ответил он. — Просто будь собой. Под глазами мужа залегли темные круги. Вивьен сразу заметила это. Работа допоздна ему вредила. Джио всегда крайне туманно объяснял ей суть своего проекта. «Сплошная скукота, bellissima, это просто лаборатория, полная белых халатов, колдующих над образцами», — говорил он. Даже если Вивьен задавала больше вопросов, он не отвечал. — Когда все приедут? — Джио ослабил галстук. Вивьен понимала, что эта вечеринка была последним делом на земле, в котором ему хотелось участвовать. Она будет идеальной гостеприимной женой, и ему не придется ничего делать. Посмотрела на часы: — В восемь. У нее было два часа на сборы. Бальный зал выглядел восхитительно благодаря ее усилиям. Охлаждалось шампанское, сияли огни. Она подождала, пока Джио уйдет в ванную. И, только услышав шум душа, осмелилась произнести: — Изабелла удивила меня. — Чем? — Решением быть на вечеринке. Она ведь придет? Послышался стук капель о плитку в ванной. — Насколько я знаю, да. Вивьен подбирала слова. Она знала, что сказанные ею фразы не забудутся. — Женщина в ее ситуации… Я и представить себе не могла, что она пойдет. Ответа не последовало. Только звук, с которым капли воды разбивались о его тело, периодически утихающий в моменты, когда он отводил душ в сторону. — Я хочу сказать, — снова заговорила Вивьен, — кажется, ей лучше? Это следовало понимать как: «Твоя сестра притворяется. Мы не нужны ей. Ей не нужно оставаться здесь. Отпусти ее». В конце концов, кто сказал, что у Изабеллы вообще были проблемы? Разве можно быть уверенными в том, что она делала это не просто потому, что ей хотелось внимания? Прежде всего со стороны брата. — Думаешь, ее стоило запереть наверху на весь вечер? — неожиданно спросил он.