Я должна встретиться с Максом в полдень. Он ждет на террасе у Дуомо, попивая эспрессо и покуривая сигарету. Не знала, что он курит. — Привет, — говорит он, увидев меня. — Как ты? Он немного отчужден, но я к этому готова. Он несколько раз писал мне, но я не отвечала, не зная, что сказать. Врать о множестве вещей, скрывать существование Джеймса, потому что так проще, или открыть корзину со змеями и впустить Макса в самую унизительную часть своей жизни. Всего сутки прошли с тех пор, как появилась Элисон, а кажется, что минула вечность. — Спасибо, что согласился встретиться, — говорю я, отодвигая стул. Официант подходит, чтобы принять у меня заказ. Я прошу колу, хотя и не люблю ее, просто не могу сосредоточиться. — Выглядишь уставшей. — Почти не спала прошлой ночью. Он ждет. Ему не нужно спрашивать ни о чем, его вопрос написан на лице. На его добром, открытом и умном лице, которое так отличается от моей мрачной физиономии. — Я заполучила дневник Вивьен, — говорю я. Он хотел услышать другое, это заметно по разочарованию в его глазах. Но это наше общее дело, то, что свело нас, — желание Макса раскрыть секрет Барбароссы и моя готовность помочь ему. Моя личная жизнь не имеет к этому отношения. — Серьезно? — Это было очень странно. Кто-то принес его к моей двери глубокой ночью. — И когда я говорю это, до меня доходит кое-что: — Каждую ночь я просыпаюсь в одно и то же время — двенадцать минут четвертого. Вижу его на часах. Именно тогда и появился дневник. Макс не может скрыть любопытство, хотя и пытается. — Кто его принес? — Должно быть, Адалина. Вряд ли это могла быть сама Вивьен, а Сальваторе никогда до него не добрался бы. К тому же я не видела его со дня пожара. Я делаю паузу. — Хотя дневник мог принести кое-кто еще, — решаюсь я. Макс поднимает бровь. — Это звучит безумно, — говорю я, — но это правда. В Барбароссе со мной не раз происходили странные вещи. До этого мне кое-что послышалось… потом я кое-что увидела и думала, что мне показалось. Но ты знаешь, я так думала до прошлой ночи. С тех пор я уверена. Макс не улавливает смысла в моих словах: — В чем уверена? — Там живет призрак. Он откидывается на стуле. Понимаю, что могу окончательно упасть в его глазах, но точно знаю, что видела. Я была там. И вместе со мной был кто-то еще. Что-то. — Ты имеешь в виду привидение? В голосе Макса есть нотка юмора, он не принимает меня всерьез. Несмотря на это я рассказываю ему о стянутой простыне. Он уточняет, не спала ли я, не придумала ли, как я и ожидала. Не спала, не придумала, я уверена в том, что это было на самом деле. — Люси, это… — Безумие, я говорила тебе. Но клянусь, это правда. Изабелла мертва, не так ли? Это та трагедия, о которой все говорили. Но она все еще там, в Барбароссе. Она хочет подобраться ко мне, и теперь я знаю зачем. Только не смотри на меня так, будто я сошла с ума, Макс. — Нет, но твой ум способен на многое. — Что ты можешь знать об этом? — Не так уж много, ведь ты ничего не рассказываешь. Я огрызаюсь: — Это здесь ни при чем! — Конечно, Люси, ты права. Я понятия не имею, что с тобой происходит, но в последнее время ты ведешь себя… та женщина, все эти секреты… Я думал, что мы друзья. Хочу сказать, что можно понять, если все это взяло над тобой верх. Все то, что ты держишь в себе, чем бы оно ни было. — Я ничего в себе не держу. — Неужели? — Да. И это не имеет ничего общего с нашим делом. — Я зла на него. — Ты попросил меня о помощи, Макс, ты попросил меня, потому что тебе нужно было знать. И вот я здесь, чтобы показать тебе золотую жилу, а вместо этого ты цепляешься к моей личной жизни. — Я веду к тому, что, может, ты несешь всю эту ерунду о призраках и привидениях… ну, потому что не хочешь думать о своих проблемах. Я ошарашена: — Да как ты смеешь? — Я хочу быть тебе другом, вот и все. Я вздыхаю. По крайней мере теперь мне легко принять решение. Я достаю из сумки дневник. — Не читала, — я толкаю его через стол, — и не собираюсь. Он хмурится, ничего не понимая. Но я знаю, что все делаю правильно. Это единственный выход. В самом начале я сказала Максу, что все это не для меня — мне было достаточно собственных проблем. Сейчас я понимаю, что увязла слишком глубоко. Я напугана. Чем бы ни было это создание, оно выгоняло меня, не хотело, чтобы я оставалась в Барбароссе. Выражение лица Макса меняется. — Ты уезжаешь? Я киваю. — Когда? — Поезд рано утром. Он отворачивается, допивает эспрессо, но не спешит поставить чашу на блюдце. Повисает неловкая пауза. — Мы были так близко… — в конце концов произносит он. — Правда в этом дневнике, ты понимаешь? Я киваю. Именно правды я и боюсь. Я смотрю на дневник так же, как смотрела ночью. Пальцы тянутся, чтобы открыть его, но гулко бьющееся сердце отговаривает от этого. — Я не уверена, что хочу знать правду, — говорю я. — Хватит с меня правды. Макс наблюдает за мной какое-то время, как будто прикидывая, может ли повлиять на мое решение. Видимо, решает, что не может, потому что после этого произносит: — Это как-то связано с ним? Я не понимаю: — С кем? — Вон с тем парнем, — Макс кивает, указывая на кого-то за моей спиной. — Он наблюдает за нами все время. Знаешь его? * * * Я иду быстро, но чувствую, что он не отстает. На террасе я сделала вид, что не знаю его. Не хотела, чтобы Макс видел, как я побегу в его объятия. — Люси! Он несколько раз звал меня, в последний раз настойчиво, агрессивно, как когда-то выпроваживал из «Кэллоуэй и Купер». Он хватает меня за руку. Я вздрагиваю, поворачиваюсь к нему и делаю вид, что приятно удивлена. — Ты что, не слышала меня? Я столько иду за тобой. — Джеймс, привет. Прости… я спешу. — Куда? — в его глазах серые тучи, скоро начнется шторм; раньше я обожала этот страстный взгляд. — Мне нужно вернуться на работу, — я лгу, и он об этом знает. — Кто это был? — Где? — Мужчина, с которым ты говорила. Не говори мне, что у тебя новые отношения.