– А разве мистер Тринг не с вами? – поинтересовалась Дэйзи, дождавшись, пока та уйдет. При этом она с трудом удержалась, чтобы не хихикнуть, представив себе лицо Филиппа, доведись тому завтракать в обществе грузного сержанта. – Том подъедет позже. А Эрни Пайпер завтракает на кухне и… гм… собирает сплетни. – Легким кивком головы Алек обратил внимание Дэйзи на поэта. – И никаких дел, пока не позавтракаем, – твердо заявил он. – Клянусь святым Георгием, – согласился Филипп, – никаких. Вообще-то, если только тебе, Дэйзи, не надо, чтобы я ошивался здесь, я бы попробовал отыскать комбинезон и занялся бы своей тачкой. Очень уж жуткие звуки издавала она вчера вечером по дороге из Холла. – Она всегда издает. – Эти звуки новые, – возразил он. – Вы сами чините свою машину? – удивился Алек. Его-то «Остин-севен» обслуживался в гараже Скотленд-Ярда, поскольку сам он в механике практически не разбирался. И то сказать, до сих пор у него не возникало особых проблем с машиной, поскольку он купил ее всего несколько месяцев назад. Тем не менее он, похоже, с радостью провел остаток завтрака за разговорами о подвохах, которые таят в себе внутреннее сгорание и все его железные причиндалы. Дэйзи этот разговор был неинтересен, но она заметила, что не слишком высокое мнение Алека о Филиппе поднялось на две-три риски. Поэт ушел, когда Дэйзи взяла с тарелки последний тост и подобрала остатки мармелада. – Я закажу еще, – виновато сказала она. – Мне не надо, – поспешно заявил Филипп. – Дождь перестал. Если я вам не нужен, я, с вашего позволения, поехал бы. Он обращался к Дэйзи, но ответил ему Алек: – Пока нет, но прошу вас, не уезжайте из Окклсуича, не поставив меня предварительно в известность. Вполне возможно, мне понадобится, чтобы вы подтвердили часть того, что расскажет мне мисс Дальримпл. – А я-то тут при чем? – заволновался Филипп. – Я же практически ничего не знаю об этом чертовом убийстве, но и сбегать отсюда не собирался. Ну, если так, я отчаливаю. Он ушел, и официантка забрала его приборы. Алек спросил у нее, могут ли они посидеть еще в столовой, и, когда она согласилась, заказал Дэйзи чай, а себе кофе. Дэйзи протянула ему бумаги. – Я тут все напечатала, – объяснила она. – Чтобы ничего не забыть. – Замечательно. Вы не будете против, если я закурю? – Трубку? Конечно, нет – до тех пор, пока вы не возражаете против моего правописания. Он улыбнулся и полез в карман за трубкой и кисетом. – А что? – Я не очень следила за грамматикой, потому что решила: важнее записать абсолютно все, что имеет хоть какое-то значение, и потом, я печатала все это до часа ночи. Одобрительно кивнув, Алек расправил бумаги на столе перед собой и принялся читать, набивая при этом трубку. Запах трубочного табака ударил Дэйзи в нос. Как жаль, что люди предпочитают жечь это зелье: ведь оно гораздо приятнее пахнет свежим. На кисете красовались не очень ровно вышитые синие инициалы «А. Ф.». Работа Белинды, догадалась она. Понравится ли она дочке Алека, когда они познакомятся? Прихлебывая чай, она наблюдала за тем, как он читает – внимательно, словно позабыв о ее присутствии. Трубка, выпустив несколько клубов дыма, погасла, но он продолжал сжимать ее зубами, делая время от времени автоматической ручкой пометки на полях записей. Лицо его сосредоточенно застыло, раз или два он нахмурился. Спокойный, уверенный – настоящий полицейский. Алек дочитал последнюю страницу и отложил бумаги. – Вы поступили абсолютно верно, вызвав меня сюда, – серьезно произнес он. – В том, что вы написали, нет ничего определенного, но и этого достаточно, чтобы задуматься о том, почему инспектор Даннет все это игнорирует. – Не судите его слишком строго, пока не познакомились с леди Валерией. Рот у Алека сурово сжался. – Какой бы она ни была, непростительно, когда полисмен пренебрегает своим долгом. Я уж не говорю про незаконный арест. Но вы понимаете, что хотя реальных улик против Моргана, похоже, нет, но и улик, свидетельствующих в его пользу, тоже нет? – Понимаю. Но мы обязательно их найдем. – Мы? Дэйзи, вам ни в коем случае нельзя вмешиваться в это дело! – Я и не собираюсь вмешиваться. Я только помогаю. Вы не можете не признать, что здесь все не так, как в прошлый раз. Я не испытываю ни малейшей симпатии к тому, кто убил невинную девушку. – Невинную? – скептически переспросил он. – Незамужняя, беременная, причем вероятных отцов у ребенка целых двое. – Ох, Алек, не будьте ханжой. Она не причинила вреда никому, кроме самой себя. – Конечно, нет, – губы его чуть дернулись. – Напротив, она не одному человеку доставила уйму удовольствия. – И не будьте циником! – отрезала Дэйзи. – Прошу прощения, – голос его снова сделался серьезным, но глаза насмешливо искрились. Потом посерьезнели и они, и он снова пролистал бумаги. – У меня к вам еще пара вопросов. Первый: кто, кроме мистера Гудмэна, знал, что вы интересовались зимним садом? Дэйзи задумалась. – Эта тема всплыла за завтраком. Там присутствовали Бобби и Себастьян. – Не делал ли кто-нибудь из них – включая мистера Гудмэна – попыток отговорить вас от его посещения? – Нет… с другой стороны, попытайся кто из них это сделать, это выглядело бы слишком странно – если, конечно, все трое не заодно. Нет, постойте, Себастьян вошел позже. Мы совершенно точно говорили в его присутствии о садах вообще – я отказалась от его предложения прокатиться с ним верхом, потому что хотела пофотографировать, пока светит солнце, – но боюсь утверждать наверняка, что мы не упоминали конкретно зимний сад. Алек сделал пометку на полях. – Далее. Оуэн Морган. Вам не показалось странным, что он вдруг стал рассказывать о своей подружке, на которой хотел жениться, но которая его бросила? – Ни капельки не странно. Понимаете, он типичный валлиец. Я спросила его, откуда он родом, разговор зашел о его семье, потом о том, как ему здесь одиноко, и, разумеется, естественным образом привел нас к его пропавшей возлюбленной. – Ясно. Что ж, мне нужно поговорить с ним – сразу же, как схожу на поклон к местному старшему констеблю и пообщаюсь с его подчиненными. – Вы можете вытащить Оуэна из тюрьмы? – Возможно. Но ему лучше пока остаться там. – Алек еще раз перебрал ее записи. – Вы пишете здесь, что отец девушки угрожал ему? – Это потому, что он считает Оуэна убийцей. – Даже если Моргана освободят, он все равно останется под подозрением. Впрочем, я не намерен принимать никаких решений до встречи с ним. – Алек покосился на свои наручные часы. – Мне пора. У меня назначена встреча со старшим констеблем в Честере. – О, чуть не забыла. Бен сделал несколько снимков тела в яме на мою камеру. – Она поморщилась при воспоминании о том утре. – Мне тогда показалось это неплохой идеей. Не думаю, чтобы на них обнаружилось что-нибудь особенно полезное, но если хотите, можете забрать их в Честере – вот квитанция. Только не потеряйте мои собственные снимки с той же катушки. – Ни за что. – Он сунул в карман бумажный квадратик. – Спасибо. Если только не всплывет ничего неожиданного, встретимся во второй половине дня в Окклз-Холле. Вы проделали хорошую работу, но, пожалуйста, не задавайте больше никаких вопросов до моего возвращения. Невозможно предугадать, что за осиное гнездо вы можете невольно потревожить. – Хорошо, буду вести себя паинькой, если только вы пообещаете не выставлять меня из своего расследования. Алек вздохнул и покачал головой. – Буду держать вас в курсе, – сказал он. – Хотя меня за это, скорее всего, повесят. Алек выудил с кухни молодого констебля Пайпера, и они вдвоем вышли на задний двор гостиницы. Петри лежал на спине под своим пожилым серебристым «Свифтом». Собственно, видны были только его ноги в промасленных синих штанинах комбинезона, явно ему не по росту. – Нашли поломку? – поинтересовался Алек, чиркая спичкой и складывая руки шалашиком в попытке снова раскурить трубку. – Кажется, да. – Филипп с перепачканными руками, темным масляным пятном на колене и растрепанными волосами вынырнул из-под машины. Таким он Алеку нравился больше. – Болт вывалился, – сообщил он, приводя себя в сидячее положение. – Надеюсь, у Мосса найдется подходящий. – У Мосса? Кузнеца? Разгневанного отца? – Ага. Это он мне одолжил комбинезон. Славный парень. У него там целые горы металлолома, но он уверяет, что точно знает, что и где искать. – Что ж, удачи. Вы ведь не будете говорить с ним ни о чем, что может иметь отношение к делу, правда? Но, если сам заговорит, никто не мешает вам слушать и запоминать. Петри нахмурился было, но передумал и ухмыльнулся. – Есть, инспектор. По крайней мере приятно сознавать, что я пока не состою в вашем списке подозреваемых. – И не состояли никогда. Мисс Дальримпл совершенно уверена в вашей невиновности, а заключения мисс Дальримпл, как правило, на редкость убедительны. – Что есть, то есть, – согласился Петри. – Убедительны. В Честер машину повел Алек. «Остин» весело пылил по сельским дорогам на хорошей скорости тридцать пять миль в час, а Эрни Пайпер делился тем временем слухами с гостиничной кухни. Большая часть того, что подслушал там констебль в целом подтверждала уже известные факты, касавшиеся заезжего коммивояжера: те, что почерпнула Дэйзи из подслушанного Петри в баре, а также те, что удалось собрать окклсуичскому констеблю, а его начальство передало столичным коллегам. – Но это еще не все, шеф, – продолжал Пайпер. – Я узнал, что делал этот Джордж Браун в Окклсуиче, если не предлагал в сельскую лавку никакого своего товара. Он сказал официантке в баре, что у него дела в Уитбери на ярмарке. Кто-то там ему говорил, что деревушка тут красивая, а в «Чеширском сыре» остановиться удобно и недорого, вот он и решил попробовать, раз уж в ту сторону ехал. – Отлично! Попрошу местных парней порасспрашивать в Уитбери. Вряд ли это большой город, по сравнению с Лондоном так и вовсе деревня – значит, ты сэкономил сержанту уйму работы. Пайпер гордо выпятил хилую грудь. – Но это еще не все, шеф. Похоже, он снял комнату на ночь, но сам в ней не ночевал – вот почему все решили, что девица сбежала с ним. В общем, как я понимаю, он ее пришил и смылся.