Краем глаза Алек покосился на Пайпера – удостовериться, что тот не сломал все три карандаша в самый неподходящий момент. – В молодого господина? – переспросил он. – Мистера Себастьяна. – Себастьяна Парслоу? – Ага, в него. – Откуда вы знаете? – Разве ж она мне не говорила всего? И как их светлость ее к нему подталкивали, и… – Постойте-ка. Вы говорите, леди Валерия поощряла свою горничную приставать к ее сыну? – Грейс так мне говорила, – упрямо настаивал Морган. – Их светлость ей приказали подавать мистеру Себастьяну утренний чай в постель, потому как прежняя служанка его своим хихиканьем обижала. И виски на ночь по его звонку, хотя это мистеру Моуди делать положено, ну, или мистеру Томкинсу, пусть он и ленивый, так что может и звонка не услыхать. – Боже праведный! – потрясенно пробормотал Алек. Единственное объяснение, которое пришло ему на ум, – это что Грейс выдумала все в качестве оправдания перед женихом. Парень наконец разговорился, забыв свою замкнутость. – И Грейс думала, это все потому, что она их светлости нравится. А как я ей говорил, что их светлость ни за что не позволит сынку своему драгоценному жениться на прислуге, что бы он ей там ни обещал, так она мне не верила. Значит, грех ее за это винить, коль и папаша сам ее туда же толкал. – Вы хотите сказать, отец тоже поощрял ее… ну… искать развлечений? – А, его одно только волновало, – с горечью ответил Морган. – Как бы их светлости досадить. Что ж, по крайней мере это казалось более правдоподобным, чем поведение леди Валерии, хотя и не слишком подобающим любящему отцу. Если верить Дэйзи, Стэнли Мосс пребывал в состоянии ожесточенной войны с леди Валерией. Он вполне мог видеть в связи своей дочери с ее сыном не только средство доставить той максимум неприятностей, но и, возможно, источник солидных денежных поступлений. Хотя, если подумать, вполне возможно, и леди Валерия относилась к грехопадению Грейс точно так же: как к возможности доставить неприятности ее отцу. Неужели репутацию – а потом и саму жизнь – бедной девушки хладнокровно принесли в жертву вражде двух озлобленных эгоистов? – Но вы сказали, Грейс и сама влюбилась в мистера Парслоу? Морган только пожал плечами, словно расписываясь в неспособности понять женский склад ума. В дальнейшем он отвечал на все вопросы вялыми «да» или «нет», так что ничего нового Алек больше не узнал. В конце концов несчастного садовника проводили обратно в камеру. Неужели леди Валерия и Стэнли Мосс совместными усилиями толкнули Грейс в постель молодого Парслоу? Алек был склонен верить Оуэну Моргану, однако большая часть того, что он рассказал, сводилась все к тем же слухам, повтору того, что говорила ему Грейс, а допросить Грейс представлялось теперь не более возможным, чем судить ее земным судом. Но вот зато к Парслоу это не относилось. Как всегда, Дэйзи оказалась права. Придется укрощать леди Валерию. Глава 9 Пока Пайпер вел «Остин» обратно в Окклсуич, Алек обдумывал смысл откровений Моргана. Отец, пытающийся стереть позор, убивая согрешившую дочь, – такое случалось не слишком часто, но все же случалось… хотя, если Мосс подталкивал дочь к тому, чтобы она соблазнила Парслоу, у него вроде бы и не имелось причин для гнева. Впрочем, вспыльчивость, похоже, всегда была его слабым местом. Дэйзи упоминала о том, что смерть Грейс лишила его денег и бесплатной домохозяйки. Что же до ее светлости, то Алеку хотелось разузнать о ней и о ее семье как можно больше, прежде чем начать распутывать эту нить следствия. Он ознакомился с собранными полицией материалами из папки. Под конец он уже полностью разделял мнение Дэйзи об инспекторе Даннете. Впрочем, протокол судебных слушаний оставлял ощущение того, что коронер тоже всеми силами пытался оборвать любого свидетеля, чьи показания могли вызвать неудовольствие леди Валерии. Он просмотрел сделанные камерой Дэйзи фотографии. Завернутое в перепачканную землей простыню тело казалось египетской мумией. Собственно, разглядеть можно было только лицо – хорошо сохранившееся, защищенное простыней и, если верить доктору, зимними холодами. Те, кто хорошо знал ее, узнали бы это лицо без труда. Для незнакомца же смерть и время стерли с него все черты. Это была уже не Грейс. Вернувшись в «Чеширский сыр» вовремя, чтобы успеть заказать поздний ленч, Алек послал Пайпера с запиской в сельский полицейский участок, а сам позвонил в Окклз-Холл и попросил позвать к телефону Дэйзи. – Парень подтвердил большую часть того, что вы мне говорили, – сказал он, памятуя ее мнение о местной телефонной связи. – Я так и знала, – в голосе ее звенело неподдельное торжество. – Вы вытащили его на свободу? – Пока нет. – Но… – Попробуйте послушать меня минуту, не перебивая, хорошо? Он мне понравился, и мне кажется, он говорит правду, но подозрения с него еще не сняты. Пока у нас на руках нет ничего, кроме его собственных показаний. И потом, там ему не хуже, чем в любом другом месте. Он уверен, что потерял работу. – Ой, а ведь он прав. Ну ладно, я напишу кое-кому. Посмотрим, не удастся ли что-нибудь для него сделать. – Пишите. – Если повезет, это могло бы хотя бы на время отвлечь ее от опасных занятий. – Я приеду, как только перекушу немного. Хозяева все дома? – Нет. Вам повезло, она уехала на заседание одного из своих комитетов. Наверное, в графстве не найдется ни одного комитета, который бы она не возглавляла. Вряд ли она вернется раньше чем к чаю, и чем больше вы успеете сделать до того времени, тем лучше. Да, и моей подруги тоже нет. Она и на ленч не пришла. – Но лицо, нужное мне более других, на месте? – Да, – потрескивание в трубке вполне могло означать легкий вздох. – Знаете, несмотря ни на что, он мне симпатичен. – Дэйзи, но кто-то же это сделал, – запротестовал Алек. – Ладно, я все понимаю. Не буду мешать. – Отлично. Значит, до встречи. Привет. – Он положил трубку на рычаг как раз вовремя: появился Пайпер с отчетом о том, что констебль Рудж скоро должен вернуться с объезда на велосипеде вверенной ему территории, но что миссис Рудж обещала передать мужу записку по возвращении. Они уселись за суп из бычьих хвостов, отменную цветную капусту под сырным соусом и пару пинт мягкого. Кроме них, в столовой никого не было, поэтому Алек без помех дал Пайперу инструктаж, которого Тому Трингу не потребовалось бы вовсе. Юный детектив сидел, положив блокнот рядом с тарелкой. – Когда приедем в Окклз-Холл, я хочу, чтобы ты переговорил со слугами, – сказал Алек. – А разве вам не нужно, чтобы я стенографировал ваши допросы? – разочарованно спросил Пайпер. – Гораздо важнее, чтобы ты выудил информацию, прежде чем леди Валерия сообразит, к чему мы клоним, и не запретит им разговаривать с нами. – Но это ведь создание препятствий полицейскому при исполнении служебных обязанностей! – Сдается мне, что ее светлость подобные нарушения не смущают. Вполне вероятно, они не захотят разговаривать с тобой о молодом Парслоу и остальных, но ты попробуй, вдруг да получится. Мне нужно знать, что они делали в тот вечер – и семья, и слуги. И не видел ли кто-нибудь Грейс поблизости от Холла после того, как она ушла. С точным временем, само собой. Нам известно, во сколько она ушла? – Около десяти, шеф, – ответил Пайпер, лихорадочно строча в блокноте. – Девица в гостинице заметила это, потому что если уж Грейс заходила к ним, то оставалась до самого закрытия, – это в пол-одиннадцатого. Ее обычно не ждали в Холле раньше одиннадцати. – Гм… И почему она в тот вечер ушла раньше? Для того чтобы встретиться с кем-нибудь из обитателей Холла, этого не требовалось. Может, назначила кому-нибудь свидание в зимнем саду или рядом? Интересно, какая в тот вечер была погода? – Кто-нибудь да вспомнит. – Есть ведь записи бюро погоды. Но даже если было слишком холодно или сыро для встреч на свежем воздухе, может, кто-то провожал ее до дому. Морган, а может, этот Джордж Браун. Надо поспрашивать, не вышел ли кто из этих двоих, а может, еще кто-то из бара одновременно с ней. – Знал бы, за завтраком спросил бы, шеф. – Ничего, всего сразу не предугадаешь. Давай-ка подумаем: не исключено, что кто-то еще из слуг тоже имел свободный вечер и ходил в деревню. Если так, спроси, не видели ли они Моргана, или кого-то из семьи, или Грейс, возвращавшихся из деревни. Одного или в компании. – Давно это было, могут и не упомнить, – с сомнением в голосе заметил Пайпер. – Но ведь твоя официантка запомнила время, не так ли? Если нам повезет, кто-нибудь может и вспомнить, тем более что она в тот вечер исчезла. И тем более вспомнят, если ее видели с кем-то кроме коммивояжера, которого позже припомнили в связи с ее исчезновением. Ведь никто не забыл, что она заходила в бар. Нам до сих пор неизвестно, умерла она вскоре после ухода из бара или той же ночью, но позже. Кстати, поинтересуйся, не было ли у нее привычки опаздывать в Холл после одиннадцати и во сколько они запирают двери. Может, нам удастся сузить окно предполагаемого времени. – Хорошо, шеф. – Попробуй еще узнать, не было ли ссор или конфликтов между девушкой и другими слугами. – Алек нахмурился. В делах такого рода Тому не было равных. Теперь он уже жалел, что оставил сержанта в Лондоне. – Постарайся как следует, Эрни. – Конечно, шеф. – Юный констебль, похоже, даже немного обиделся. – А что с дворовой прислугой? – Тоже верно. Будет время, пообщайся со старшим садовником. Только боюсь, тебе придется побегать по садам в его поисках. – Вообще-то опять дождь пошел. – Тогда пошарь по сараям и теплицам, хотя мне казалось, садовники работают в любую погоду. Как и полицейские. Задай ему те же вопросы – в первую очередь видел ли он, или кто из его подчиненных, в тот вечер Грейс, а еще – и это даже важнее – не видел ли он или не слышал ли, как Морган выходил куда-то. – Хорошо, шеф. – Да, и еще. Попробуй узнать, пошла ли Грейс на работу в Холл прямо после школы. Поначалу всегда трудно определить, какие вопросы окажутся важнее. После сегодняшних встреч нам уже яснее, в каком направлении разрабатывать дело – если только не окажется, что мисс Дальримпл дала промашку, а Морган – очевидный злодей. – Вот уж она ни за что такой промашки не даст, шеф! – Ну да… не доверься мы ее суждениям, нас бы здесь сейчас не было, – не смог не признать Алек. Что ж, посмотрим, что нам удастся сегодня вечером собрать по барам и у деревенских. Мне бы не хотелось ходить от двери к двери. – Он повернул голову: за спиной загрохотали по полу тяжелые шаги. – А, констебль Рудж, я полагаю? – Да, сэр старший инспектор, сэр. Человек, вскинувший руку к шлему, мог бы послужить эталоном сельского бобби, каким его изображают в бесчисленных мелодрамах, фарсах и номерах мюзик-холлов. Средних лет, полнеющий, с тяжелым, бычьим лицом, он запросто сорвал бы шквал аплодисментов и улыбок, просто выйдя на сцену «Палладиума» – даже до того, как публика услышала бы его тягучую речь с провинциальным выговором. На самом деле на таких людях и зиждется правопорядок, понимал Алек. Рудж наверняка знал в лицо и по имени всех местных жителей. Такие дела, как кража кур, или пьяные ссоры в пабе, или подглядывание за соседкой, разбираются ими на месте, не доводя до суда. Но поручать такому служаке расследование убийства, конечно, чистый вздор. – Спасибо, что так быстро откликнулись на мою записку, констебль. Мне не хотелось бы перебегать вам дорогу, не поставив вас предварительно в известность. – Алек представил Руджу Пайпера.