Мисс Гарфилд тихо засмеялась. Бидди наконец увидела брата. Она незаметно высматривала Гордона с тех пор, как зашла в магазин, но его нигде не было. Теперь же он появился в противоположном конце зала на первом этаже. Продолжая беседовать с мисс Гарфилд, Бидди украдкой разглядывала брата, напряженно что-то обдумывая. Гордон Мак-Брайд выглядел довольно привлекательно, если не обращать внимания на его покрытые налетом зубы. Ему еще не было восемнадцати, но он вел себя так, словно был гораздо старше. Гордон держался с покупательницами скорее угодливо, чем любезно. Впрочем, Бидди считала, что продавцы часто путают одно с другим. Никто из младших администраторов не мог бы пододвинуть стул для леди с такой быстротой, как ее брат. Никто не мог бы отчитывать продавщиц с такой едкой суровостью, как он. Когда Гордон, бросив беглый взгляд, заметил, что мисс Гарфилд с улыбкой рассматривает юбки, блузки, шляпки и прочую одежду, он сразу же спросил себя, кто из продавщиц ее обслуживает. А потом, что называется, опешил: оказалось, что никто. Девушкой, которая с таким мастерством подталкивала мисс Гарфилд к сумасбродному расточительству, была не продавщица магазина «Альстон-энд-Браун», а его улыбающаяся сестра Бидди. Гордон подошел к мисс Гарфилд как раз в тот момент, когда она с юмором описывала бедственное состояние кухни в особняке Саммерсби. Его лицо выражало тревогу. Бидди внимательно слушала мисс Гарфилд, отдавая себе отчет в том, что ее брат совсем рядом. — Дела Саммерсби находятся в столь плачевном состоянии, что у нашей бедной экономки миссис Маршал не было другого выхода, кроме как нанять поваром китаезу, — тараторила мисс Гарфилд. — Можете себе представить? — А разве китайская кухня не ужасна? — озадаченно спросила Бидди, с теплотой вспоминая восхитительное чоп-суи[15], которое подавали в закусочной дяди Джонни. — Ужаснейшая, — согласилась с ней гувернантка. — Но он клялся, что умеет готовить английские блюда, а еще у него были рекомендации от отеля «Шемрок», расположенного в Бендиго, а посему миссис Маршал из христианского великодушия дала ему шанс. — Довольная собой, мисс Гарфилд перевела дух. — А потом… Тут глаза Бидди, расширившиеся от проницательного предвкушения, встретились с глазами брата. — А потом она выяснила, что Ах Синг вынимает косточки из изюма с помощью собственных зубов, — продолжала мисс Гарфилд, — а чтобы смочить муку, плюет в нее. Охваченная радостным ужасом Бидди ахнула. — Просто кошмар, — сказала мисс Гарфилд. — Миссис Маршал придется вновь давать объявление в газету. Возможно, она уже сделала это сегодня утром. Ни один уважающий себя дом не может смириться со столь вопиющими нарушениями. Пусть уж лучше у нас работает человек, нанятый по объявлению… — Вижу, мадам сделала прекрасный выбор… — сказал в это время Гордон. Мисс Гарфилд часто захлопала ресницами, и Бидди смогла вставить слово. — Мадам присмотрела себе кое-какие симпатичные предметы туалета, — одарив брата лучезарной улыбкой, сообщила она. — Позвольте мне отнести это к прилавку, мадам. Пусть одна из продавщиц все подсчитает и упакует, — предложил Гордон. — В этом нет нужды, — сказала мисс Гарфилд. — Бидди обслужила меня наилучшим образом и, признаюсь, опустошила мой кошелек до дна. Гордон неискренне рассмеялся. — Я намерена дать ей щедрые чаевые, — добавила женщина. Услышав это, он закашлялся. Бидди улыбнулась и покраснела, удержавшись от замечания, что подобное великодушие ни к чему. — Пожалуйста, мадам, мне совсем нетрудно упаковать ваши вещи, — продолжал настаивать Гордон, бросив на Бидди убийственный взгляд. Быстрым движением, ускользнувшим от внимания мисс Гарфилд, молодой человек лягнул манекен. Тот зашатался. — Берегись! — крикнул Гордон Бидди. Девушка повернулась и увидела падающий на нее манекен. — Ой! Гордон, взяв мисс Гарфилд под локоть, увлек ее прочь. Бидди беспомощно провожала их взглядом. Щелкнув пальцами, администратор дал указание двум настоящим продавщицам завернуть покупки и убрать в зале после устроенного им погрома. Мисс Гарфилд беспокойно оглянулась на Бидди. — Она заслужила чаевые, действительно заслужила… — Разумеется, мадам, — мягким тоном заверил ее Гордон. — Уверяю вас, Бидди получит то, что заслужила. Выдуманная ею история казалась Бидди не прочнее папиросной бумаги, но на этот раз Гордон лишь рассмеялся. Она почувствовала облегчение оттого, что, по крайней мере, смогла его развеселить. Веселье, впрочем, оказалось недолгим. — Чепуха! — заявил Гордон. — Тебя выгнали с никчемной работы, на которую ты устроилась после того, как сбежала из дому. У Бидди перехватило дыхание, когда она услышала правду, высказанную столь прямолинейно. — И что же ты натворила? — требовательно вопрошал брат, с осуждающим видом скрестив руки на груди. — Впрочем, не стоит, не утруждай себя. Я не хочу слушать твои очередные выдумки. Бидди заерзала на ящике из-под чая, на который усадил ее Гордон, после того как они поднялись по служебной лестнице на чердак, где располагались складские помещения магазина. Здесь у Бидди почти не было шансов вновь поставить его в дурацкое положение. — Я надеялась, что ты сможешь мне помочь… как брат, — отважилась она. — Но я тебе не брат. Девушка моргнула. — Нет, ну ты… все равно что… — Бидди, — начал Гордон, улыбаясь неестественно широкой улыбкой, словно обращался к умственно отсталой. — Ты помнишь… как полтора года назад в нашу дверь постучал джентльмен, назвавшийся мистером Сэмюелем Хакеттом? Бидди не хотелось об этом вспоминать, но она знала: забыть тот день ей все равно не удастся. Сперва ее внимание привлекли волосы незнакомца. У них был медовый оттенок. Это были самые красивые волосы из тех, что она видела у мужчин, вот только ее мама Ида очень рассердилась, когда незнакомец возник на пороге их дома. Но он все равно принялся рассказывать о том, что, по его мнению, Бидди обязана была знать. — Не надо снова об этом… — Почему? Извини, ты, как я погляжу, намерена засунуть голову в песок. Со мной этот номер не пройдет. — Пожалуйста, Гордон, давай не будем об этом! Но он не собирался молчать. — Мистер Сэмюель Хакетт приехал к нам домой и сделал несколько ошеломляющих заявлений. Не так ли, Бидди? Самое главное: именно он, а не мой бедный покойный папаша, на самом деле приходится тебе отцом. Бидди захотелось умереть. — Это неправда! — Как раз наоборот, — возразил Гордон. — Это такая же истина, как и то, что я стою сейчас перед тобой. По выражению лица Иды мы сразу же все поняли. Твоя мама и мой отец нам лгали. Всю жизнь мы верили в их ложь, но от этого она не стала правдой. Мой отец не был твоим отцом. Твоя мама не была моей мамой. Мистер Хакетт объяснил нам все это предельно ясно. Наша семья на поверку оказалась большим мыльным пузырем. Бидди стало совсем худо. — Какое это теперь имеет значение? Гордон рассмеялся. — Для тебя это имело значение! Ты сбежала, словно испуганная крыса! Полагаю, ты удивилась гораздо больше, чем я. Помнишь, что мистер Сэмюель Хакетт сказал помимо этого? — Не надо, Гордон! Пожалуйста, не надо! — Он заявил, что твоя мама — не твоя мама! У тебя другие родители! Двойной удар, что ни говори! Бидди ненавидела его за то, что он заставил ее вновь пережить этот ужас. — Жаль, что Ида выставила мистера Хакетта за дверь, прежде чем он успел договорить. Иначе мы бы узнали, кто твоя настоящая мать. Тебе, должно быть, ужасно любопытно. К сожалению, Ида так и не сказала тебе правды, заявив, что унесет эту тайну в могилу, — присвистнув, продолжил Гордон. — Нет, я не могу винить тебя в том, что ты сбежала. Женщина, которую ты любила больше всех на свете, всю жизнь тебе лгала. Полагаю, тебе пришлось начать все с чистого листа, чтобы избавиться от этого вранья. Молодой человек фыркнул. — Признаюсь, я не удивлен, что, неожиданно появившись здесь, ты сочиняешь небылицы. Твой жизненный опыт свидетельствует о том, что правда — весьма условное понятие. Бидди решила, что с нее довольно. — Ида всегда была добра к твоему бедному отцу! — А с какой стати ей не быть доброй? Она позаимствовала его чертову фамилию. Бидди съежилась. — Мак-Брайд — вполне достойная фамилия. — Вот только не та, которая должна быть у тебя на самом деле. Хотел бы я знать, как тебя зовут, но сомневаюсь, что это когда-нибудь станет нам известно. Я отвернулся от Иды, как и ты, только, держу пари, тебе это далось куда тяжелее. Бидди часто моргала, стараясь не расплакаться. Хотя прошло уже полтора года, эта рана до сих пор не зарубцевалась. Гордон с презрением сплюнул на пол. — И сколько, по-твоему, мне здесь платят? — Мне не нужны деньги! — произнесла Бидди, а потом быстро добавила: — Я никогда тебя об этом не попрошу. — Тогда зачем ты сюда пришла? — Ну, — Бидди изобразила на лице улыбку, надеясь, что она выглядит подкупающей, — я обслужила эту милую леди…