Конечно, мужики в охране «ХимОрганика» все сплошь серьезные, так просто на контакт не пойдут, но он постарается быть убедительным. Однако, переступив порог проходной, Валентин вместо примелькавшихся лиц серьезных мужиков внутри «аквариума» обнаружил крепкого дедка, дотошно изучающего черно-белые картинки с камер наблюдения. По всему было видно, что тот относится к служебным обязанностям с высокой степенью ответственности. Валька кашлянул и легонько постучал костяшками пальцев по стеклу переборки. Дед, не отводя взгляд от экранов, поинтересовался, чего путнику надо. Валька признался, что надо информации. После чего протянул в окошко айфон и спросил, не входила ли сегодня на территорию предприятия девушка вот с этой фотографии, а если входила, то не подскажет ли уважаемый страж, в каком департаменте фирмы она состоит на службе. Конечно, у Валентина были Викины фото, еще бы не быть. Он делал снимки тайком и никогда не удалял даже неудачные, дорожа каждым кадром. Охранник не стал вредничать, поскольку не счел информацию секретной, и со степенностью ответил, что девушка, изображенная на фото, незадолго до обеда ушла. Предъявляя пропуск, она доложилась, что сегодня еще вернется, выполнив поручение хозяйки. Валька неслышно ругнулся. Что ж не везет-то так сегодня?! Звенящее напряжение, которое взялось скручивать ему нервы с самого момента, как он решил объясниться с Викой, чуть было не вырвалось наружу эмоциональной тирадой, но он сумел взять себя в руки. Наберись терпения, дружок. Намеревался же ты ждать ее возле дома Танзили? Значит, подождешь возле «ХимОрганика». – Хозяйки, – повторил охранник с нажимом и, не получив должной реакции, продолжил, мотнув плешивой головой в сторону пространства за турникетами: – Видал, какие тут дела творятся? Теперича у нас хозяйка. Был хозяин, да весь вышел. Вот так живешь себе и не знаешь, где тебя последний час встретит. А ведь крепким мужиком был. Главное, что не дерьмистым. Валентин послушно взглянул в указанном направлении. В глубине проходной, на стене между стендом с приказами и доской почета, висел огромный фотографический портрет. В запечатленном на нем господине Валентин с недоумением узнал недавнего своего заказчика, то есть владельца вот этой конкретной фирмы. Под поясным изображением улыбающегося не к месту Германа Галактионова мелким шрифтом было набрано несколько абзацев текста, похоже, что некролог, а крупным шрифтом – даты рождения и смерти. Золотистая багетная рамка была украшена черными лентами, а на полу под произведением ритуального искусства стояла большая керамическая ваза с розами, впрочем, несколько подвявшими. – Теперича его супруга всем заправляет. В смысле, вдова. Думаю, нужно валить отсюдова, пока не поздно. С такой командиршей уйдет предприятие с молотка, к бабке не ходи. Эта «морская свинка» в момент комбинат обанкротит, поскольку откуда там мозгам взяться. Валентин хотел спросить, когда случилась эта смерть и отчего произошла, но внезапно охранник, припав к окошку, нервно зашипел: – Отойдите-ка вы в сторонку, уважаемый. Сама вон идет. И я ничего вам не говорил, буду отпираться. И точно, из недр заводоуправления под своды проходной вступила группа из трех человек. Впереди цокала каблучками блондинка со сжатыми в тонкую ниточку губами, алеющими щеками и темными кругами вокруг глаз. Справа от нее перемещался фактурный мачо, сохраняющий на физиономии обеспокоенно-встревоженное выражение. А слева и немножко от них сзади семенила Алевтина Маслова с хозяйкиным ридикюлем в руке, который она почтительно несла на отлете, словно дохлую лягушку за лапку. Валентин сделал единственно возможный вывод, что блондинка и есть вдова бедолаги Германа, решившая подчеркнуть горькую свою долю лаково-черной сумкой и черными блестяшками в серьгах. И вправду, морская свинка. Проходя мимо траурного портрета, блондинка приостановилась, как будто увидела некролог впервые. С истерической ноткой и ни к кому конкретно не обращаясь, спросила, какого фига это тут висит, если Германа еще не предали земле. Окружение успокоило ее, уверив, что так полагается, и, главное, полагается именно так – до похорон, а не после. – Ой, да делайте что хотите, – потеряла интерес к теме блондинка, и процессия возобновила движение, прошествовав мимо Вальки на выход. Тот направился следом. Сразу спускаться с крыльца блондинка не стала, а задержалась на площадке под козырьком, опершись узкой ладонью о пыльный поручень перил. Свита замерла рядом, давая возможность вдове отдышаться. Валентин укрылся за мутными стеклами входных дверей, одна створка которых по причине духоты была распахнута настежь. Подслушивать, конечно, некрасиво, но, если нет шансов добыть нужные сведения честным путем, благовоспитанность следует задвинуть. Особенно если интуиция сигналит, что молча стоять вдова не будет. И точно, блондинка устроила блиц-планерку, в высшей степени пустую и банальную. Что-то по поводу записи звонков, а также координат посетителей, а также причин их обращения, факты коих непременно надлежит фиксировать. С точки зрения Валькиного интереса, выход годного практически нулевой. Но, когда секретарша поинтересовалась, какие указания Светлана Сергеевна велит передать Демидовой, он насторожился. Вдова, которую, оказывается, именовали Светлана Сергеевна, ответила, что указаний для Демидовой не будет. – Послание она привезет мне на дом. Я сама с ней свяжусь, когда сяду за руль. Теперь это не ваша проблема. После подобострастного тарахтения Масловой: «Конечно, Светлана Сергеевна, как скажете, Светлана Сергеевна…» подал голос их брутальный спутник и решительно заявил, что сам отвезет Светлану домой, потому что в таком состоянии ей опасно управлять автомобилем. Поколебавшись, вдова предложение приняла, проговорив едва слышно: – Спасибо, Игорь. Я действительно чувствую себя не очень. Подвези, пожалуй. Значит, Игорь. И кто он? На сотрудника фирмы не похож – ни на инженера, ни на менеджера. Скорее, похож на модель для рекламных роликов – накачанный и самодовольный. С мозгами там, должно быть, беда. Вероятно, данный персонаж – водитель усопшего, волей судьбы оставшийся беспризорным. Процессия двинулась вниз по ступенькам. Блондинка внезапно пошатнулась, намереваясь грохнуться в обморок, но вышеупомянутый Игорь был начеку и подхватил ее за бока, дамочка на ногах устояла. Маслову инцидент всполошил, она принялась внушать бывшему галактионовскому водителю, чтобы тот сразу же по приезде вызвал Светлане Сергеевне врача, а лучше – «неотложку», тот согласно кивал, осторожно подталкивая занедужившую хозяйку к парковке. Наконец ритуал проводов был окончен, и Алевтина Георгиевна развернулась в сторону проходной. Валька замешкался в дверях и в результате столкнулся с секретаршей нос к носу. Маслова его узнала. И она не была в восторге, что кто-то, пусть даже краткосрочный деловой партнер покойного гендиректора, видит теперешнее выражение ее лица. А потом обрадовалась. Судьба посылает ей идеальный громоотвод, воспользовавшись которым Тина сбросит скопившийся негатив, не рискуя поплатиться за собственную болтливость шквалом сплетен в стенах «ХимОрганика». И секретарша выпалила, забыв ответить на Валькино «добрый день»: – Нет, как вам этот бармен?! Принялся во все тяжкие обхаживать Светку, мерзавец. Еще бы. Теперь некому будет его бездарные проекты финансировать, братец-то помер. А моя дочечка пачками антидепрессанты глушит… Я хотела сказать, из-за таких подонков, как он. Извините. Пора мне. Вот оно как… Не водитель, а родственник, значит. Хотя это неважно. Важно не потерять из виду отъезжающий кроссовер с барменом за рулем и вдовицей на заднем сиденье. Валентин кинулся к своей машине. Коли есть возможность перехватить Викторию на подступах к жилищу покойного Галактионова, этим следует воспользоваться. И началась погоня. Машина у Валентина Попова была в своем роде уникальная. Имея непреодолимую симпатию к советскому автомобильному винтажу, Валька разъезжал на культовой «Победе» темно-бежевого колера, у коей от прародительницы остался лишь кузов, усиленный дополнительными стойками изнутри и полированный до солнечных зайцев снаружи. «Победа» давала неплохой разбег на ровной дороге, была маневренна, а недостаток обзора через заднее стекло был скомпенсирован видеокамерой, выводящей картинку на монитор, который занял место зеркала заднего вида. Машина приметная, но ведь Валентин сейчас ни от кого и не прятался. Если водитель впередиидущего авто заподозрит его в недобрых намерениях и захочет разобраться, Валентин сумеет объяснить свой интерес. Но Игорь ничего не заметил, поглощенный дорогой. Вероятно, управление машиной такого класса для него было в новинку и вынуждало на ходу приспосабливаться к ее норову, не говоря уже о габаритах. Однако кавалькада шла на хорошей скорости и довольно быстро пересекла московскую кольцевую. Похоже, они направлялись в элитный поселок на берегу водохранилища. Заметив на въезде в микрорайон пропускной пункт со шлагбаумом, Валька поначалу приуныл, но терять ему было нечего, и он, не сбавляя скорости, рванул следом за кроссовером, жестом руки дав понять сторожам, что все в порядке, мы вместе, и его пропустили. Пустынная улица была вызывающе пряма и опрятна, а одинаковые решетчатые изгороди и одинаковые газоны за изгородями наводили на мысль о коллективном психозе жителей поселения, помешанных на перфекционизме. Кроссовер въехал в ворота одной из усадеб, и Валентин, проползая на тихом ходу вдоль улицы дальше, смог видеть, как машина вкатывается в гараж, пристроенный к двухэтажному коттеджу современной архитектуры. На ближайшем перекрестке Валентин развернулся и погнал «Победу» обратно. С выбором места для наблюдения-ожидания решил не заморачиваться и припарковался впритирку к ограде дома напротив. Слегка по-хамски, но он надеялся, что хозяев нет, а прислуге начхать. Пока он колесил туда и обратно, бармен, поддерживая блондинку под локоток, вывел ее из гаража. Горизонтальная створка ворот за их спинами повисла в метре от отмостки. Видимо, что-то заело в запирающем механизме или случились неполадки в электрической цепи, отчего система не послушалась команды с пульта, ну а Игорь не рискнул разбираться с затвором, опасаясь оставить вдову без присмотра, чтобы та, не ровен час, не осела в обморок на травку газона. «Беги, лопух!» – мысленно со смешком обратился к бармену Валентин, наблюдая, как тот с доверчивостью гимназиста средних классов принимает за чистую монету все блондинкины выкрутасы. Валька не сомневался, к какому отряду членистоногих принадлежит данная женская особь. И не сомневался, что аппетит молодой паучихи отменный, а сон крепкий, как, впрочем, и нервы. Если же принять во внимание исключительную продуманность ее экстерьера, то голову посещал вопрос, огорчена ли в принципе мадам Галактионова скоропостижной кончиной супруга. На крыльцо особняка вышла сдержанно одетая женщина средних лет, видимо прислуга. Всплеснула руками, засуетилась, пропуская в дом хозяйку и сопровождающего ее свойственника. Затворяя входную дверь, кинула внимательный взгляд в сторону въездных ворот, убедилась, что они заперты. А Валентин приготовился ждать. Если Вика не появится здесь до ночи, он вновь поедет к злой Танзиле и вновь будет униженно с ней разговаривать. Плевать. Он не собирается откладывать намерение на какой-то там в перспективе следующий день, неделю, месяц. Разговор должен состояться сегодня. Слишком нервно-затратной оказалась назначенная им же самим процедура, не стоит ее переносить на потом. Валентин всерьез волновался и этот факт от себя не скрывал. С самим собой он всегда старался быть честным. Чувство, которое самочинно вселилось в его сердце прошлым сентябрем, восемнадцатого числа в пять тридцать пополудни, в тот день и час, когда он увидел Вику впервые, не подпадало под банальное определение влюбленности. Не только потому, что оно в данном контексте виделось пошлым, но, что важнее, – неточным. А Валентин признавал лишь точные формулировки. В свои неполные тридцать лет он уже был авторитетным специалистом в области медицинской микробиологии, хоть и без диссертаций и без опубликованных в научных журналах работ. Зачем? Чтобы доказать собственную состоятельность?