— Просто можно помочь и отойти. Тебе вряд ли бы понравилось, ели бы меня так долго обнимал другой мужчина. Или все же… — Прибил бы его, кто бы посмел к тебе прикоснуться. — Мне сбегать за твоим секретарем? — хмыкнула она, намекая на то, что сама подпортит Свете прическу. — Нет. Я все понял, — прошептал ей в ответ, и наконец-то получил долгожданную улыбку. Млять, разве бывают настолько красивыми? Одна ее улыбка делает меня счастливым и сильным. И так хочется, чтобы она всегда улыбалась, и ее глаза сияли от счастья. Только для меня вот этим удивительным светом. Я рукой коснулся щеки, и склонившись, уперся лбом в ее лоб. — Поцелуй меня, если скучал. — Я готов целовать тебя каждую минуту, — хмыкнул я, и заключив ее лицо в руки, склонился, нежно касаясь губ покрытых прозрачным блеском. Вкус персика. Обхватываю верхнюю губу, а сам ощущаю как штаны натягиваются от возбуждения. Мне кажется, один ее запах может свести меня с ума. Нежная, чувствительная и хрупкая. Мне нравилось в ней абсолютно все. Она была какой-то особенной для меня. Как никто другая. Язык к языку, и услышал ее тихий стон не в рот. Разве бывает так, чтобы не хотеть отпускать человека от одного его аромата? Оливка отвечала мне с таким же желанием, как и я ее целовал. Она прильнула грудью к моей груди, и я ощутил ее руки у себя на пояснице. По телу разносились мурашки, я переместил одну руку ей на затылок, а второй скользнул к попке, с жадностью сжимая ягодицу. Как же мне хотелось задрать эту юбочку, усадить малышку на стол и… черт… каждый раз, когда я ее целую, у меня возникает именно такое желание. Еще совсем недавно представить не мог, что буду чувствовать что-то подобное. Оливия оттянула мою нижнюю губу зубами, и отстранилась, рукой прикрывая глаза. — Прости, я набросилась как изголодавшая девка. Прости… — прошептала она, покачивая головой и боясь посмотреть мне в глаза. А я убрал от лица ее руки, и за подбородок поднял лицо, все же заставив ее глянуть на меня. — Мне нравится, что ты открытая со мной. Просто доверяй мне, — тихо проговорил ей в губы, — я не сделаю тебе ничего плохого. Не сделаю ничего, что тебе может не понравиться. — Спасибо. Спасибо тебе, просто я… мне еще немного непривычно. — Все хорошо. Я тебя понимаю. Глядя на их семью, я мог предположить, что они все однолюбы, только вот Оливке не повезло с мужем ублюдком, о котором, к слову, я нарыл некую информацию. И сейчас, девушке довериться новому мужчине было не просто. Но я хочу завоевать ее доверие. Хочу, чтобы она не остерегалась меня. — Приедешь сегодня к нам встречать Новый год? — прошептала Оливия, и мне так нравилась эта интимность, что не было желания говорить громко. — Я бы с удовольствием, но не хочу оставлять маму одну. Может попозже заеду, — носом потерся о ее носик, и в ответ получил улыбку. — Я бы очень этого хотела, — хмыкнула она, и смутившись, спрятала лицо у меня на груди. Не знаю почему, но мне так это понравилось, что я не сдержался и счастливо расхохотался на весь кабинет. Руками поглаживал ее по затылку, и не хотел выпускать из своих объятий. — Ты потрясающая, когда смущаешься. — Ну-ууу… — простонала она, кулачком ударив меня в грудь. — Ты специально? — Ой, прости. Но ведь действительно же круто. Не обижайся. Ты мне очень нравишься. — Правда? — с надеждой в голосе спросила она, и немного приподняла голову, смотря на меня из-подо лба. — Очень-очень. Разве ты не понимаешь это? — Я не хочу, чтобы это было лишь похотью. — Это не так. Я говорю тебе правду. Помимо сексуального влечения, я просто хочу находиться рядом, хочу видеть твою улыбку, слышать смех, вдыхать твой дурманящий аромат. Мне хорошо рядом с тобой. Будь уверена в этом. Оливия приподнялась на носочки и легко чмокнула меня в губы. — Это значит?.. — Что я тебе верю, — призналась она, и я сам сладко поцеловал ее, ощущая как она дрожит в моих руках. Для меня было важно, чтобы ей было так же хорошо, как и мне. — Ты позвал меня о чем-то поговорить? Что-то узнал? — Я бы не тревожил тебя этим разговором перед новым годом. Он лишь повод тебя увидеть. — Ты хитруля, — пропела Оливка, щелкая пальцами мне по носу. — Немного. Присядем, кофе сделаю. — Кофе не хочу. Можно воды с газом? Если есть. — Хм, с газом нет, прости. Но учту. — Тогда чай. Пока я готовил для нас напитки, наблюдал как Оливия смотрит в окно, любуясь природным убранством. Сегодня снова валил пушистый снег. В этом году Киев радовал прекрасной зимней погодой, что, собственно, соответствовало настроению моей души. Праздник ощущался в полной мере. Словно я снова ребенок и радуюсь происходящему вокруг. Неужели это чувства к девушке так меня окрыляют? — Спасибо за чай, — улыбнулась Оливка, когда я поставил возле нее чашку с парующим напитком. — Не прокатит, — хмыкнул я, и наклонился к ней: — Целуй. И она поцеловала, не забыв по губам мазнуть языком, оставляя после себя влажный след. — Буду знать как благодарности принимать, — улыбнулась малышка. — Ты только смотри, не ко всем это применяй, а то мужикам зубы повыбиваю. — Я постараюсь, — подмигнула она, поднося ко рту свою чашку. — Оливия, я хотел у тебя поинтересоваться на счет Даниэля, ты не против? — Эмм… кхм, нет, спрашивай, если это нужно для работы. — Мой товарищ никак не может оставить в покое твое дело в Сицилии. Роет до последнего, и вчера он снова обыскивал кабинет Моретти. — Там еще что-то может быть интересное? — Увы, но да. На обратной стороне картины написан мобильный номер, а в уголке между рамкой и холстом засунут маленький пакетик с белым порошком. — Ч-что? Оливия удивилась, едва не опрокинув на себя горячий чай. — Как ты понимаешь, это наркотики. — Этого не может быть. Ты хочешь сказать, что мой муж… — Наркоман, — закончил мысль за нее, — Кстати, странно, что экспертиза этого не подтвердила. И из этого могут вытекать большие проблемы. — Может его хотели подставить? Или… — Не уверен. В пакетике было всего семь грамм… странное число. И не ищи ему оправданий, твой покойный муж не так прост, как казался. — Что еще? — Это пока предположение, но… он мог быть распространителем. — Ты сейчас серьезно? — Да. Как вариант — перекупщик. — Спасибо что сказал это сегодня, а не первого числа. — Не хочу я портить тебе праздник. Потому, углубляться во все это будем уже после. — Наркотики — это так страшно. — И очень опасно, Оливия. Возможно, именно поэтому его и убрали