— Продуманный значит? Только с чего ты решил, что я соглашусь на твои условия? Она вышла немного вперед и сложила руки на груди. — Потому что мне плевать на деньги. Я отдам тебе все, но взамен хочу Оливию. — Крепко же тебя девка зацепила. Выродок Байера. Знаешь, мне бы очень хотелось убить Дамира с его ненаглядной женушкой, да только он такой охраной обзавелся, что не подойти к ним. Да и денежки я люблю больше. — На дозу не хватает? — Не твое собачье дело! Грубо огрызнулась она. — Ну вот скажи хотя бы, за что Моретти убила? За долги? — И за долги, за наркоту он мне должен был, а отдать бы не смог. Денег бы не хватило. И у родственничков он бы не попросил на такое. Да и твоей ненаглядной отомстить хотела. Не одной же мне страдать без папки. — А Николетту тоже ты снабжала? — Ах! Сестренка, как же… Захотела попробовать, да спрыгнуть не смогла. Дуреха! Она, кстати, в каком-то селе прячется, неподалеку. Боится, что на нее подумаете, вот и сбежала. — Откуда тебе это знать? — Как же! На видео не заметил, как поразительно сильно мы с ней похожи? Маскарад, милый, все это лишь маскарад. — Ну ты и тварь, подставила свою сестру! — Эх, жаль, что я не знаю ее точного местонахождения. — Что ты вколола Даниэлю? — Ты слишком много вопросов задаешь! Пора к делу переходить, — злобно буркнула она, подняв вверх подбородок. — Сначала Оливия! — Вот неугомонный! Будет тебе Оливия! Степка, веди эту дуру. Я напрягся, услышав мужское имя, а внутри все похолодело. Хоть бы они ее не тронули. Из-за стены послышался шорох, а через несколько секунд какой-то щегол силой тащил Оливию, со связанными руками и заклеенным ртом. Моя девочка. Моя малышка. Она плакала. Глаза опухшие, волосы растрепанные, а руки отекли от веревок. Бл*дь, как же хочется въ*бать этому сопляку, который толкнул ее сейчас в спину. — Осторожнее, идиот! — крикнул ему, а в ответ получил насмешливый взгляд. Подонок! Оливия, заметив меня посмотрела с надеждой в глазах, и по ее щеке скатилась слеза. Боже, сколько эта девочка пережила за свою короткую жизнь. Это будут ее последние слезы. Больше не позволю. Не могу видеть, как она страдает. — Отойди от нее! — приказал пацану, который тут же посмотрел на Татьяну. — Отойди, а Оливия пусть выходит из здания. — Отпускай ее, — кивнула Шираева своему дружку и тот послушался, снова толкнул Оливку в спину и отошел в сторону. — Оливия, иди на выход. Из здания выходи. Когда девушка оказалась за пределами заброшки, мне стало намного легче. Я знал, что теперь она находится рядом с Булатом, и за ее безопасность больше переживать не стоит. Только вот у меня осталось еще одно дело. — Перейдем к подписанию, и разойдемся. Девчонка сама подошла ко мне за папкой, открыла ее и принялась внимательно вчитываться в написанное. Я не отвлекал. Лишь надеялся, что ей надоест это и она, не глядя подпишет все документы. Но Шираева как дотошная курица прочитала уже три страницы, и это начало меня нервировать. — Тань, бл*дь, прекращай там вычитывать. Этот мужик кипятком ссыт по своей девке, подставлять не станет нас, — даже хотелось поблагодарить за помощь Степашку, но я сдержался, выражая спокойствие. — Да заткнись, идиот, это же миллионы долларов! От удивления пацан присвистнул, и его взгляд загорелся непонятной мне радостью. Шираева продолжила читать, а у меня уже возникло дикое желание, чтобы полиция вошла прямо сейчас. Но нет, мне нужна подпись этой суки. Пролистнула еще страницу. — Твою мать, Игнат, зачем столько пунктов, и так же все ясно! — возмутилась Таня, и устало выдохнула, словно не четыре страницы прочитала, а всю ночь вагоны разгружала. Я протянул ей ручку. — Своей подпишу, — буркнула она и достала из сумочки ручку. — Хоть бы стол принес. На коленке подписывать? — Твои проблемы! Давай подписывай, мне нужно идти. Она бросила на меня недовольный взгляд, и оглянувшись, прошла к окну. Уложила на кирпичи документы и принялась, практически не глядя ставить подписи, лишь изредка спрашивая у меня, где подписать. Оставался один лист, где я конкретно занервничал, потому что именно он мне и нужен был. На последнем листе она подпишет свое признание. Там было почти все то, что сказала мне пятнадцати минутами ранее. — Ничего, ради таких денег и пасту не жалко. Шираева поставила последний росчерк, который знаменовал ее приговор. И у меня камень с плеч упал. — Хватило ума на два экземпляра. Уже было плевать что она говорит, и поставит ли подпись на втором. Чистосердечное признание подойдет и в одном экземпляре. Когда она мне передала мои документы, я еще раз осмотрел на наличие подписей, и убедившись в присутствии таковых на главных для меня страницах, положил бумаги в папку. — Ну все, нищеброды. Прощайте! — хмыкнула Татьяна, а я отвернулся, и начал идти к выходу. — Прощай, — буркнул под нос, и на ходу отправил быстрое сообщение. Через пару секунд в здание вошли четыре человека в форме, которые тут же направили оружие на Татьяну и ее шестерку. — Степка, жми! — крикнула она, а через секунду на улице раздался оглушающий взрыв. Позади меня женские крики, и вопли того самого Степана. Ребята одели их в наручники. Это главное, что мне нужно было знать, после чего я мгновенно рванул на улицу. — Бл*дь! — выругался, глядя на то, как языки пламени охватили мою машину. — Хоть бы успели! Хоть бы успели! — закричал я, и взглядом замер на оборванной подвеске, лежащей на вытоптанной дорожке неподалеку от машины. Мой новогодний подарок. Эпилог Весна в этом году наступила рано. Уже в марте мы с удовольствием обедали на открытой веранде закутавшись в легкий плед. А ведь раньше в это время еще ходили в зимних куртках и шубах, прячась от лютого мороза. Но не в этом году. Наверное, погода подстраивалась под мое настроение. Я была счастлива, как никогда прежде. — Люблю тебя, Игнатушка, — прошептала мужчине, быстро чмокнув его в губы. — И я тебя люблю, моя оливковая девочка. Я, как всегда, смутилась и спрятала нос в плед. Не знаю почему, но это прозвище звучало слишком интимно. — Булат, спасибо тебе за Оливку, — немного грустным голосом произнес любимый. — Игнат, ты будешь каждые выходные благодарить меня? — хмыкнул Булат, увлекая в объятия Лапочку, которая покачивала коляску с малышом. Я перевела взгляд на родителей и маму Градецкого, весело играющих с нашими детками. — Возможно, — задумчиво ответил Игнат. — Если бы ты тогда вовремя не отвел Оливию от машины… — Игнатушка, а вот дальше не надо. Все хорошо. Я жива. — Да, ты жива. И рядом со мной, — улыбнулся он и поцеловал меня в висок. — Зато Шираева отсидит по полной, со всеми своими соучастниками, — сообщил Богословский, а я лишь глубоко вдохнула воздух.