Вскоре Рине полегчало, она устроилась в кровати удобнее и поблагодарила: – Спасибо, Ника, хватит. Дальше я сама. Не понимаю, что это. Но больно ужасно. – Это спазмы в мышцах, из-за того что мы вчера переусердствовали, – мрачно пояснила я. В этом я не сомневалась и поэтому на всякий случай предложила: – Впредь нужно быть осторожней. Может, сократить тренировки… Рина всхлипнула, но ничего не сказала, повернулась на бок и свернулась калачиком, подтянув колени к животу. Такая ранимая, несчастная. Тяжело вздохнув, я осталась сидеть рядом и легонько массировать ей ногу. Раньше подруга выглядела как ласточка среди остальных «птиц», а с новой короткой стрижкой, взъерошенная, с синяками под глазами после ночных тренировок, измученная утренними судорогами – как подстреленный воробей. А ведь это самое начало нашего пути… С трудом передвигая ноги, подобно старушке, я добрела до окна, перевести дух, так сказать, собралась. Не тут-то было. Там снова был Ивар. За окном. Сидел на земле и творил нечто немыслимое с ногами: подтягивал их на себя за мыски, замирал и снова тянул. Пару раз Ивар тряхнул головой, затем встряхнул руками и поднялся. Осторожно, словно не по земле собирался идти, а по хрупкому льду. Медленно, очень медленно, он стал перекатываться с мысков на пятки и обратно. Затем шагал на месте, прыгал – и неожиданно кувыркнулся. Поднялся, встряхнулся, снова попрыгал, поводя плечами, кивнул себе и, подхватив небольшую сумку, трусцой побежал в сторону полигонов. – Зачем он все это делал? – раздался у моего плеча голос Рины. Я и не заметила, что она встала и подошла. – Может, разминка какая-то? – предположила я. – Кто их, теневиков, знает. – Моя бабушка так делала, когда ноги болели… – задумчиво припомнила Рина. И тут меня осенило: – У него были судороги! Ивар занимается, как и мы. Недоумение на лице подруги сменилось удивлением, а вскоре на нем отразился живой интерес. – Пойдем! – всполошилась я, бросаясь к шкафу за тренировочной формой, выданной для занятий на полигонах. – Что ты делаешь? – нахмурилась подруга, когда я сунула ей форму в руки. – Мы будем заниматься с Иваром! – объявила я. – Видела, как он умело избавился от боли и побежал дальше? Нам этого не хватает. – Бегать? – Нет. Лидера в наших рядах, – ответила я с улыбкой, подняв указательный палец вверх. Рина раздумывала лишь пару мгновений, затем принялась переодеваться, по ходу дела уточняя: – Как думаешь, он не прогонит нас? Вдруг решит, что мы будем ему мешать? – Сомневаюсь, – мотнула я головой, снимая ночнушку, но, на миг замерев, пожала плечами. – А если прогонит, мешаться под ногами не станем, в сторонке поглядим, как он занимается. Ему, балаболу, что – пару советов нам дать трудно? Вскоре мы спустились во двор. Зябко обняв себя за плечи, я засомневалась: – Холодно. Может, лучше спросим его за завтраком? Если согласится, то… – Мы уже вышли! – перебила меня Рина и настойчиво потянула к полигону. – Хватит трястись. Сейчас пробежимся – сразу согреемся. Потом еще упражнения сделаем – вообще жарко станет! – Так точно, лерра Стретчет! – радостно ответила я. Пришло ее время подбадривать меня. И я, следуя за подругой, снова подумала, насколько здорово, когда делом занято несколько заинтересованных людей. Поддержка – великая сила! Ивар носился по небольшому участку, то пригибаясь, то подпрыгивая, то делая выпады руками. За ним следовал шарик света. Пару раз он догнал Ивара и, видимо, ужалил, потому что наш друг «радовался» каждому столкновению, громко бранясь. В очередной раз Ивару досталось от шарика потому, что мы его отвлекли. Заметив нас, теневик замешкался и получил от своего «наставника». Громко выругавшись, он вскинул руку, сказал что-то и шарик света вспыхнул, а затем рассыпался на сотни мельчайших искорок. Мы с Риной замерли, глядя на это чудо. – Так-так-так, – сказал Ивар, приближаясь, – и кому это у нас тут не спится? Лерру Эйташ узнаю, а ты кто? Я посмотрела на Рину и запоздало вспомнила о ее новой прическе. Подруга улыбнулась, кокетливо провела ладонью по коротким волосам и призналась: – Пришлось обрезать. Отращу их, когда пойму, что достаточно сильна, чтобы противостоять тьме. – Отличный стимул! – похвалил Ивар совершенно серьезно. – Бороться с тьмой и победить, чтобы иметь возможность носить роскошные длинные волосы! Мы дружно рассмеялись, а затем так же быстро посерьезнели. – Значит, решила заниматься? – спросил Ивар Рину уже совсем другим тоном, холодным, пронизывающим до костей хлеще, чем рассветный ветер, и добавил: – Понимаешь, что боли не избежать? – Да, – в тон ему ответила Рина. Потом посмотрела на меня. Ивар тоже перевел взгляд. – Я с вами, – решительно кивнула. – Хочу покорить потоки и помочь Рине. Каждому из нас нужна поддержка. – Помоги нам, пожалуйста, – проникновенно попросила Рина. Обе смотрели на друга с ожиданием: оттолкнет или согласится? – Я не могу вам отказать, девушки. Но!.. – Ивар сделал паузу, а его желтые глазищи блеснули, то ли в них отразилось восходящее солнце, то ли задумал что. – Спуска и пощады не ждите. Или работаем до изнеможения, или занимайтесь сами. Уверен, вдвоем вам будет легче. – Мы не ищем легких путей, – заявила я. – Нам нужен результат, – хмуро кивнула Рина, приглаживая короткие волосы, раздуваемые ветерком. – Тогда прошу, – не стал мешкать Ивар. – Сейчас покажу вам упражнения для разминки, затем создам самый простой кокон, в который защитники пакуют чудовищ. Будете искать плетения для освобождения. Последний шанс сбежать. – Показывай, – в один голос поторопили мы с Риной. Ивар ощерился, поманил нас к себе и принялся объяснять. * * * – Он хочет нашей смерти, – прохрипела Рина, входя в комнату часом позже, и сползла по стене спиной. – И, главное, почти добился результата! Я еле жива. – Угу, – у меня не было сил даже на жалобы. Я сбросила обувь и легла прямо на полу, раскинув руки и ноги. Почувствовала, как шевелятся на голове волосы – ужасное ощущение. А все от того, что потоки сил, с которыми я пыталась справиться, развевали мои кудри во все стороны и скручивали в немыслимые колтуны. По всему выходило, что меня тоже ждала стрижка. И я совершенно не представляла, как расстанусь с прекрасными локонами – моим главным украшением. В душе разливалась чисто женская обида: во-первых, из нас и так насильно сделали воинов, противостоящих тьме; во-вторых, из одежды – только унылая форма, ни выделиться, ни проявить себя; ну и в-третьих, на следующем празднике я не смогу похвастаться даже красивой прической. Конечно, по большому счету, все три проблемы мелкие и не должны волновать, но… Девушка во мне совсем раскисла. – Нам нужно переодеваться и идти на завтрак, – тяжело выдохнула у стены Катерина. Правда сама даже не пошевелилась. – Сейчас, – зевнула я, прикрывая глаза. Перед мысленным взором тут же появился ужасный купол, в котором мне так и не удалось разорвать плетения, чтобы найти выход. А ведь, по словам Ивара, он был самым простым, который ему позволили изучить для личных тренировок наставники. Я застонала и поднялась. Время для жалости к себе кончилось. Вскоре мы с Риной спустились в столовую. Шли медленно, чувствуя себя настоящими развалинами. Впрочем, наш внешний вид тоже заставлял многих проходящих мимо, нервничать и ускоряться. На нас оглядывались, обсуждали. Парни-второкурсники смотрели с жалостью, совсем без мужского интереса. И только Оллер ринулся навстречу, едва заметил Рину. – Что случилось? – обеспокоенно спросил он, глядя на мою подругу так, будто она побывала у межмирового портала, чудом спаслась, но осталась покалеченной. А затем, наконец, рассмотрев детально, прошипел: – Кто сделал это с твоими волосами? Потом взглядом пробежался по мне, словно споткнулся, у него глаза расширились от изумления: – Ника, ты… У тебя тут… – Он поднял руку и неопределенно покрутил здоровенной ручищей над своей макушкой. Сначала в одну сторону, потом в другую. И завершил глубокомысленно: – Ты не причесалась как будто. Я рассмеялась. И тут же охнула, прижав руки к ребрам. Мышцы болели от любого резкого движения! А все «легкая» разминка Ивара. – Мы тренировались, – взялась прояснить ситуацию подруга. – А волосы пришлось остричь, потому что с ними было, как… Рина проследила глазами за взглядом Оллера. Их взгляды поднялись чуть выше моей макушки, и я, фыркнув, нервно попыталась пригладить то, что пришлось счесть прической. Да, в зеркало перед выходом я смотрелась и знаю, что стала похожа на полуоблетевший одуванчик. Часть волос сбилась в колтун, часть – торчала в разные стороны кривыми пожухлыми спиральками. – Все так плохо? – удрученно спросила я у друзей. Вместо них ответила Анжеика, откуда ни возьмись появившаяся рядом: