Глава 11 Тоска навалилась пудовым грузом, высасывая остатки сил. Вчера произошло второе в моей жизни событие, потрясшее до глубины души, опять перелопатившее жизнь, начавшую было входить в колею. И это событие надо было принять… Я вышла из аудитории, где проходила лекция по одному из интереснейших предметов – истории Аарона. Сегодня мы слушали про устройство и традиции Южной Мораты. Но впервые за все время учебы я сидела на истории как на иголках. Места себе не находила от беспокойства и нетерпения в ожидании завершения занятия. В конце коридора показалась Катерина, ее лохматую макушку и худенькую фигурку ни с чьей не спутаешь. Наконец-то! Я кинулась к ней, обняла и тихо спросила: – Как ты? Подруга, бледная и измученная, вяло улыбнулась: – Уже лучше. Его скоро отпустят. Сказали, до вечера еще понаблюдают, а потом… Она всхлипнула, уткнувшись в мое плечо. – Ну прекрати, не надо, это по-прежнему твой Оллер, – прошептала я, поглаживая ее вздрагивающую спину. – Да знаю я, – она вскинула заплаканное лицо с покрасневшими глазами, – Оллер сам больше не хочет со мной говорить, все время отворачивается. И молчит. Представляешь? – Ему нужно немного времени, чтобы привыкнуть, – кивнула я. А припомнив зрелище, которым закончился бал, нервно дернув плечом, тихо добавила: – Нам всем придется привыкнуть. – Он почти не изменился, – приглушенно, но возмущенно-запальчиво заявила Рина. – В твоих глазах, наверное, – грустно улыбнулась я. – Но перемены заметны, их видели все. Оллеру придется смириться с этим. И нам. Я слышала, несколько плетельщиц отказались от усиленных тренировок. Глупышки считают, что если останутся во вторых и третьих рядах у темных порталов, то получат меньше излучения, а значит, не изменятся. – Как сказал Ивар, монстрам плевать, в каком ряду кто будет стоять, от них тоже можно всякой гадостью заразиться, – разъяренно прошипела Рина. Я покивала, соглашаясь и думая о еще одном важном обстоятельстве. И честно сказала, как есть, как думаю: – Все напуганы, Рина. Не злись, их можно понять. Выслушай. Если бы вчерашняя мутация случилась с кем-то другим, более… одиноким и слабым духом, страшно представить, что бы с ним стало. Хорошо, что у Оллера есть мы, надежные друзья, которые не отвернутся. Примут любым! Главное, чтобы он сам себя принял, такого… хм-м… обновленного. – Но он отворачивается… – Дай ему время, – попросила я настойчиво. – И пойдем перекусим. Когда ты ела последний раз? – На балу, – ответила она растерянно. – Вчера?! – возмутилась я, решительно уводя подругу за собой. – От тебя и так одни косточки остались, чем ты думала?! Нам резерв расширять, магию увеличивать, а ты голодаешь! Скорее в столовую! Рина встряхнулась и припустила за мной. Пища – энергия, а ее цель со вчерашнего дня не изменилась, наоборот, укрепилась. В столовой оказалось мало народу, поэтому мы заняли ближайший к раздаче стол и набрали полные подносы. К счастью, отсутствием аппетита ни она, ни я не страдали, умяли все. За чаем в столовую заглянули лерр Цвик и лерр Дивит. Заметив нас, окинули внимательными, сочувствующими взглядами Рину и одобрительно кивнули мне. Рады, что я присматриваю за подругой? Натянуто улыбнувшись в ответ, я вцепилась в горячую кружку. Вспомнила про вчерашнее – и страх удушливой ледяной волной полез в душу. Под конец бала одна девица, завистливая и небольшого ума, решила досадить, по своему мнению, слишком счастливо смеявшейся Рине и подло наступила на подол ее несуразного платья. Криво скроенный и с таким трудом сшитый израненными пальцами наряд треснул. Целый лоскут оторвался и повис, оголяя часть спины. Рина испуганно вскрикнула и побледнела от стыда и унижения. Дальше события разворачивались совершенно непредсказуемо. Оллер, несколько месяцев снедаемый не самыми хорошими чувствами из-за мучений любимой девушки и ежедневной борьбой за их пару, рассвирепел. И сорвался: зарычал от ярости на мерзавку однокурсницу, а дальше жутко потемнел, задрожал, неизвестно, от боли или от переполнявших его эмоций. И вдруг из Оллера буквально хлынула во все стороны магия. Только не волной, а кошмарными черными потоками, которые сметали на своем пути криво сбитые столы с напитками и нерасторопных кадетов, ошеломленно глазевших на него. Растерявшаяся Рина быстро пришла в себя и схватила Оллера за руку, чтобы помочь успокоиться, остановить… Но ее резкое движение и хват на его запястье спровоцировали Оллера. Он словно потерял разум. Резкий разворот – и Катерину черным потоком отбросило к стене. Ударившись спиной, она вскрикнула от боли и сползла на пол, чем окончательно лишила Оллера головы. На Катерину уставился бледный как смерть, с черными провалами вместо глаз монстр. Она, испуганная, сбитая с толку, снова подалась вперед, на губе выступила кровь – прикусила при падении. Наверное, Оллер, увидев, что натворил, пришел в себя, ринулся к любимой, но через пару шагов запнулся. Притормозил, выровнялся и обвел себя ошеломленным взглядом. Бедняга явно не сразу осознал, что черные потоки несколько мгновений назад хлеставшие из его тела, превратились в чернильно-черные жгуты-щупальца. И выходили они теперь из его спины! Если бы не общее замешательство и ужас, можно было бы посмеяться, глядя как Оллер растерянно крутанулся вокруг себя волчком, пытаясь найти место выхода этих черных жгутов. Но, запутавшись в собственных щупальцах, начал заваливаться набок. Его поддержал не менее жуткого вида беловолосый мужчина, из спины которого торчали толстые острые иглы, а глаза горели серым пламенем. – Ректор… – просипел кто-то в ужасе. – Мамочки мои… Каждый из нас опознал во втором монстре лерра Цвика. Через секунду к нему присоединились еще двое, лерр Лерио и красноглазый лерр Дивит, сильно раздавшийся в плечах и с несуразно огромными руками-молотами. Если такой двинет в ухо – в полет отправишься сразу на кладбище. – Что за цирк уродов? – донесся чей-то придушенный шепот. Вместо ответа ректор с преподавателями сноровисто и ловко «пеленали» Оллера с его жуткими черными щупальцами. А прибежавший лерр Варин еще и влил что-то ему в рот, отчего наш друг очень быстро полностью обмяк и повис на руках преподавателей. Лерр Цвик выпрямился и объявил очевидное: – Бал окончен! Возможно, все объяснения отложили бы на потом, и все разошлись по своим комнатам, гадая, что же случилось и не находя себе места. Но тишину разорвал испуганный крик Катерины, которая отлепилась от стены и прихрамывая, понеслась к любимому на выручку: – Не смейте с ним так обращаться! Что вы сделали с Оллером? Я пойду с ним! Пустите меня! Никто не преградил ей дорогу, лерр Лерио даже посторонился, чтобы она взяла, вернее вцепилась в руку своего парня. Я тоже дернулась к ним, но лерр Лерио мотнул головой – запретил. И я привычно послушалась, остановилась. Ректор, усилив голос магией, спросил: – Думаю, вас всех сейчас мучает вопрос, на который мне стоит ответить. – Да… – пронеслось по залу. Лерр Цвик встряхнулся, прикрыл глаза. Его колючки медленно растворились, словно их и не было. Вот только в идеальном минуту назад сюртуке осталось множество маленьких дырочек – свидетелей случившегося. – С чего бы начать? – задумался ректор, а потом, пожав плечами, спокойно произнес, как лекцию читал: – Вы стали очевидцами первой мутации Оллера Руха. Я сказал «первой», потому что будут и другие. Еще на вводной лекции я предупреждал вас, что межмировые прорехи излучают собственную темную энергию, плюсом к этому некоторые виды тварей из других миров тоже. Каждая последующая встреча с ними будет влиять на вас. Причем самым непредсказуемым образом и индивидуально. Первые изменения коснутся всех после выпускного экзамена… Что касается Оллера Руха, изменения у него случились раньше, ведь он из семьи, которая побывала на темной стороне Аарона еще до его рождения. Отголоски этого события вы сейчас наблюдали воочию. Оллер не только сильный маг, но и истинный защитник. Уверен, вы видели, что толкнуло его на инициацию, точнее кто и почему… Я ответил на ваш вопрос? – Значит, после двух лет обучения нас отправят на первую настоящую битву, где каждый получит что-то вроде щупалец или иголок из спины? – громко уточнил Ивар. Видимо, кадеты подзабыли, что нам о мутациях еще на вводной лекции прямым текстом сказали. Зато после вопроса Ивара все разом затихли, ждали окончательного подтверждения. Ведь только в этот миг каждый осознал, что изменения – это самая настоящая реальность, а не детская пугалка. Морен Цвик, беловолосый мужчина со стальными глазами, с сожалением посмотрел на лица ближайших парней и девушек, прежде чем ответил, обернувшись к Ивару: – Так и есть, молодой человек. Так и есть. И никто не знает, как инициация повлияет лично на вас или ваших напарников. Остается лишь принимать друг друга такими, какими вы станете. Такова правда жизни, кадеты. Именно поэтому мы с вами никогда больше не найдем своего места среди обычных людей. И по этой причине мы раз за разом напоминаем вам, что выбирать пару надо не только разумом, но и сердцем. Что все вы здесь – равные! Подробнее об этом и мутациях вам расскажут на следующих боевых занятиях. Мы больше ни одним вопросом не нарушили тишину, словно саваном опустившуюся на зал. Преподаватели стояли бесстрастными каменными кладбищенскими изваяниями, а напуганные кадеты походили на бледных призраков. Так же молча все разошлись. Оллера положили на носилки и в сопровождении курочки-наседки Катерины, не отпустившей его руку, унесли в лазарет. Когда наш первый на курсе измененный очнется, его необходимо будет успокоить и подготовить к новой реальности, в которой он может выпускать из спины шесть здоровенных черных магических щупалец… – Как он? – неожиданно рядом сел Эран, удивив безмерно. Здороваться с окружающими он по-прежнему не считал нужным, да и излишней вежливостью себя не утруждал. Вот и сегодня с ходу перешел к главному. Рина расстроенно пожала плечиками: – Обещают скоро выпустить. Пока с ним работают наставники и меня не пустили поговорить… – Все наладится, – спокойно пообещал Эран, вставая из-за стола. Думала, он уйдет, не останется с нами, ставшими отверженными. Изгоями. Я ощутила это с утра, прямо на завтраке. Со мной и Иваром ни один человек не рискнул сесть за стол, поздороваться или перекинуться хоть парой слов на занятиях. Все отводили взгляд, словно из моей спины тоже росли щупальца. Друзья и добрые соседи познаются в беде, как говорил мой отец, он редко ошибался. Я тоскливо проводила глазами золотоволосого красавца, однако вскоре приятно удивилась: он взял еду и вернулся за наш стол. Как ни в чем ни бывало сел рядом со мной и принялся есть с самым обычным видом. Тут в столовую царственной походкой буквально вплыла Анжеика, за ней, как всегда, следовала свита прихлебателей. Мы с Риной невольно втянули головы в плечи в ожидании гадостей. Кроме того, я судорожно подбирала острые слова, которыми буду отвечать на оскорбления. Но встретившись с нами взглядом, Анжеика впервые за все эти тяжелые месяцы промолчала. Больше того! Мне на миг показалось, что в ее глазах промелькнуло сочувствие. Анжеика села есть за соседний стол, по-прежнему ни слова не сказав. А вот ее свита молчать не стала: – Анжеика, вся столовая свободна, зачем ты села рядом с цирком уродцев? Еще заразимся чем-нибудь… Договорить Рингольд, сын графа Лильского, не успел. Некая темная сила перехватила его за светлые вихры на затылке и приложила высокомерной мордой о стол. Снова и снова. По подбородку парня потекла кровь из сломанного носа… Пока все пораженно замерли, Эран медленно поднялся, вытер руки салфеткой и неспешно приблизился к Рингольду. Наклоняясь к лицу оскорбившего нас парня, он чеканил каждое слово, как золотую монету, такой непривычно яростный и еще более ледяной, чем всегда: – Все мы здесь равные среди равных. Или ты настолько туп и глух, что пропустил вчера слова ректора? Рингольд пытался вырваться из магического захвата, но Эран его еще сильнее придавливал щекой к столешнице, на которую текла из носа кровь. – Отпусти меня, проклятый бастард, – прошипел Рингольд. – А то что? Пожалуешься папочке? – с холодным сарказмом уточнил Эран. – Я… Я… – Ты – никто! Слабак и трус, даже с учетом четвертой категории дара! – рыкнул Эран. – Извинись! Извинись перед лучшими плетельщицами курса. Проси прощения у тех, кто завтра будет нашим единственным спасением. Это они – хрупкие девушки – встанут стеной между тварями и твоей семьей, они будут бороться, чтобы твой папаша сохранил родовую сокровищницу, придурок! Извинись перед моей парой, потому что я никому не позволю ее оскорблять. Несколько секунд тишины сменились хриплыми словами Рингольда, которому никто не пришел на помощь: – Простите, я был не прав! Сказал и сразу оказался на свободе. Резво распрямившись и рваными движениями вытерев кровь с лица, Рингольд уязвлено и возмущенно оглядел своих приятелей. Те сделали вид, что очень заняты. Перевел взгляд на Эрана, который с презрением смотрел на него со своей привычной надменной холодностью. Передернув плечами, униженный аристократ стремительно направился в сторону выхода. Вслед ему досталось от Анжеики: – Что Рингольд дурак, я знала, но что еще и трус… Прямо скажем, в род Лильских проникла гнильца…