– Почему это Оллеру? – Вот именно, – с широченной улыбкой отозвался Ивар, – лучше уж мне. Я бы с удовольствием помог этой дикой кошке развить гибкость в нужных местах. – Ивар! – одернул его Оллер. – Тебе точно поставили печать целибата? – с подозрением уточнила я. – Заходи вечером, перед отбоем, покажу, – предложил Ивар, улыбаясь шире прежнего. – Ты несносен, – покачала головой Катерина. – Ну и наплачется твоя пара… – Разве что от счастья, – подмигнул ей Ивар, поднимаясь. – А теперь простите, милые лерры, мне нужно успеть переговорить с одной красавицей… Мы с подругой проводили его глазами, переглянулись и рассмеялись. Злиться на Ивара не получалось. Не то что на препода танцев… * * * – Нам конец, – ныла я, мчась к нужной аудитории. – Скорее, Рина. Это ужасно. Он нас на порог не пустит… – Бегу, – тяжело дышала она за моей спиной. – Мы еще успеваем. Скорее всего. Я не стала отвечать, прекрасно понимая, – мы попали! Было большой ошибкой по ее настоянию вернуться в комнату, чтобы переодеться. Лучше бы компот, пролитый на меня Иваром, высох сам по себе, пятно-то почти не заметно. А вот наше опоздание вряд ли кто пропустит… Мы укладывались. Почти. Но не рассчитывали, что жуткий звук горна, возвещающий о начале занятия, раздастся раньше, чем окажемся на месте. У мрачной двери мы обе замерли. Тяжело дыша, испуганно переглянулись, судорожно поправив выбившиеся пряди из пучков. – Стучим? – прошептала я. – Попробуем просочиться, – ответила Рина, бесшумно приоткрыла дверь и потянула меня за собой. Нам бы удалось пробраться незамеченными, если бы дверь, закрываясь, предательски не скрипнула. На звук обернулись все. Больше сотни кадетов и лерр Пьялле. Одновременно. Я ощутила себя как в кошмарном сне. – Ну ничего себе! – протянул преподаватель, складывая ладони в молитвенном жесте и хищно улыбаясь, будто благодарил богов за такой чудный подарок – опоздавших кадеток. – Кто это там решил нас осчастливить своим присутствием?! Еще две звезды на тухлом небосклоне Аарона! – Тусклом? – ляпнула Катерина, забыв прикусить язык. – Нет, – покачал головой лерр Пьялле. И указал нам на стену, у которой почему-то стояли пятеро: Анжеика, Оллер, Ивар, золотоволосый Эран, прекрасный лицом, но с мерзким характером, и хорошенькая девушка, с которой заигрывал в столовой наш любвеобильный друг-теневик. – Можете разделить участь и компанию этих бунтарей! – в приказном тоне распорядился лерр Пьялле. – С вами я разберусь в последнюю очередь. Ждите. Мы метнулись к Ивару с Оллером. – Что случилось? – шепнула Рина. – Тихо! – зло бросил лерр Пьялле. – Не то вылетите с моих занятий и лично отправитесь к лерру Цвику с объяснениями. Он как раз искал желающих убирать в столовой ночами. Персонал с удовольствием доверит вам чистку кухонных котлов. Повторять угрозу не пришлось. Следующие десять минут мы в полной тишине наблюдали, как преподаватель, придирчиво разглядывая кандидатов, ставил их в пары. Его выбор мало кого устраивал, большинство хмурилось и исподтишка обменивалось недовольными гримасами, но ни один не решился возразить. Наконец, очередь дошла до нас, лерр Пьялле ткнул длинным пальцем в Оллера и поманил к себе: – Ты. На вид совсем увалень, но держишься на удивление неплохо. С тобой в пару встанет… она. Палец лерра устремился в мою сторону. Я еще мгновение-другое таращилась на заостренный потемневший коготь этого вечно недовольного, обзывающегося щеголя, убедилась, что «она» – это именно я и растерянно оглянулась на Рину. Уголки ее губ расстроенно опустились, плечи поникли. А я поняла, что не могу встать между ней и Оллером. Никак. – Лерр, я отказываюсь с ним танцевать, – вытянувшись в струнку, на всякий случай непримиримо задрав подбородок, хрипло возразила я. Выступить против приказа наставника, особенно лерра Пьялле, оказалось сложно и страшно. У меня внутри все дрожало от напряжения и ожидания его решения. Но свой выбор я сделала. Пусть лучше последует наказание, чем придется весь год ловить на себе обиженные или ревнивые взгляды Рины. У меня одна подруга! – Еще одна высокомерная бунтарка? – преподаватель был неприятно удивлен, видно, тоже не ожидал от меня проявления характера. Я промолчала. Боялась, что голос сорвется на писк от страха. Так и стояла со вздернутым носом и идеально прямой спиной, правда плечи невольно поднимались выше, а голова втягивалась глубже. Наблюдая за моими потугами отстоять дружбу, Лерр Пьялле неожиданно усмехнулся и бросил в сторону Катерины: – Уговорила! Тогда ты! Быстро ко мне. Ну?! Подруга бросилась вперед. Выражения ее лица я не видела, продолжая смотреть перед собой и изображая упорство. – Так, теперь ты, непокорная, – лерр с хищным оскалом голодного зверюги поманил к себе брюнетку, с которой заигрывал Ивар. С явным удовольствием отметил, как судорожно сжались от страха у нее кулаки и добавил: – Дарю тебя тому рыжему парнишке. Ему приятно, а тебе он поможет прочувствовать ритм и исправить недочеты. Ну, шевелись быстрее, лишнего времени у нас нет. – Есть, лерр, – сипло буркнула девушка и подошла к указанному кадету. Лерр Пьялле повернулся к нам, оставшимся у стены, и очень-очень нехорошо посмотрел: – Осталась ваша мерзкая четверка. Я с трудом сдержалась, чтобы не съежиться или не всхлипнуть. Каким образом мне довелось оказаться среди бунтарей?! Да еще с кем? С двумя аристократами и представителем теневого мира. Бедная моя мамочка, узнай она о таком, точно слегла бы с больным сердцем… – Так, кудрявая, будешь танцевать с заносчивым богатеем, – неожиданно заявил лерр. – А Анжеика – с этим худосочным. Решено. Приступаем. Бегом! – С ним?! – изумленно выдохнула Анжеика, глядя на Ивара, как на дурно пахнущий мусор. – Я согласен принести эту жертву! – с хитрой улыбкой, не скрывая торжества, выдал наш дамский угодник. – Иди сюда и научи всему, чего я еще не знаю. – Но… – Анжеика с мольбой посмотрела на лерра Пьялле, похоже, надеясь, что тот передумает. Но тот повелительно указал пальцем в центр зала, куда уже чинно шли все пары, без лишних слов приказывая нам отправиться туда же. Затем посмотрел на меня и нетерпеливо повторил жест. Через несколько шагов я невольно обернулась. Мой взгляд уперся в мужскую грудь, поднялся на упрямый подбородок, скользнул по недовольно искривленным губам, красивому прямому носу и… утонул в голубых, как безоблачное летнее небо, глазах. Какое-то время мы глядели друг на друга, мне показалось, что между нами рождается самая настоящая магия. Но все испортил надменный голос блондина по имени Эран: – Прекрасно, мне досталась глухая немощь. – Почему глухая? – опешила я, моментально возвращаясь с небес на землю. – Просто немощь? – заломил золотисто-коричневую бровь блондин. Я нахмурилась, отступила и хотела обратиться к лерру Пьялле с просьбой заменить мерзавца на кого угодно. На любого парня с курса. Но… столкнулась с довольной, этакой мерзопакостной ухмылкой преподавателя. – Танцу-уем, – пропел он, взмахивая руками. – Сегодня будем разучивать энергичные движения, так что весь ваш гонор выветрится в неизвестном направлении. Обещаю, деточки. Удрученно посмотрела на блондина. Тот не менее удрученно покачал головой, тяжело вздохнул, словно я пудовый груз, который на него взвалили, и поманил к себе, предупреждая: – Осторожнее с ботинками, немощь, они стоят дороже всего твоего гардероба. И тут я обрадовалась: танец будет энергичным, на мне такие же казенные ботиночки с крепкими, хоть и невысокими каблучками… А мой партнер по танцам, видимо по привычке, желая уязвить, забыл, что на нас форма. * * * – Обожаю лерра Пьялле, – в пятый, кажется, раз повторила Рина, лежа на кровати и мечтательно глядя в потолок. Я промолчала. За подругу, конечно, порадовалась, но, прямо сказать, не слишком искренне. У меня после двух часов танцев болели тело, душа и гордость – все. Да, оказывается, гордость умеет болеть. Выражалось это в судорожных попытках придумать запоздалые ответы на отпущенные в мой адрес оскорбления. У всех моих несчастий теперь имеется конкретное имя – Эран Дериш. – Мерзкий, самодовольный, эгоистичный гад, – прошептала я, с силой взбивая подушку. – Обожаю, – поддакнула Рина, явно не вслушиваясь в мои слова. – Знаешь, какой он? – Отвратительный, – предложила самый подходящий вариант. – Да-а-а… – она заулыбалась шире, отчего на щеках появились чудесные ямочки. – И такой надежный. Рядом с ним я могу кружиться в танце вечность. Понимаешь? Поняла, что речь не о лерре Пьялле, а о ее Оллере. Я вздохнула, погасила настольную лампу и легла, укрывшись с головой. Перед внутренним взором тут же появилось красивое лицо Эрана, искаженное мукой. «Осторожнее, немощь, – шипел он, крепче сжимая мою ладонь. – Неужели твой разум настолько скуден, что не позволяет запомнить элементарное движение?» «Мне очень жаль, – отвечала я, растерянно моргая. – Надеюсь, дальше у меня выйдет лучше.» Лучше так и не вышло. Хотя я очень старалась.