У него были равные шансы умереть не своей смертью во сне или все-таки проснуться. Выходит, повезло. Повезло? Джон Эркарт взял его на убийстве. Он видел тело. А теперь этого тела нет. Вытащив телефон, Логан всматривался в экран, не желавший быть в фокусе. Нашел номер Эркарта, набрал. Не отвечает… Включил голосовую почту. «Привет. В данный момент я не могу говорить, но вы можете оставить сообщение после звукового сигнала». Он открыл рот и снова закрыл. Дурак, мог бы оставить улику, спросив, что произошло с телом человека, которого он убил. Может, все-таки стоило позвонить в полицию, когда была возможность?.. Заключить сделку. В таком случае у него был бы шанс освободиться через три или четыре года. А сейчас? Наверное, план вышибить себе мозги не так уж и плох. Можно сделать это прямо сейчас, здесь, а можно отправиться домой, открыть бутылку «Балвени» и – бабах. Он прислонился спиной к стенке. А кто тогда позаботится о Ктулху? Стил и Сьюзан? Нет, их мистер Румполь уже слишком стар и слишком сварлив для того, чтобы принять другого кота на своей территории. Провел ладонью по лицу. Телефон вдруг взревел, наполняя комнату бравурными звуками марша из «Звездных войн». Еще говорят, что пятница тринадцатое плохой день. Суббота еще хуже. – Я не могу, – ответил Логан. На другом конце линии голос Стил тонул в громкой музыке и криках – как будто она была в ночном клубе. – Что? Постой. – Она, похоже, отвела трубку в сторону. – Вы можете прекратить это сумасшествие? Я пытаюсь поговорить с вашим отцом! – Музыка смолкла. – Ну, спасибо. Он повернулся и похромал в прихожую. – Прости за этот базар. Твоя маленькая хулиганка проходит фазу, когда сходят сума, слушая хеви-метал. – Я же сказал – не могу. Открыл входную дверь, вышел на улицу и шагнул под снегопад. – Не могу – что? Что ты не можешь… – Ужинать. И все это. Я не могу. Набитый коробками «фиат» стоял, покрытый не меньше чем на три дюйма снегом, который продолжал сыпаться с грязно-серого неба. – Ты хоть представляешь, сколько проблем создаешь Сьюзан, ты, неблагодарный мелкий хам? – Я не могу. Со стоном пролез на водительское сиденье. Захлопнул дверь. – Меня не убеждает твое «не могу», подними свой зад и… – Я плохо себя чувствую, ты понимаешь? Меня дважды тошнило. У меня голова болит. И живот тоже. Это было преуменьшением. Он чувствовал себя так, словно кто-то вшил муравейник ему под кожу и теперь насекомые кусали и жалили все, что располагалось в брюшной полости. Повернул ключ зажигания, подождал, пока двигатель завелся. Включил снегоочистители. Стил хмыкнула: – Эй, я ведь тоже весь день мучаюсь от похмелья, ну не будь таким нытиком. – Это не похмелье. Он дал задний ход, колеса заскользили, затем сцепились с покрытием. – Морочь голову кому-нибудь другому, твои сказки годятся только на то, чтобы смешить баранов. – Послушай… Логан закусил губу. Поморщился. Поймал свое отражение в зеркале заднего вида. Рот был распухшим, губы потрескались, по скулам тянулись обширные кровоподтеки. Должен же быть какой-то способ заставить ее заткнуться. Нечто такое, что завело бы ее. Разумеется, такой способ существовал: – Слушай, то самое детское порно в компьютере Джека Уоллеса. Оно же было хорошо запрятано. А как получилось, что тебе удалось его найти? – Да, отличный ход, Ганнибал Лектер, но тебе не удастся так легко сменить тему разговора. Если не хочешь встречаться со своими детьми, скажи им это сам. – Да ладно, ты и с микроволновкой-то с трудом справляешься, а тут вдруг стала компьютерным гением. Он отключил телефон, развернул «фиат», проехал мимо огромных сараев промышленной зоны и выполз на шоссе. Желудок колыхался и булькал синхронно с прибоем в черепушке. У него точно сотрясение мозга. Возможно, ему нельзя вести машину. А что оставалось делать? Сидеть у Саманты до тех пор, пока Рубен не пришлет кого-нибудь другого, чтобы разобраться с ним? Снова позвонила Стил. – Ты действительно хочешь это знать? Отлично. Какая-то возня, затем звук закрывающейся двери. Дорога была грязной: снежная кашица, гравий и песок, «дворники» еле справлялись. – Я пошла сказать ему чтобы он держался как можно дальше от Клаудии Бородитски. Этот сраный педик обладал манерами, которые вызывали к нему интерес. Знаешь, он любил распустить хвост, представляясь большим человеком. И вот эта Клаудиа вдруг заявляет, что это был не он. Ну, в парке на нее напал не он. Супер, да? Крошечные снежинки, кружась, цеплялись за стены каркасных домов, построенных в стиле «дом – книжная полка». – Он на меня наскочил: «Я же говорил вам, что никогда ее не видел, что это меня никак не касается», и тут звонит телефон. Он отошел. А когда он закончил разговор, я уже чувствовала… э-э… ну, сам понимаешь, что я чувствовала. Ноутбук был в кабинете, и эти фотографии… Они были в режиме слайд-шоу. По противоположной стороне дороги проехал велосипедист; из-под заднего колеса вырывался фонтан грязи. – Этот мерзавец даже не потрудился закрыть ноут, когда я позвонила в дверь. Оставил его там, где стоял. – Она засопела. – Пока он болтал, эта мерзость демонстрировалась на экране. – Так значит, у тебя не было необходимости вводить пароль или что-то вроде этого? – Конечно. А откуда мне было знать, что там за пароль? Я что, Деррен Браун[88]? Логан подъехал к обочине и остановил машину. Отсюда поля по обеим сторонам выглядели, как лоскутное одеяло белого и серого цветов, простеганное черными нитками. Он выдохнул и провел рукой по животу. Когда пальцы касались пореза, поднималась жгучая боль, как будто в рану втирали соль. Стил затеяла четырехгодичную свару с Нэпиером, для того чтобы прикрыть его. И вот теперь он насильно вовлечен в расследование ее дела, которое ведет мастер по приготовлению чипсов и пирожных. Нэпиер был сродни Носферату[89], только и ждал момента, чтобы наброситься. Джек Уоллес – высокомерный придурок, что безоговорочно подтверждалось записью его допроса. Он спокойно сидел и твердил как попугай: «Без комментариев». А может, он и не был педофилом. Может, для него имела значение лишь сексуальная мощь, а то, кому она будет продемонстрирована, его совершенно не трогало. Такой самцовый способ самоутверждения… И вот теперь Стил была на линии огня, потому что этот Уоллес рвался выйти на свободу. Ой, несчастный я человек, меня подставила женщина-полицейский. Логан вывел на экран фото Саманты на свадьбе Ренни. Поставил телефон в нишу на приборной доске. – Я знаю, о чем ты думаешь, и знаю, что ты права. Никакого ответа. – Ты думаешь, что я ищу причину не ехать домой. Потому что, когда я вернусь, мне придется признать тот факт, что я облажался. Саманта была прекрасна. Волосы красные как свежая кровь, кожа бледная как снег. Благодаря корсету верхняя часть ее груди выглядела припухшей, а так – с какой стороны ни посмотри, скелет, обтянутый кожей. Над корсетом впору вывешивать баннер со строчкой «Каркнул Ворон: “Никогда”»[90]. На обнаженных плечах татуировки – ягоды ежевики, черепа, сердца и зазубренные гребешки водоворотов. – Ну давай, посмотри на меня: я не могу убить кого-то даже в целях самообороны без того, чтобы не почувствовать весь ужас от содеянного. У меня такое чувство, будто я ношу в грудной клетке кусок гранита. Разве я могу хладнокровно убить Рубена? Подавшись вперед, он сосредоточил взгляд на лице Саманты. – Она заступилась за меня. Самое малое, что я могу сделать, это отплатить услугой за услугу. Молчит.