— Я… да, я буду осторожна. Как его глаза могли так удерживать ее в плену? Она пыталась вспомнить, как дышать. — Ты обещала мне, — тихо сказал он. — Значит, ты вернешься. — Да, — прошептала она. — Я не нарушу обещание. Его губы изогнулись в хитрой улыбке. А потом он подхватил ее и сорвался с места. Она обвила руками его шею, а он мчался по тропе, минуя мили. Через минуты он замедлился до простого бега. Вперед появился знакомый силуэт. Два толстых столба и параллельные балки красных тории отмечали границу земель храма. Он замер в нескольких ярдах от храма и опустил ее, даже не задыхаясь от бега. Она сделала пару шатающихся шагов и покачала головой, что немного кружилась. — Карасу уже проверили, — сказал он. — Ками нет, только каннуши и десяток сохэев ищут тебя в лесу. Когда она убежала той ночью в красном кимоно, она и не представляла, что вернется и столкнется с тем, что оставила. Поверят ли они в ее рассказ об Изанами и появлении Аматэрасу? Им придется. Она не даст им выбора. Она оглянулась на Широ. — Ты будешь неподалеку? — Как можно ближе. Эти слова, произнесенные его низким голосом крутились в ее голове, пока она приближалась к тории, готовясь вернуться в мир ками и к роли камигакари. * * * Хотя до рассвета оставался еще час, теплое сияние уже исходило из окон дома. Сохэи внутри явно собирались продолжить поиски с первыми лучами. Хотя монахи-воины были хорошо обучены бою и изгнанию ёкаев, они не были лесниками, так что они будут рады прекращению походов в лес. После похода по горам она замерзла и перспектива тепла и мягкой подушки затмевала ее страх встречи со всеми. Хотя она собиралась пойти сразу в дом, в саду ее ноги повернули в другую сторону. Она в странном трансе медленно пересекла мост и остановилась у края двора. Она прекрасно помнила первый визит в храм Шираюри. Обрамленное тории на вершине лестницы огромное священное дерево с золотыми трепещущими на ветру листьями отбрасывало тень на длинный двор. Обветренные статуи кома-ину, каменные стражи, всегда защищающие дом ками, сидели у двухэтажного зала поклонений с крышей с изогнутыми краями. Она едва узнавала тот храм в открывшемся перед ней разрушенном месте. Глубокая кривая трещина пересекала камни двора, оставив уродливый черный шрам. Земля во многих местах была разворошена, упавшие ели покрывали камни. Древний клен лежал на сцене, сломав крышу. Зал поклонений был пустой оболочкой. Стены были сломаны, дерево почернело от огня. Что-то, похожее на огромного ворона, пробило фасад здания, разбив резные украшения на входе. Статуи кома-ину теперь были лишь обломками камней среди прочих осколков. Только священный дуб пережил разрушение. Ее горло сжалось. Прекрасный маленький храм, за которым ухаживали Фуджимото и Нанако, был развалинами. С широкой трещиной в земле чинить двор будет дорого, а то и невозможно. А храм, простоявший лет сто, мог вообще оказаться за гранью спасения. Во время ужасной битвы четыре дня назад она не думала о разрушении, жизни на кону были куда важнее. Но теперь она видела ущерб, нанесенный боем Юмея и ками, разрушительной силой Изанами, и ей хотелось, чтобы был способ отменить его. Вытерев щеки, она повернулась к дому. На другой стороне моста стоял Катсуо. Его волосы были спутаны, словно он только встал с постели, но он был в форме сохэя с катаной на бедре. Жар вспыхнул в ней, сдавливая, при виде него. Она попросила поцеловать его, когда они расстались, и она приковала его офуда, чтобы он не побежал за ней в лес. Вина не покидала ее с того времени. — Эми? — сказал он так тихо, что она едва услышала. Его лицо было белее снега, глаза расширились. — Катсуо, — прижав руки к бедрам, она низко поклонилась. — Мне очень жаль… Его быстрые шаги простучали по деревянному мосту. Она подняла голову, а он бежал к ней. Она удивленно вскрикнула, когда он обхватил ее и прижал к себе в крепких объятиях. — К-Катсуо? — пролепетала она. — Ты жива, — хрипло сказал он. — Когда я увидел тебя, стоящую там в этом белом кимоно. Я подумал, что ты — призрак. Она моргнула. Призрак? Возможно, в белом кимоно и с распущенными спутанными волосами она напоминала заблудшего духа. Он не отпускал ее, и она отклонила голову, чтобы посмотреть на нее. Он забыл, что ему нельзя было трогать камигакари, или ему было все равно? Он отпрянул на полшага, чтобы взглянуть на нее, держа ее за плечи, словно боялся, что она пропадет, если ее отпустить. — Ты ведь жива? Она слабо улыбнулась. — Да, я жива. Его хватка стала слабее, и он выдохнул, его взгляд скользнул по ее лицу. — Где ты была? — В основном, в горах, — пробормотала она, опустив голову. — Прости, что тебе пришлось беспокоиться столько дней. Я не хотела так задерживаться. — В горах? Пять дней? А как же укрытие и еда…? — Я была… в доме Тэнгу, — его глаза расширились от ужаса и злости, и она поспешила продолжить. — Он не лучший хозяин дома, но и не плох. Он приносил еду, но не давал мне гребень для волос и разозлился, когда я попросила у него другую одежду. Его вороны хотели съесть меня, но он сказал им не трогать меня… — Его вороны что? — Наверное, я вкусно пахну? Они хотели съесть мою ки. Он стиснул зубы. — Зачем ты вообще там была? — Долго рассказывать, но у меня не было выбора после… — она посмотрела на развалины храма. Он отпустил ее и отошел, проследил за ее взглядом. — Горожане сказали, что было землетрясение. Сюда пришелся весь ущерб, в Кироибара почти не трясло. — Землетрясением почти не описать Изанами, — с горечью ответила она. Город был южнее храма, повезло, что он избежал ущерба. — Изанами? Что ты знаешь об Изанами? — Сначала расскажи, что знаешь ты. — Ее посланники показались через пару часов после того, как ты убежала. Они были одеты как сохэи, но я… никогда не видел раньше ками во плоти, но я сразу понял, что это не люди. Они сказали гуджи Ишиде и каннуши Фуджимото, что они слышали о нападении ёкаев и пришли забрать тебя в безопасное место. Когда они узнали, что ты убежала в лес, то сказали, что найдут тебя, а сама Изанами прибудет, чтобы убедиться, что ты в порядке. Она скривилась. «В порядке» и «мертвая» не были синонимами. — Ками приказали нам уйти, потому что барьер тории был слишком поврежден, чтобы защитить нас. Гуджи Ишида спорил, но… — он недовольно поежился. — Ками были непреклонны, а когда они начали злиться, гуджи Ишида сдался. Мы ушли. Вина проступила на его лице. — Нам явно не стоило уходить, ведь ты была в горах одна все это время… с ёкаями. Гуджи Ишида пытался узнать, что происходит с поиском тебя, но гуджи Изанами ничего не говорил. Три дня без вестей, и мы вернулись и нашли храм, разрушенный землетрясением. Посланников Изанами не было. Он смотрел на нее. — Расскажи, что случилось, Эми. Почему ты ушла без меня? Почему ушла к Тэнгу? Почему вернулась сейчас? Она скривилась от волны вины. — Прости за то, что я сделала, Катсуо. Но я не могла пустить тебя туда. Это было слишком опасно. — Но моя работа — защищать тебя. — Ты не мог защитить меня там. Тэнгу ненавидит людей, он терпит меня, потому что я полезна, — она покачала головой. — Не важно. Мне нужно поговорить с гуджи Ишидой. — Его здесь нет. Он вернулся вчера в Шион, чтобы узнать о происходящем от храмов Изанами. Мы не знали, нашли ли тебя посланники Изанами, забрали ли в безопасное место, или ты все еще блуждаешь в горах. — В Шион, — повторила она. Это все усложняло. — Мне нужно поговорить с ним. — Как только Ишида увидит тебя, он запрет тебя в храме до солнцестояния, чтобы ты не сбежала снова. — Нет. У меня приказ о Аматэрасу, и он должен помочь мне с его выполнением. Его рот раскрылся от удивления. — От самой Аматэрасу? — Да. Нам нужно отправиться в Шион немедленно, и тебе нужно идти со мной. Здесь опасно.