— Это было таинственно? — Нет, дорогой. — Я так и думал. Все остальное — уже следующая ироническая глава в длинной истории того, что, по словам Тэда Бомонта, «больные люди называют романом». «Путь Машины» был опубликован в июне 1976-го в маленьком издательстве «Дарвин пресс» (книги «настоящего» Бомонта печатались в «Даттоне») и стал главным книжным сюрпризом года, заняв первое место в списках бестселлеров по всей стране. Фильм, снятый по книге, также стал хитом сезона. — Долгое время я ждал, что кто-нибудь обнаружит, что я — это Джордж, а Джордж — это я, — говорит Бомонт. — Авторское право было зарегистрировано на имя Джорджа Старка, но правду знал мой агент, правду знала его жена — теперь уже бывшая жена, но по-прежнему полноправный деловой партнер, — и, конечно же, руководство и главный бухгалтер из «Дарвин пресс» были в курсе. Бухгалтер, понятное дело, не мог не знать. Хотя Джордж и писал свои книги от руки, у него были некоторые проблемы с подписью на чеках. И конечно, в налоговой службе тоже должны были знать. Так что около полутора лет мы с Лиз ждали, когда нас раскроют. Но этого не случилось. Думаю, это простое везение. И это доказывает одно: когда ты уверен, что кто-то точно начнет болтать, все держат язык за зубами. И все держали язык за зубами еще десять лет, за которые неуловимый мистер Старк — намного более плодовитый писатель, чем его другая половина, — опубликовал еще три романа. Ни один из них не повторил убойного успеха «Пути Машины», но все они привлекали внимание и поднимались на верхние строчки в списках бестселлеров. После долгой, задумчивой паузы Бомонт начинает рассказывать о причинах, по которым все же решил раскрыть свой столь прибыльный секрет: — Следует помнить, что Джордж Старк был человеком лишь на бумаге. Долгое время мне нравилось с ним работать… и, черт возьми, парень умел делать деньги. Я называл их своими деньгами «пошли все на…». Одно только знание того, что я могу бросить преподавание, если мне так захочется, и при этом не думать о том, на что жить, давало мне невероятное ощущение свободы. — Но я хотел снова писать свои книги, да и Старк уже стал выдыхаться. Все очень просто. Я это знал, Лиз это знала, мой агент тоже знал… думаю, даже редактор Джорджа в «Дарвин пресс» это знал. Но если бы я сохранил свой секрет, то в конечном итоге не устоял бы перед искушением написать еще одну книгу Джорджа Старка. Так же, как все, я подвластен заманчивой песне сирен — звону монет. Так что надо было решиться и забить кол ему в сердце раз и навсегда. Иными словами, предать все огласке. Что я и сделал. Что я, собственно, делаю прямо сейчас. Тэд оторвался от статьи и усмехнулся. Недавнее изумление насчет постановочных фотографий в «Пипл» вдруг показалось ему наигранным и лицемерным. Потому что в журналах не только фотографы представляют все так, как того ждут читатели. В той или иной степени так же поступают и те, у кого берут интервью. И наверное, у него самого это выходит чуточку лучше, чем у некоторых. В конце концов, он писатель… а писателям платят за выдумки. И чем лучше выдумка, тем больше платят. Старк уже стал выдыхаться. Все очень просто. Как недвусмысленно. Как победно. Какое дерьмо. — Солнце? — Ммм? Лиз пыталась вытереть личико Уэнди. Уэнди была не в восторге. Она вертелась и отворачивалась, возмущенно бормоча, а Лиз «ловила» ее салфеткой. Тэд подумал, что в конечном итоге жена сделает что собиралась, хотя не исключен и такой вариант, что ей надоест раньше. Похоже, Уэнди тоже этого не исключала. — Может, мы зря соврали о роли Клоусона во всем этом? — Мы не соврали, Тэд. Мы просто не упоминали о нем. — Вот гаденыш, да? — Нет, дорогой. — Нет? — Нет, — невозмутимо проговорила Лиз. Теперь она начала вытирать личико Уильяма. — Он мелкий мерзкий Выползень. Тэд фыркнул. — Выползень? — Выползень, да. — В первый раз слышу такое слово. — Я видела это название на кассете в видеопрокате, когда заходила туда на прошлой неделе. Фильм ужасов. «Нашествие выползней». Я еще подумала: «Класс! Кто-то снял фильм о Фредерике Клоусоне и его семействе. Надо будет сказать Тэду». Но потом я забыла и вспомнила только сейчас. — То есть ты считаешь, что это правильно. — Еще как правильно. — Рукой, держащей салфетку, она указала сначала на Тэда, потом на раскрытый журнал на столе. — Тэд, ты получил с этого свою выгоду. «Пипл» получил свою. А Фредерик Клоусон получил хрена лысого… чего он и заслуживает. — Спасибо, — сказал он. Она пожала плечами: — Не за что. Иной раз ты бываешь таким чувствительным, Тэд. — А это плохо? — Да… это плохо… Уильям, ну сколько можно! Тэд, если бы ты мне помог хоть чуть-чуть… Тэд закрыл журнал, подхватил Уилла и понес в детскую следом за Лиз, которая несла Уэнди. Упитанный пухлый малыш был теплым и приятно тяжелым. Обвив ручонками шею Тэда, он разглядывал все вокруг, как всегда, с неслабеющим интересом. Лиз положила Уэнди на один пеленальный столик; Тэд положил Уилла на другой. Они поменяли промокшие подгузники на сухие. Лиз управилась чуть быстрее. — Ладно, — произнес Тэд, — о нас написали в «Пипл», и на этом все завершилось. Да? — Да, — ответила она и улыбнулась. Что-то в этой улыбке показалось Тэду не совсем искренним, но он вспомнил свой собственный приступ неудержимого смеха и решил оставить все как есть. Иногда он испытывал странную неуверенность — своего рода психический аналог физической неуклюжести — и тогда принимался терзать Лиз. Она редко огрызалась в ответ, но иногда он замечал в ее взгляде усталость, если это затягивалось надолго. Как она сказала? Иной раз ты бываешь таким чувствительным, Тэд. Тэд пытался закрепить подгузник, придерживая локтем животик радостно извивавшегося сына, чтобы тот не свалился со столика и не убился, чего Уилл, кажется, и добивался. — Бугура! — закричал Уилл. — Ага, — согласился Тэд. — Дивит! — добавила Уэнди. — И это тоже, — кивнул Тэд. — Хорошо, что он мертв, — вдруг произнесла Лиз. Тэд поднял голову. На мгновение задумался и кивнул. Не было нужды спрашивать, о ком речь. Они оба знали. — Да. — Мне он не нравился. Приятно услышать такое от собственной жены, едва не ответил он, но сдержался. В этом не было ничего странного, ведь она говорила не о нем. Манера письма Джорджа Старка была не единственным важным различием между ними. — Мне тоже, — согласился он. — Что у нас на ужин? Глава 2 Испоганенный дом 1 В ту ночь Тэду приснился кошмар. Он проснулся чуть ли не в слезах и дрожал, словно щенок, застигнутый грозой. Во сне с ним был Джордж Старк, только Джордж был не писателем, а агентом по продаже недвижимости и все время стоял за спиной Тэда, то есть присутствовал как голос и тень. 2 В автобиографическом листе для «Дарвин пресс» (Тэд сочинил его как раз перед тем, как засесть за «Оксфордский блюз», второе произведение Джорджа Старка) было сказано, что Старк водит пикап «Джи-Эм-Си» 1967 года выпуска, который «держится на честном слове и добротной грунтовке». Однако во сне они ехали на черном «торонадо», и Тэд понял, что с пикапом он оплошал. Вот на чем ездил Старк. На этом реактивном катафалке. Этот «торонадо» с приподнятым задом был совсем не похож на машину агента по продаже недвижимости. Подобная тачка подходила скорее какому-нибудь бандиту средней руки. Тэд оглянулся на нее через плечо, когда они шли к дому, который Старк почему-то собирался ему показать. Он подумал, что сейчас увидит Старка, и сердце кольнула игла леденящего страха. Но Старк вдруг оказался у него за спиной, за другим плечом (хотя непонятно, как ему удалось переместиться так быстро и так беззвучно), и Тэд увидел только машину, стального паука, сверкающего на солнце. С наклейкой на задранном кверху заднем бампере: «ПСИХОВАННЫЙ СУКИН СЫН». Слева и справа от надписи располагались черепа со скрещенными костями. Дом, куда привез его Старк, был его собственным домом — не зимним в Ладлоу, неподалеку от университета, а летним в Касл-Роке. Задний двор дома выходил прямо на северную бухту озера Касл, и Тэд слышал слабый плеск волн, набегавших на берег. На небольшой лужайке за подъездной дорожкой стояла табличка: «ПРОДАЕТСЯ». Хороший дом, да? — почти прошептал Старк у него за плечом. Голос был грубым, шероховатым, но ласковым, словно прикосновение кошачьего языка. Это мой дом, сказал Тэд. Ошибочка вышла. Хозяин этого дома мертв. Убил жену и детей, а потом и себя порешил. Так вот разом со всем разобрался. Шандарахнул, дернулся — и привет. Имел он к этому склонность. Что, кстати, сразу бросалось в глаза, даже присматриваться не надо. Можно сказать, это было на поверхности. По-твоему, это смешно? — хотел спросить Тэд. Было очень важно показать Старку, что он его не боится. Это было важно потому, что Тэд был смертельно напуган. Но прежде чем он успел облечь мысль в слова, огромная рука без единой линии на ладони (хотя было сложно сказать наверняка — тень от согнутых пальцев легла на кожу сложным узором) протянулась над его плечом и покачала ключами прямо у него перед носом. Нет — не покачала. Если бы все было так, Тэд, наверное, смог бы заговорить, смог бы отмахнуться от ключей, чтобы показать, что он совсем не боится этого страшного человека, который упорно стоит у него за спиной. Но рука, державшая ключи, едва не ударила его в лицо. Тэду пришлось схватить их, чтобы они не расквасили ему нос. Он вставил один из ключей в замок на входной двери — гладкой дубовой панели с ручкой и молотком в виде маленькой птички. Ключ повернулся легко, что было странно. Ключ был не от дверного замка, а от пишущей машинки. Он крепился к длинному стальному стержню. Все остальные ключи в связке оказались отмычками вроде тех, которыми пользуются грабители.