«Ты что, ребенок? Немедленно соберись». Хмурясь от подобного проявления слабости, Аэрон заставил себя успокоиться и аккуратно, чтобы не задеть раны, отвел в сторону волосы девушки. Взялся за овальный вырез горловины платья и осторожно потянул. Мягкая ткань легко разошлась, открывая спину. И снова глаза Аэрона расширились. Между лопаток, там, где должны были быть крылья, к позвоночнику тянулись две глубокие рваные раны, обнажающие сухожилия, мышцы и даже кость. Варварские, жестокие, немилосердные, все еще кровоточащие раны. Однажды Аэрону самому вырвали крылья, и это была самая болезненная травма за всю его долгую жизнь. — Что произошло? — спросил он внезапно охрипшим голосом. — Я пала, — призналась она дрожащим от стыда голосом и уткнулась лицом в подушку. — Я больше не ангел. — Почему? Аэрон никогда раньше не сталкивался с ангелами — за исключением Лисандра, но этот мерзавец не в счет, так как отказался обсуждать с Владыками хоть что-то важное, — поэтому мало о них знал. Все его сведения почерпнуты из рассказов Легион и, как следствие, могут быть окрашены ее личной ненавистью к этим созданиям. Ни одно из описаний демонессы не подходило девушке, лежащей сейчас на его кровати. По словам Легион, ангелы — бесчувственные и бездушные создания, живущие ради единственной цели: уничтожения своих темных противников — демонов. Также она утверждала, что ангелы частенько поддавались соблазну плоти, очарованные теми, кого должны были ненавидеть. Такие ангелы низвергались прямиком в ад, где демоны, которых они некогда победили, получали возможность немного насладиться местью. Аэрон задумался, уж не случилось ли подобное с этим ангелом? Неужели она побывала в аду и на себе испытала пытки демонов? Возможно. Следует ли ему развязать ее? Ее глаза… такие бесхитростные, такие наивные, они буквально молят о помощи. И о спасении. Но больше всего они просят обнять и никогда не отпускать. Изо всех сил стараясь сдержаться, Аэрон подумал, что уже давал себя одурачить подобному невинному на вид созданию. И Баден некогда попался на похожую уловку и поплатился за это жизнью. «Нужно поступить по-умному и разузнать о ней побольше, прежде чем что-то делать», решил Аэрон. — Кто лишил тебя крыльев? Вопрос прозвучал отрывисто и неприветливо, и воин кивнул, довольный собой. Она сглотнула и вздрогнула. — Когда меня повергли с небес… — Аэрон, тупой придурок, — перебил ее мужской голос. — Скажи мне, что ты не… Парис величественной поступью вошел в спальню, но замер на месте при виде Оливии. Прищурившись, он провел языком по зубам. — Значит, это правда. Ты действительно слетал вниз и подобрал ее. Оливия напряглась и спрятала лицо в подушке. Плечи ее затряслись, словно от рыданий. Неужели она наконец испугалась? Почему именно сейчас? Женщины ведь обожают Париса. «Сосредоточься». Аэрону не нужно было спрашивать, откуда Парис обо всем узнал. Торин, одержимый демоном Болезни, следит за крепостью и холмом, на котором она стоит, двадцать восемь часов в сутки, девять дней в неделю — так, по крайней мере, казалось. — Я думал, ты пошел созывать остальных. — Торин прислал мне сообщение, и сначала я заглянул к нему. — Что он тебе о ней сказал? — Выйдем в коридор, — предложил Парис, кивая в сторону двери. Аэрон качнул головой: — Можно и при ней говорить. Она не наживка. Язык Париса снова прошелся по белым ровным зубам. — А я еще думал, что становлюсь дураком, когда дело касается женщин. Откуда тебе знать, кто она на самом деле? Она сказала тебе, а ты ей сразу и поверил? — насмешливо протянул Парис. — Она ангел, деспот ты эдакий! Это она наблюдала за мной. Эти слова моментально стерли презрительное выражение с лица Париса. — Настоящий ангел? С небес? — Да. — Как Лисандр? — Да. Парис медленно окинул девушку взглядом. Будучи знатоком женщин, он, вероятно, сразу же узнал о ее теле все, что можно. Размер груди, охват бедер, точную длину ног. Аэрон тем временем пытался убедить себя, что его не трогает такое пристальное внимание к Оливии со стороны Париса. Ведь она для него ничего не значит. От нее одни неприятности. — Кем бы она ни была, — произнес Парис куда более спокойным тоном, — это не означает, что она не работает на нашего врага. Не мне тебе напоминать, что Гален, этот величайший в мире хвастун, называет себя ангелом. — Да, но он лжет. — А она лгать не может? Аэрон потер лицо, чувствуя, как на него наваливается усталость. — Оливия, ты помогаешь Галену, чтобы причинить нам вред? — Нет, — пробормотала она, и Парис отшатнулся, как прежде Аэрон, прижимая руку к груди. — Боги всемогущие, — ахнул он. — Этот голос… — Знаю. — Она не наживка и не помогает Галену. — В устах Париса это уже звучало как утверждение. — Знаю, — повторил Аэрон. Парис тряхнул головой, словно пытаясь привести мысли в порядок. — Как бы то ни было, Люсьен захочет проверить, нет ли на холме охотников. На всякий случай. Это одна из многих причин, по которым Аэрон в свое время последовал за Люсьеном. Владыка, одержимый демоном Смерти, умен и осторожен. — Когда он закончит, созови всех, кто сейчас в крепости, и расскажи им о той, другой женщине, которую я встретил на улице. Парис кивнул, и его голубые глаза вдруг блеснули. — Тот еще вечерок у тебя выдался, да? Интересно, кого еще ты сегодня повстречаешь? — Да избавят меня боги от новых встреч, — пробормотал Аэрон. — Не стоило дразнить Кроноса, приятель. Желудок Аэрона сжался, а взгляд метнулся к ангелу. Неужели Верховный бог действительно ответил на его вызов? Была ли Оливия той, за которой ему придется побегать? Он почувствовал, что сердце его гулко колотится в груди, а кровь вскипает в жилах. Аэрон стиснул зубы. Не важно, является Оливия той, о ком он просил, или нет. Она может попытаться его соблазнить, но потерпит поражение даже с этим своим водопадом шоколадных волос, невинными голубыми глазами и губами в форме сердечка. — Я не сожалею о сказанном, — заявил Аэрон, не зная, говорит ли правду или лжет. Вряд ли Кронос обладает властью над ангелами. Возможно, он не имеет к происходящему никакого отношения. Опять-таки не важно. Аэрон не только не даст ангелу прельстить себя, но и выгонит из крепости прежде, чем она начнет доставлять неприятности. — К твоему сведению, — продолжил Парис, — Торин засек ее на холме с помощью своих скрытых камер. Сказал, что она выбралась из-под земли. Из-под земли. Означает ли это, что ее действительно низвергли в ад и ей пришлось буквально ногтями прокапывать себе дорогу на свободу? Аэрон не мог представить, чтобы такая хрупкая на вид девушка сумела осуществить подобное, да еще и выжить. Но затем вспомнил, как решительно она бежала к крепости. Что ж, возможно. — Это правда? Он посмотрел на Оливию по-новому. У нее грязь под ногтями и руки испачканы в земле. Зато платье абсолютно чистое, за исключением пятен крови на спине. Прямо на глазах разорванная им ткань сошлась, подобно тому, как его собственное тело заживляет раны. Кусок ткани, умеющий исцеляться? Эти чудеса когда-нибудь закончатся? — Оливия, ответь мне. Она кивнула, не отрывая лица от подушки. Аэрон услышал всхлипывания. Ну точно, плачет. В груди кольнуло, но он проигнорировал боль. «Не важно, кто она такая и что вытерпела. Черт возьми, не раскисай. Она отпугивает Легион и причиняет ей боль и потому должна уйти». — Настоящий, живой ангел, — с благоговением произнес Парис. — Я заберу ее в свою комнату, если ты не против, и… — Она слишком изранена для любовных игр, — отрезал Аэрон.