Пьюк боролся с самой сильной эрекцией в своей жизни. Благоухание мака — запах Джиллиан — наполнил его нос. Кроме того, её сладкий аромат теперь был насыщенным, потому что смешался с его ароматом, став их совместным. Они были по-настоящему связаны. Её хрупкое тело требовало своего, забирая необходимое у его тела. Он только что оправился от наказания Безразличия; теперь большая часть его вновь обретенной силы утекла. Но… он был рад. Или почти рад. Такая малая плата за потрясающую трансформацию Джиллиан. Румянец вернулся к её коже, прекрасные золотые тона теперь окрасились розовым. Вес, который она потеряла, восполнился в мгновение ока, её глаза перестали быть изможденными, щёки снова округлились. Тусклые, безжизненные волосы приобрели новый блеск и сверкали, словно посыпанные алмазной пудрой. Совершенная женщина. Изумительно сексуальная. Более сияющая, чем когда-либо. Благодаря ему. Благодаря Пьюкинну Нилу Бриону Коннахту IV. Благодаря его силе, текущей в ней, сердце Джиллиан продолжает биться. Гордость расцвела в его груди. Ни у одного мужчины нет жены очаровательней. Ни у одного мужчины нет жены более испуганной, понял он, отчего его грудь сжалась. Её взгляд метнулся влево, затем вправо. Ищет выход? В этот момент она напомнила ему раненое животное, загнанное в угол голодным хищником. — Успокойся, девочка, — прохрипел он. Пьюк подумал… нет, конечно, нет. Но… может быть? Казалось, между ними текли эмоции. Страх, печаль. Надежда, счастье. Ярость, беспокойство. Должно быть, это ошибка. Ведь Безразличие молчал. Джиллиан тяжело вздохнула и закрыла глаза. Несколько секунд она сидела неподвижно, как статуя. Когда она выдохнула, то сфокусировалась на Пьюке, паника исчезла из её глаз. Но Джиллиан посмотрела вниз, чтобы избежать его взгляда. — Прости, — сказала она и потерла виски. Он приподнял её подбородок двумя пальцами. Она тоже подняла глаза и твердо встретила его взгляд. — Лучше, — сказал он. — Мне нравятся твои глаза… хочу их видеть. Она моргнула, словно удивившись. Когда он убрал прядь волос ей за ухо, кончики его пальцев прострелило, а тело пронзило горячее желание. И все же Безразличие молчал. Еще сильнее удивившись, Джиллиан расслабилась и приняла его прикосновение. — Ты восхитительна, — сказал он, и никогда не был более правдив. На ее щеках вспыхнул румянец, придавая невинности её чувственности. — Спасибо. А ты… — Нет. Знаю. — Эй. Не говори… — Джиллиан! — жесткий голос Уильяма отразился эхом от стен, сотрясая доски. «Закончи предложение», — хотел зарычать Дьюк. Что она о нём думает? — Уильям, — ахнула она. Волнение зажглось в её глазах, что заставило Пьюка зарычать. Рычание? «Я использую её. Её чувства к другому мужчине меня не волнуют». Он вскочил с кинжалом в руке. Как раз вовремя. Уильям прорвался сквозь стену, деревянные щепки разлетелись во все стороны. Ярость потрескивала в его ярко-синих… нет, в неоново-красных глазах. Молнии сверкали под его кожей, в то время как дым и тени протянулись за плечами, словно крылья. Волосы цвета воронова крыла развевались вокруг его лица, подхваченные ветром, которого Пьюк не почувствовал. Кем из бессмертных был этот мужчина? Он стал сыном Гадеса благодаря, своего рода, бессмертному усыновлению; у них не было кровных связей. Кем бы он ни был, Уильям потерял свой шанс выступить против Пьюка. То, что случится с мужем, случится и с женой. Поранит Пьюка, и у Джиллиан польется кровь. Сломает ему кости, и этим навредит ей. Неоново-красные глаза сузились, потрескивая от ярости, которую так жаждал почувствовать Пьюк. — Ты умрешь, но не раньше, чем взмолишься о пощаде, которую никогда не получишь. Она моя, и я защищаю свое. «Итак, началось». Первое правило переговоров: создай прочный фундамент, на котором будешь стоять. Второе: разорви противника на части всеми возможными способами. Чем больше Уильям себя чувствовал выбитым из колеи, тем меньше в нём было уверенности. Чем меньше в нём было уверенности, тем легче Пьюк переломит ситуацию в свою пользу. — Нет, — прохрипела Джиллиан, поднимаясь с кровати, чтобы встать рядом с Пьюком. — Никаких убийств. «Думает защитить мужчину, который может спасти её от мучений?» К черту прочный фундамент. Пьюк сразу принялся рвать и метать. — Она твоя? — он усмехнулся. — Я сделал то, чего ты боялся. Я боролся за приз… и выиграл. Бомба взорвалась в глазах Уильяма, искры буквально потрескивали в уголках. — Ты предопределил свою судьбу, демон. Если Джиллиан и услышала этот разговор, то не подала виду, умоляюще посмотрев на Уильяма. Надеется, что он спасет её от Пьюка? Ярость, которую он жаждал ощутить всего несколько мгновений назад, наполнила его, а татуировка бабочки обожгла и переместилась на его коже. Мышцы вздулись, кости вибрировали. Его когти заострились. Его сознание… оставалось спокойным. Даже сейчас он призвал лёд. Пьюк ещё никогда так сильно не нуждался в своей силе и не мог рисковать быть наказанным. Холодный и расчетливый, он подошел ближе к Джиллиан и сказал Уильяму: — Она моя. Я бы никогда не навредил своей женщине. Уильям поднял кинжал, готовясь нанести удар. — Нет, Уильям. Я серьезно. — Она встала перед Пьюком и протянула руки, как будто хотела… прикрыть его? — Ты не можешь ему навредить. О, да. Она думала его защитить. Что-то, чего не сделал его брат, в конце концов. Какая-то часть Пьюка жаждала исследовать источник её защитного… желания? Кое-что он мог сделать. Всего за один день. Может, за два. Может, за неделю. Однако необходимо достичь Амарантии. По словам Оракулов, он должен спрятать Джиллиан, прежде чем иметь дело с другим ключом. Кроме того, чем больше времени пройдет между церемонией связи и переговорами Пьюка с Уильямом, тем больше воин вникнет в суть обстоятельств. «Звучит логично». — О, крошка. — Уильям злобно улыбнулся девушке. — Уверяю тебя, я могу причинить ему боль. — Ты не понимаешь. Он меня спас. Он… теперь он мой муж. Мы связаны. — Она облизнула губы, переминаясь с одной босой ноги на другую. — Ранишь его — ранишь меня. Я так думаю. — Оглянувшись через плечо, она встретила взгляд Пьюка. — Я права? Он кивнул. Смесь шока и ярости отразилась на лице Уильяма. — Связь. Ты согласилась. Церемония проведена. Её глаза наполнились слезами. — Я не хотела умирать. — Ты понятия не имеешь, что натворила. — Мужчина отступил, как будто его пнули. — Он использует тебя для чего-то. — Знаю, — ответила она со вздохом лёгкой грусти, сильно переживая. Нет, она знала только ложь, которую ей скормил Пьюк. — Знаешь? — угрожающе спросил Уильям. — А ты знаешь, что принадлежишь ему духом, телом и душой? Что связь никогда не разорвётся? — Я принадлежу себе, — сказала она. Затем её храбрость испарилась. — Прости меня. Я просто… так много хочу сделать. Так много хочу завершить. Пьюк положил руку ей на плечо, стараясь не поцарапать когтями, которые готовы разорвать Уильяма на куски. Как и прежде, она наклонилась к нему; только на мгновение, прекрасное украденное мгновение, прежде чем поняла, что сделала, и выпрямилась. Одного момента было достаточно. Уильям заметил. Прижав кинжал к сердцу, он сделал ещё один шаг назад. Ярость и вежливость покинули его, явив безнадежность и явное желание. Когда-то Джиллиан была для него спасательным кругом. Мужчина теперь считает её якорем? — Я могу посадить его под замок. Могу держать его в безопасности, но подальше от тебя, — сказал Уильям. — Это беспроигрышный вариант. Она хныкнула.