Уильям смягчил выражение своего лица и сказал: — Всё уже позабыто, моя сладкая. Абсолютно нечего рассказывать. Джиллиан положила голову ему на плечо и вцепилась в его руку, оценивающе глядя на Пьюка. — Как насчёт того, чтобы я рассказала тебе основные моменты? Я основала свой собственный клан, спасала женщин и детей из плохих домов и стала самым страшным воином в стране. Да, и недавно я решила начать встречаться. Потому что я разведена! — Довольно! — Приказ вырвался у Пьюка прежде, чем он успел прикусить язык. — Ты так сильно хочешь развода? Так заслужи его. — О-ля-ля. Ещё одно проявление жара. — Она излучала возбуждение, хотя и была готова к разочарованию. — Возвращение Ледяного человека через три, две… «Похоронить эмоции. Посильнее заморозить. Так. Лучше». — И он вернулся, — сказала она, вздохнув. Уильям выпятил нижнюю губу, делая вид, что надувает губы, а свободной рукой потёр кулак под глазом. — Ох-ох. Бедный Пьюки. Наш детёныш дуется из-за своего потерянного королевства? Пьюк положил руку на рукоять кинжала и задумался, не отрезать ли парню язык. Ключ был нужен ему живым… но он мог и не говорить. — Веди себя хорошо, — сказала Джиллиан, глядя на Пьюка. По какой-то причине его напряжение ослабло в тот момент, когда она отпустила Уильяма. — Я провела много времени, изучая твоего брата. Он настолько параноик, что построил крепость размером с Техас и создал вокруг неё лабиринт. Никто не может добраться до него… потому что я никогда не пробовала. Если я позволю схватить себя и затащить внутрь, как троянского коня, то смогу убить охранников и протащить вас двоих внутрь. Пьюк ответил: — Нет. И одновременно с ним Уильям решительно покачал головой и крикнул: — Этого не случится. Её губы с раздражением поджались. — Мне будет больно? Да. Я не буду отрицать. Боюсь ли я боли? Нет. Будет ли маленькая девочка подчиняться большим, сильным мужчинам? Да идите вы! Больше духа. Больше упрямства. — Позволю ли я тебе так быстро достичь твоего несчастливого конца? — сказал Пьюк, — Нет. Тебя могут убить на месте. Или ещё хуже… — особенно если Син узнает, что она для него значит. Не то чтобы она что-то значила для него. Нужно перефразировать. Особенно если Син обнаружит, что Пьюк связан с ней. Получилось лучше. — Согласен с мистером Тупицей, что меня огорчает, но я должен. — Уильям прижал кулак к сердцу, изображая притворное уныние, которое никоим образом не противоречило его неизмеримой силе. — Мы пойдём вместе или не пойдём вовсе. И что за несчастливый конец? Джиллиан отмахнулась от вопроса как от незначительного. — Мы отправимся на рассвете. — Пьюк указал на её повязку. — Сегодня вечером ты будешь исцеляться. — Есть, сэр. Мы также будем пировать. — Она отсалютовала ему с непроницаемым выражением лица. — Завтра мы отправимся в Коннахт, чтобы столкнуть Сина Сумасшедшего с трона и добиться моего развода. Глава 21 Он вернулся. Пьюк вернулся, как и обещал, и Джиллиан почувствовала себя так, словно в груди у неё прыгают единороги, а в животе танцуют феи. Он стал ещё красивее, чем она помнила. Сверхъестественно красивый, с точёными чертами, будто вырезанными изо льда и камня. С длинными тёмными волосами. С рогами. Его совершенно божественный запах, более сильный, чем магия, более пьянящий, чем вино. Она вздрогнула. Всё в воине её привлекало. Высокий рост и широкие плечи, великолепная мускулатура и скрытая сила — татуировка — стройные бёдра и мускулистые ноги… Огромный стояк. Да, он возбудился… из-за неё? Или из-за кого-то другого? И она заметила момент, когда это произошло, несмотря на желание смотреть на его лицо вечно. Его член был магнитом для её взгляда. Очевидно, Покорительница Дюн хотела покорить вершину — в штанах Пьюка. Наконец-то у неё есть доказательство: старые страхи не поднимутся и не завладеют ею. Что за чёрт! В ту самую секунду, как она заметила его, ее пронзила вспышка обжигающего вожделения, разжигая дикий огонь в венах и болезненное желание между ног, делая насмешкой всё, что она чувствовала в прошлом. Даже сейчас она ощущала покалывание под кожей. Кожа горела неугасимым раскалённым добела румянцем. Воздух стал роскошью, зато удушье — нормой. Биение её сердца всё ещё не замедлилось. Её тело жаждало облегчения — и хотело получить это от него, только от него. От мужа. Уже неофициально разведены? Да кого она обманывает? Будучи вынужденной подавлять свои физические желания веками, она стала мастерски скрывать свои потребности. Сегодня эти навыки сослужили ей хорошую службу, позволив одурачить Пьюка и Уильяма. «Жажду губ и рук Пьюка? Что? Когда? Я?» Раз или два она боялась, что Пьюк её раскусил, боялась, что он видит под её спокойным фасадом, как её колени просто плавятся всегда, когда он проявляет эмоции или желание. Однажды раз ей показалось, что он смотрит на неё с явной тоской. Но, какой бы отчаянной Джиллиан ни была, как бы сильно он не хотел или желал её, причины, побудившие ее избегать секса с ним, не изменились. Потом он отбросит её, заставит чувствовать себя использованной и оскорбленной. Она убьет его и, следовательно, непреднамеренно убьет себя. Нет, спасибо. Если только она не отвергнет его потом? Пища для размышлений. Или она может просто подождать развода. Как только связь будет разорвана, Джиллиан возжелает других мужчин. Конечно! Кроме того, что такое несколько дней или недель воздержания после половины тысячелетия? Но она так устала, так устала слушать об удивительной сексуальной жизни своих друзей. «Секс прекрасен, — однажды сказала Розалин. — Общение тел и душ. И удовольствие… — она улыбнулась улыбкой кошки, поедающей канарейку. — Я так жаждала получить оргазм, что мне было бы всё равно, даже если бы мир вокруг меня рассыпался в прах. Пока я не закончу со своим мужчиной». Вот. Вот чего жаждала Джиллиан. — Ребята, хотите экскурсию по лагерю? — спросила она. Пьюк кивнул, не сводя глаз с её лица, словно не мог отвести взгляд. Словно нашел награду, за которую стоит бороться. В животе у неё разлилось тепло, хотя она упрекнула себя за то, что приняла желаемое за действительное. — Я бы с удовольствием совершил приватную экскурсию, — сказал Уильям. Уильям, милый Уильям. Она так разволновалась, увидев его, сильнее, чем ожидала, учитывая, что он исчез из её души и сердца, прекратившись в далекое воспоминание. Его сказочное лицо и фантастическая электрическая синева глаз стали ещё прекраснее за время их разлуки. Очертания стали более резкими. Если бы только её тело отвечало ему. Он никогда не был с ней холоден. Когда она вела своих гостей через лагерь, Пьюк занял положение между ней и Уильямом, его тепло опалило её и без того чувствительные нервные окончания. Изображать крайнюю беспечность стало практически невозможно. Ни один мужчина этого не заметил. В данный момент они были слишком заняты, сверля взглядами друг друга. Уильям первым нарушил молчание, небрежно улыбнувшись Джиллиан. — Скажи мне правду, крошка. По шкале от одного до десяти — один означает, что ты чуть не погибала от горя каждую минуту каждого дня, а десять означает, что ты действительно умирала, потому что больше не могла жить без меня, но надежда на воссоединение возвращала тебя к жизни — как сильно ты по мне скучала? Джиллиан фыркнула. — Мы расставались? — спросила она, притворяясь смущенной. — О, как ты меня ранишь! — Он обошёл Пьюка, остановился перед ней и убрал прядь волос с её лица. — Тебе здесь хорошо? — Да. — Она бы не променяла время, проведённое в Амарантии, ни на что другое. Пьюк снова встал между ними. Хотя у него была надета любимая маска ледяного человека, не выражающая никаких эмоций, он обхватил рукой горло Уильяма, сжав и одновременно подняв её друга в воздух. — Я дам только одно предупреждение, Вечно Похотливый. Это моя земля. — Моя, — поправила его Джиллиан. Всё ещё глядя на Уильяма, он сказал: — Она — моя. Пока связь не разорвана, никто не встанет между ней и мной. Понял? Молния сверкнула под кожей Уильяма, когда он ударил Пьюка локтем в предплечье, чтобы освободиться. — Ты не имеешь права… — Разве? — Пьюк вздернул подбородок. — Или мне напомнить тебе о нашей сделке? Держи свои руки при себе. Всегда такой холодный и в то же время враждебный, теперь напряженный и властный. Почему, почему, почему она хотела броситься в мускулистые объятия мужа? — Что за сделка? — спросила она. — А ты как думаешь? — ответил Пьюк. — Сначала Уильям помогает мне вернуть корону… — Не эту часть, — сказала она и закатила глаза. — Насчет того, чтобы держать руки при себе. Он посмотрел на Уильяма, но тот промолчал.