— Ревность тебе не к лицу, Пьюки, — огрызнулся Уильям, хотя сдержал силу, и молния под его кожей погасла. — Но что же это тогда? Или это притворство, чтобы держать меня в узде? — Он широко развел руками. — Ну, в этом нет необходимости. Считай, что я в курсе. — Я защищаю свои инвестиции, — рявкнул Пьюк. Тьфу. Когда-то она называла себя инвестициями, не так ли? «Глупая маленькая девочка». — Скоро ты её потеряешь, — сказал Уильям. Румянец на лице её мужа усилился. Он запустил руку в свои волосы, бритвы порезали ладони, хлынула кровь. Зажмурившись, он проскрежетал: — Что же это… низменные инстинкты… убить угрозу… не могу, не могу. Убить Уильяма? Потому что он угрожал браку Пьюка? Смягчившись, Джиллиан потянулась к Пьюку, намереваясь отвлечь его прикосновением. Но ей не стоило беспокоиться. Ледяной человек вернулся. Конечно. Он выпрямился, опустив руки по швам, его лицо было лишено каких-либо эмоций. Её охватило разочарование, но она его проигнорировала. А чего она ожидала? — Джиллиан! — пискнул знакомый голос. Послышались шаги… на самом деле их было множество, и с каждой секундой они становились всё ближе. Пьюк и Уильям приготовились к атаке за долю секунды до того, как стайка детей окружила её, отпихивая парней с дороги. Её сердце чуть не разорвалось от любви, когда она получала улыбки, объятия и поцелуи. Спасённые дети обожали её, и это чувство было взаимным. Один из учителей крикнул: — Хорошо, дети. Достаточно. Вам нужна бумага для письма, а нашей королеве нужно за всем присматривать. Джиллиан застонала от разочарования и пообещала зайти в школу попозже. Стоны сменились радостными возгласами. Дети бросились прочь. Уильям вопросительно на нее посмотрел. — Королева? Она пожала плечами. — Традиции сильны в Амарантии, да? Хотя я и создала демократию, большинство Шоузонов предпочитают старые порядки, с правящим классом. — Из-за тебя… я не могу заставить себя произнести слово на букву «Б». — Он передернул плечами. — Я навёл справки о Пьюке и кое-что узнал о его родине. Женщин часто вынуждают входить в гарем вместе с сотнями других. Их не пускают на поле боя и наказывают, если они осмеливаются научиться читать или писать. Он выплюнул эти слова в сторону Пьюка, как будто всё бремя вины должен нести её муж. — Это меняется, — сказала она, выпятив грудь. — У некоторых моих женщин появились собственные гаремы, где мужчины похожи на жеребцов. Мы воюем и учимся всему, чему хотим, без оговорок. Нахмурившись, Уильям потёр шею. — Я должен был научить тебя драться, когда мы впервые встретились. — Я не была готова, — призналась она. Тогда любой намек на насилие приводил её в панику. Скрестив руки на груди и продемонстрировав бицепсы, которые казались больше, чем её надежды и мечты, Пьюк смотрел на неё сверху вниз. — У тебя есть такой гарем? — Чувак. Если бы! Она подозревала, что иметь гарем — это не то же самое, что встречаться с ним в воображении. Уильям уставился на неё, как будто она только что призналась, что беременна тройней демонов. — Тебе нужен гарем? — Как будто у тебя есть право судить, — сказала она, вздохнув. — Ты был с девяноста девятью процентами женского населения. Мальчик, ты всех обошёл. Он снова потянулся к ней, но удержался, сжал кулак и опустил руку. Вспышка раздражения вспыхнула в его глазах, прежде чем он сказал низким и хриплым голосом: — Может, я практиковался для тебя. «О, пожалуйста». — Сколько раз ты говорил именно эту фразу? — По сравнению с тем, сколько раз я произносил любимую фразу, практически ноль, — ответил он, лишь слегка смутившись. И чему это «практически» равнялось? Она подтолкнула ребят вперёд, не осмеливаясь взглянуть в сторону Пьюка. Он замолчал, что было плохим знаком. Лучшие хищники наблюдали и выжидали… — Пойдёмте, — сказала она. — Давайте закончим экскурсию. Чем скорее она доберётся до Арахиса, тем лучше. За последующие полчаса у каждой женщины, заметившей Пьюка и Уильяма, проявлялась одна из трех реакций. Приступ смеха, румянец или соблазнительные жесты. Уильям махал в ответ, даже подмигнул раз или двенадцать, но Пьюк сделал вид, что не заметил… а может, действительно не заметил. Он не сводил глаз с Джиллиан, пока она рассказывала о домах, которые помогала строить. О том, как, заплатив инженеру-архитектору и выяснив необходимое, она и женщины её клана потратили десятилетия, копая с помощью инструментов и магии, пока не достигли слоя уплотненной почвы под песком. Они также тащили, переносили, магически перемещали камни в лагерь или изготавливали камни и металлы разного размера, чтобы создать винтовые сваи, гравий для бетона и всё остальное, что им требовалось. Много тяжелой работы, много времени и энергии, много проб и ошибок, но это того стоило. Они создали безопасные дома со всем необходимым: плитой, складом, арсеналом и местом для ночлега. Поскольку Шоузоны жили рядом с великолепным, нетронутым озером, другие кланы постоянно нападали, надеясь его захватить. Им удалось сделать невозможное. — Я поражен, — сказал Уильям. — Моя нежная девочка… — Нежная? — О, он просто взбесил её, принимая за драгоценный камешек. Он отказывался смотреть на неё по-другому, несмотря на всё увиденное? Что же, придётся учить его получше. — Подержи мои кинжалы, — сказала она Пьюку. Уильям поспешил её успокоить. — Я просто сделал тебе комплимент. Ты изменилась, окрепла. Истории о твоих подвигах будут рассказываться ещё долго после того, как ты уйдёшь. Её желудок перевернулся, когда она кое-что поняла. Он ожидал, что она покинет Амарантию. Пьюк, несомненно, тоже, после того как завоюет корону Коннахта. Каким бы архаичным он ни был, он мог бы не взять Шоуознов в Союз всех кланов. Покалывание в затылке. Жар пробежал по её спине. Она до крови вонзила ногти в ладони. Вдох, выдох. Приступ ярости никому не поможет. Найти спокойствие… там. Источник уверенности. Никто не может навредить Шоузонам! — Ждешь, что я покину Амарантию, когда ты станешь королём? — потребовала она. Он нахмурился. — Конечно. «Так и знала!» — Как плохо. В отличие от тебя, я заканчиваю то, что начинаю. Она останется здесь королевой. Её народ всегда будет под защитой. «У тебя не будет счастливого конца…» Она отключилась от предсказания Оракулов, хотя её желудок сделал ещё одно сальто. Нахмурившись ещё сильнее, Пьюк склонил голову набок, пристально изучая Джиллиан. — Что ты имеешь в виду? Ему нужна ясность? Прекрасно. Она все объяснит. — Если ты попытаешься разогнать Шоузонов, когда объединишь кланы, я найду способ тебя свергнуть. Джиллиан искушала возможность воспользоваться остатками магии, чтобы доказать свою силу. Именно это она без колебаний сделала бы, будь ей двести лет. Но теперь она стала старше, мудрее и отказалась растрачивать приобретенный с таким трудом дар. Она использовала магию для защиты, обороны и выживания, а не для хвастовства. Она ожидала сопротивления. В конце концов, она угрожала ему. Но он смягчился. — Твой клан всегда будет здесь, девочка. Правда? — Окей. Да. Спасибо. — Прощай, негодование. Нет, не прощай. Не совсем. Как паразит, негодование нашло в Уильяме нового носителя. Он щёлкнул кончиком языка по резцу, как будто почувствовал вкус крови своего врага… и ему это понравилось.