– Буду счастлива, мой дражайший супруг, – сказала она и шагнула вперед под первые звуки танца, открывающего бал. Дармоншир отошел в сторону. Высмотрел у стены молодую девушку, немного нескладную и не очень красивую – она осталась без пары, – подошел и попросил у ее матери разрешения потанцевать с прелестной леди. Надо же немного подкормить удачу добрыми делами. Второй танец Люк, как знатнейший из гостей, танцевал с княгиней. Его сиятельство князь кружил в своих объятьях какую-то разряженную фрейлину и так близко склонялся к ней, что ни у кого не оставалось сомнений в характере их отношений. У княгини в том числе. Она один только раз взглянула в сторону мужа – и тут же отвернулась. Глаза ее были пустыми, и не реагировала она ни на сочувственные или злорадные взгляды придворных, ни на выходки супруга. Ее было жалко. Идеальная жертва. – Прекрасный оркестр, ваше сиятельство, – тоном знатока проговорил Люк, сходясь с княгиней в сложном движении и приобнимая ее за талию, чтобы сделать поворот. – Пианист особенно хорош. – Благодарю, – величественно сказала Диана, – рада, что вы оценили. – Приятно встретить такого же любителя музыки, как я сам, – продолжал Люк, когда вернулся к ней после четырех шагов порознь. – Вы знаете, что эту музыку Оленев написал вместо военного марша, вдохновленный волнующимся морем у берегов Инляндии? Взгляд княгини потеплел. – Сейчас такого не создают. – Соглашусь, – шепнул Люк и сжал ее руку. – Жаль, что боги не дали мне музыкального таланта, я, увы, только ценитель. Я слышал, вы превосходно играете и поете, ваше сиятельство. Немного тепла, немного похвалы. – Сносно, – Диана смотрела еще настороженно, но щеки уже окрасились румянцем. – О, эта величественная скромность! Но, простите мне мою дерзость, как жаль, что титул не дает вам концертировать. У вас удивительно музыкальные пальцы. И он погладил эти пальцы – действительно длинные и красивые, несмотря на общую сбитость княгини. – Вы слишком много себе позволяете, не так ли? – несколько удивленно осведомилась его партнерша. – Я просто очень ценю творческих людей, – не смутился Люк и дернул краешком губ. – В них чувствуются внешняя элегантность и внутренняя страстность. Даже опасность. – В чем же опасность? – полюбопытствовала Диана. – Во властителей душ слишком легко влюбиться, – тихо и хрипло сообщил Люк почти ей на ухо, – и остаться с разбитым сердцем, – заключил он и улыбнулся со странным облегчением. Вряд ли ее придется соблазнять. Она и так готова открыться любому, кто проявит хоть немного сочувствия. Княгиня засмеялась и расслабилась. И превратилась в обычную симпатичную, не задерганную жизнью с развратником женщину. – Судя по тому, что я о вас слышала, вам это не грозит. – Кто знает, – сказал он вполне искренне, – кто знает. Надеюсь услышать вашу игру, госпожа княгиня. – За Орители я подарю вам такую возможность, – милостиво ответила она. – Но потом не жалуйтесь. – Разве я посмею? – галантно сказал Люк. Музыка кончилась, он отвел Диану к княжеской ложе, поцеловал ей руку, скользнул пальцами по ладони – стоящий там же, в ложе, Альфред Дьерштелохт свел брови, заметив это, – и ушел. Обернулся, якобы ненароком, – и увидел, что блакориец, склонившись сзади над креслом, что-то говорит княгине – и та раздраженно отмахивается, бросая на Люка еще один любопытствующий взгляд. В середине вечера, когда Люк перетанцевал со всеми оставшимися без пары девушками на балу, выпил немало алкоголя, с усмешкой отбивая атаки то и дело льнущих к нему охотниц, к его светлости подошел один из слуг. – Его сиятельство князь предлагает пройти с ним в курительную комнату, – сказал он, поклонившись. Люк отставил бокал, кивнул. Конечно, он пройдет. Он этого весь вечер ждал. Но сначала Дармоншир подошел выразить свое почтение княгине. Оставленная мужем – вопиющее нарушение этикета, – она сидела, выпрямившись, в своей ложе и наблюдала за танцующими. – Ваше сиятельство, – Люк поклонился, – я вынужден удалиться. Жаль, я надеялся, что вы окажете мне честь и подарите еще один танец. Она небрежно махнула рукой. Глаза снова были пустыми. – Идите, герцог. Вас же ждут. Карты и выпивка для мужчин всегда предпочтительнее танцев. – Я могу нанести вам визит завтра? – поинтересовался он. – Зачем? – удивилась Диана. – Ах да, послушать мою игру. Лорд Дармоншир, если вам что-то нужно, не стоит тратить время на обходные пути. Озвучьте сейчас. – При всем почтении, – сказал он с едва уловимой насмешкой, – я не проситель, ваше сиятельство. Княгиня печально и задумчиво посмотрела на него. Оценивающе даже. – А кто же вы, ваша светлость? – Ценитель прекрасного, моя госпожа, – ответил Люк, взял ее руку и поцеловал тонкую ткань перчатки. – Ну что же, – медленно сказала она – щеки опять розовели, – приходите завтра к одиннадцати. Я музицирую в это время. Слуги вас проводят. – Благодарю, – сказал Люк и улыбнулся ей. И пошел за терпеливо ожидающим слугой, успев увидеть слабый отблеск ответной улыбки на уставшем лице. В курительной комнате, темной, небольшой, вокруг черного низкого столика сидели на диванчиках около полутора десятков аристократов. Еще несколько человек виднелись за балконной дверью. Дым стоял столбом. Тут же были расставлены напитки – пьянка оказалась в самом разгаре. – Как вам моя супруга? – князь встретил его вопросом. – Мне говорят, вы любезничали с ней. – Очаровательна, – убежденно ответил Люк. Тут же сидел и блакориец, Альфред Дьерштелохт, – он крутил в пальцах сигарету и слушал что-то рассказывающего ему соседа. – Пустая корова, – фыркнул князь. Он был очень пьян. Люк едва удержал на лице невозмутимое выражение. Закаменел и блакориец. – Скорее пышный цветок, – небрежно ответил Дармоншир, принимая от слуги бокал. – Я люблю все цветы, ваше сиятельство. – Даже такой остролист, как Ангелину Рудлог, – хохотнул Филипп. – Без титулов, Дармоншир. Называйте меня по имени. – И вы меня, прошу, – согласился Люк. – Принцесса остра, но и свежа, как хороший виски. Для меня удовольствие составлять ей пару. – Мда, – помрачнел бывший жених. Люк внутренне угорал от пикантности ситуации – избранники Ангелины Рудлог в тесном кругу. – Покурим, Дармоншир? – он махнул рукой в сторону балкона. – С удовольствием, – согласился Люк, следуя за правителем Форштадта. Мужчины на балконе закончили разговор и удалились по кивку принца. – Эта Рудлог, – с тоской сказал Лоуренс, выпуская дым. – Вы счастливчик, Дармоншир. Люк, держа руку в кармане сюртука и зажав сигарету зубами, кивнул и изобразил на лице вполне идиотическое выражение счастья. – Какая она сейчас? – с пьяной настойчивостью спросил князь, повернувшись к Люку. Люк подумал. – Невероятно красива. И холодна как лед. – Она и тогда такой была. – Рыжий Лоуренс облокотился на перила балкона. Язык его заплетался. – Рядом с ней… понимаешь, Дармоншир… – он стряхнул пепел, но улетела вниз вся сигарета, и принц некоторое время пялился ей вслед. Люк протянул другую. – Да, спасибо… с ней рядом хотелось говорить шепотом. Люк сочувственно кивал и глядел на ночное небо. Ситуация его веселила донельзя. – А потом мне подсунули эту, – со злобой плюнул Инландер-младший. – Черт, нет, конечно, сам захотел… забавным показалось. Чопорная дурнушка. Втрескалась в меня как кошка. Одна, другая… какая разница? – он уже заговаривался. – Кто же знал, что меня к ней привяжут на всю жизнь? – Трудно вам, Лоуренс, – с положенным участием проговорил Люк. Принц клевал носом, потом встрепенулся: – Когда вы уезжаете? – Завтра, – откликнулся Люк, – собирался завтра. – Задержитесь на день. Вечером у меня вечеринка в клубе. Приглашаю составить компанию. – Обязательно, – сказал Дармоншир, подхватил князя под локоть и повел в комнату. Правитель вошел, качаясь, обвел всех мутным взглядом. – Ну что, карты? Раздались одобрительные возгласы, и игроки расселись за столом. Игра шла в дыму сигарет и обильном возлиянии алкоголя, под скабрезные истории и анекдоты, обсуждение прелестей дам и постельных подвигов присутствующих мужчин. Все матерились, хохотали – и Люк, как всегда, мимикрировал и под это общество, настроился на общую волну так, что минут через двадцать его уже воспринимали как своего, пьяным и пошлым. Принц периодически задремывал, потом просыпался, клал карту невпопад – все делали вид, что не замечают этого. Даже начальник личной гвардии угрюмо наливался алкоголем – и чем дальше, тем откровеннее нехорошо поглядывал на Люка. Где-то через час Дьерштелохт вышел на балкон. И Люк, чуть помедлив, пошел за ним. Встал рядом, покачиваясь – о, изображать опьянение у него всегда получалось превосходно. Барон покосился на него и отвернулся. – Вечер – шик. Только женщин не хватает, – сообщил герцог спине блакорийца и мечтательно поцокал языком. – Мы ведь не встречались ранее, да, барон? – поинтересовался Дармоншир, прикуривая. Выругался матом, прислонился к стене, кое-как поджег сигарету. – Нет, – буркнул блакориец, не поворачиваясь. – Однако, – не отставал Люк с развязными интонациями в голосе, – я где-то слышал вашу фамилию. Сразу, как представили, я подумал, что где-то слышал ее. – Мой брат служит у ее величества Магдалены, – раздраженно пробурчал Дьерштелохт.