– А если выигравший меток? – спросил Дармоншир. – Разве везунчикам не положена дополнительная награда? – Те, кто трижды подряд выиграет и попадет, – решил князь, – могут просить у меня что угодно. Клянусь выполнить и не считать оскорблением даже самые дикие пожелания! Ну что, господа, весомые ставки? Люк смотрел на Инландера-младшего и узнавал безумный огонь, который часто видел в своих глазах. Огонь вседозволенности и незнания меры. – Начнем игру, – заявил князь, когда выкрики смолкли. – Дьерштелохт, распорядитесь, чтобы сюда доставили ружья и патроны к ним. И пригласите виталиста. Пусть будет. До начала игры с безумными ставками прошло еще несколько минут – возбуждение в воздухе, щедро замешанное на страхе и адреналине, щекотало нервы всем: и хохот стал гораздо громче, и пили больше. И вот наконец появился виталист, а за ним – слуга, несущий ружья. Игра началась. Люк выбрал тактику «не высовываться» – карта шла приличная, но он не выигрывал и не проигрывал. И наблюдал за окружающими. И страховал князя: если за маленький совет княгине Луциус устроит словесную порку, то позволить королевскому сыну встать под дуло – и Люка точно придушат из монаршей милости. Лоуренс-Филипп играл небрежно, словно стремясь оказаться у стены со свечой на ладони, – и стоило немалых усилий играть хуже, чем он, не вызывая подозрений в слабоумии. Напряжение росло: кто-то перестал пить, кто-то ссадил с колен женщин, и теперь они с любопытством выглядывали из-за спин играющих. Тикали часы, показывая половину одиннадцатого вечера. Первым проигравшим оказался барон Туфинор. Тяпнул для храбрости, поцеловал взасос одну из женщин. Через двадцать минут появился и выигравший. Дьерштелохт. – Если выживу, – пьяно пообещал Туфинор девушке и вытер платком пот с лица, – приласкаешь меня, милая. – Обязательно, – пылко сказала она. Барон ушел на тридцать шагов от стола, поставил на ладонь свечу. Бледная хозяйка клуба наблюдала за развлечением со второго этажа. Дьерштелохт взвесил на руке ружье, прицелился, хмыкнул и без предупреждения выстрелил. Свеча разлетелась на куски, забрызгав воском посеревшее лицо проигравшего. – Отличный выстрел, – Лоуренс хлопнул гвардейца по плечу, и все бросились его поздравлять. Туфинор пожал блакорийцу руку, с чувством потряс ее – и отправился с женщиной на второй этаж. – Хочу проверить, что живой, – проговорил он под мужской хохот. И пошло-поехало. Аристократы играли и проигрывали, целовали женщин, аристократы стреляли, попадали и промахивались. Одному прострелили плечо, и виталист, с мрачной обреченностью наблюдающий за всем этим, метнулся на помощь. Стена за спинами проигравших была уже вся изрешечена пулями. Через какое-то время Люк заметил, что не один он старается не допустить проигрыша принца. Альфред Дьерштелохт тоже подыгрывал как мог и в одну из партий, стремясь исправить ошибку Лоуренса, намеренно ошибся сам и оказался в выбывших. Люк хмыкнул и решил, что может позволить себе вызов. И выиграл. Взял ружье, поцеловал даму – чтобы не выбиваться из компании, – проверил оружие, прицелился. Карие глаза блакорийца смотрели невозмутимо, огонь свечи на его ладони подрагивал. Наступила тишина. Люк издевался – долго целился, опускал ружье, снова поднимал – и перед выстрелом незаметно отвел ствол чуть в сторону. Предсказуемо промазал почти на метр. Зато потрепал нервы. – Позор, Дармоншир! – завопил Инландер. – Стыжусь, ваше сиятельство, – согласился Люк. Пожал руку подошедшему блакорийцу, в глазах которого сверкало мрачное обещание отомстить, и сел обратно за стол. Теперь давили уже его – намеренно, жестко. Увы, карты пришли слабые и, как Дармоншир ни старался, уйти от проигрыша не удалось. И затем он, попивая коньяк, наблюдал, как легко барон Дьерштелохт разносит соперников. И остается победителем. – Вот это интересно! Охотник и жертва поменялись местами, – пьяно захохотал князь. – Альфред, покажи, как надо стрелять. Люк взял в руку свечку, отошел, повернулся. Какой превосходный момент закончить начатое, не так ли, блакориец? Дьерштелохт снова прицелился. Глаза его были холодными, равнодушными. Перевел взгляд на Люка – герцог увидел в его глазах откровенное торжество и скривил губы. Вот он, момент истины. И спасибо Леймину за бронежилет – хотя, если попадет в него и броню обнаружат, позору не оберешься. «Мимо, – произнес его светлость мысленно, глядя в глаза медлящему Дьерштелохту и чувствуя, как внутри, по пылающим адреналином венам, разливается холодок. Умирать не хотелось. – Ты промажешь». Раздался грохот выстрела – и тут время остановилось. Люк отчетливо увидел, как невыносимо медленно летит пуля – и чуть меняет траекторию прямо перед его глазом, уходя вправо. Спина под бронежилетом вспотела, он мгновенно протрезвел, – но тут же снова зашумел, замигал огнями свечей зал, раздались крики мужчин и взвизгивания женщин. Командир гвардии неверяще смотрел на него. – Вы промазали, барон, – сказал Люк добродушно, почти не сипло, и умудрился помахать свечой. – Действительно, – глухо сказал Дьерштелохт, – как это я. – Не расстраивайтесь, – с иронией утешил его Люк, подходя и пожимая руку, и не удержался, добавил: – Мне не идет сегодня карта, возможно, у вас еще будет случай попасть туда, куда вы целились. Блакориец мрачно и холодно взглянул на Дармоншира. – Я постараюсь, – ответил он и провел ладонью по стволу. – Вы трудная цель, герцог. – Ну что, – жизнерадостно и пьяно провозгласил князь, обнимая «розу», которая так и держала в зубах его кольцо, – заканчиваем? – Дайте мне отыграться, – капризно попросил Люк, – не хочу уходить с титулом последнего неудачника. – Только ради вас, – махнул рукой князь, и все снова уселись за стол. И тут Люк оторвался – тем более что пьяных соперников обыгрывать было нетрудно. Раз, другой, третий. – Три раза, – сказал он уже залитому по самые белки хозяину вечеринки, когда третья свеча полетела на пол. – Я исполню ваше желание, – хохотнул князь. – Ну, что вы хотите? Хотите, в следующем кубке дам вам первое место? – Предпочитаю что-то более приятное, – усмехнулся Люк. – Хотите, – обрадовался Лоуренс, – ночь с моей супругой? А, Дармоншир? Княгинь ведь у вас еще не было, а она вас привлекла. Мне сказали… с-сказали, что вы с ней уединялись в саду. Я не в обиде, не думайте. Смешно, – он пьяно заржал. – Любите страшилищ? Хотите, а? Я ей прикажу, не посмеет отказаться. Может, после этого начнет легче смотреть на мои… занятия. Барон Альфред уставился на Люка. «Я убью тебя», – говорил его взгляд. – Был бы счастлив, – любезно ответил его светлость. Князь подавился от смеха и захлопал себя по коленям ладонями, а Люк продолжал: – Но только если бы у меня было два желания, ваше сиятельство. Женщины вокруг есть, а я подавлен. Я понял, что не умею стрелять по сравнению с мастерством других. – Так чего вы хотите? – уже нетерпеливо потребовал его сиятельство. – Отдайте мне вашего начальника охраны в услужение, – с удовольствием выговорил Люк. Дьерштелохт сжал кулаки и дернулся. – Его? – удивленно протянул князь. – Дармоншир, я считал, что в-вы по девочккам. – Я хочу использовать умения барона не в постели, – Люк бил точно, зная, что ему захотят отомстить, – мне хватает женщин. Хочу поучиться стрелять. Да и с такой охраной ничто не страшно. И я смотрю, у барона превосходно начищенные сапоги, – добавил он последнюю каплю, – моя прислуга так не умеет. Принц задумчиво и виновато покосился на блакорийца. – Извини, – сказал он, – но тут в-вопрос чести. – Не сомневайтесь, ваше сиятельство, – сдерживая бешенство, процедил Дьерштелохт, – слово нужно исполнять. – Вот и прекрасно, – сказал Люк. – Тогда жду вас завтра с утра. Завтра я уезжаю, не успею попрощаться, князь. – Еще увидимся, Дармоншир, – отмахнулся Лоуренс и поднялся, увлекая за собой уже почти голую шлюху. Мужчины, подождав, пока нетвердо стоящий на ногах Инландер-младший поднимется на второй этаж, тоже начали расходиться по комнатам. Ушел и блакориец. Девушку, которая сидела на коленях Люка, позвала сердитая хозяйка, что-то сказала ей – видимо, хватит бездельничать, зарабатывай деньги, и та, вернувшись, пошла в атаку: села верхом, расстегнула верхние пуговицы рубашки, стянула шейный платок. – Ну-ну, милая, – легко сказал Люк, закуривая и похлопывая ее пониже спины, – куда ты торопишься? Еще вся ночь впереди. – У нас в комнатах большие кровати и свежее белье, – прошептала «роза» ему на ухо. Люк отклонился, чтобы рассмотреть ее. Девчонка смотрела напряженно. Товарки ее уже давно активно отрабатывали содержание и щедрые чаевые. – Я слишком стар, чтобы меня могло возбудить свежее белье, крошка. – Тогда, – она, волнуясь, облизала губы, – там есть разные… игрушки. – Покажешь? – лениво поинтересовался Дармоншир. Ему было скучно. В девчонке не было ничего, что могло бы разжечь его. Кукла, живая и послушная кукла. – Покажу, – проворковала она, – и дам попробовать. На себе. Он хмыкнул. Нужно было подняться в номер, чтобы не вызвать подозрений. И Люк лениво пошел за ней. Заплатит, велит молчать и через часок уйдет. Девушка у двери комнаты повисла на нем, принялась целовать. Толкнула бедром дверь, потянула Люка за собой. Он вошел – и последней его мыслью было: «Ну ты и идиот, Кембритч». Глава 8 Пятница, 30 декабря, Форштадт Люк Дармоншир