– Обязательно было это говорить? – проворчал я. – Значит, я мучился тут несколько часов, а никто из вас и не заметил? Лео пожал плечами: – Заболтались на профессиональные темы. Может, мы бы так и не заметили, что с тобой, но тут кое-кто хочет с тобой поговорить. – Угу, – подтвердила Калипсо, встревоженно глядя на меня. – Он очень настаивал. Она указала на окно-розетку. Сначала я подумал, что у меня в глазах мелькают оранжевые пятна. Затем видение начало приближаться. Наш друг Агамед, безголовый призрак, вернулся. 6 О магический шар Никудышный пророк А у Лео уши горят Призрак подплыл к нам. Конечно, понять, в каком он настроении, без головы было сложно, но мне он показался взволнованным. Он указал на меня, а затем выдал какие-то непонятные мне жесты: замахал кулаками, сцепил пальцы и сложил руки «чашкой», словно держал какой-то шар. Наконец он замер у противоположного края кофейного столика. – Ты чего, Сырок? – спросил Лео. – Сырок?! – хохотнула Джозефина. – Ну, он ведь оранжевый, – объяснил Лео. – Кстати, почему? И почему он без головы? – Лео, – одернула его Калипсо. – А что, уже и спросить нельзя? Эмми посмотрела на то, как призрак машет руками, и сказала: – Никогда не видела, чтобы он так волновался. Он светится оранжевым, потому что… Да я и сама не знаю почему. А что до головы… – Его брат отрезал ему голову, – вставил я. В темных глубинах моей человеческой памяти забрезжило какое-то воспоминание, хотя подробности ухватить мне не удалось. – Агамед был братом Трофония, духа Темного оракула. Он… – почему-то воспоминание об этом наполнило меня чувством вины, но, что было тому причиной, я понять не мог. Все уставились на меня. – Что-что сделал его брат?! – переспросила Калипсо. – Откуда ты знаешь? – удивилась Эмми. Мне было нечего ответить. Я и сам не понимал, откуда в моей голове взялось это знание. Но призрак указал на меня, словно хотел сказать «Чувак знает что к чему», или, возможно (и это тревожило меня куда сильнее) его жест значил «Это ты виноват!». А потом он снова сложил руки так, будто держал шар. – Он просит магический шар, – поняла Джозефина. – Я сейчас, – сказала она и побежала в мастерскую. – Магический шар? – Лео, на комбинезоне которого значилось «ДЖОРДЖИ», улыбнулся Эмми. – Она ведь пошутила? – Да нет, она убийственно серьезна, – ответила Эмми. – Э-э… так сказать. Давайте сядем. Калипсо и Эмми заняли кресла. Лео плюхнулся на диван рядом со мной, весело подпрыгивая на пружинах, и я снова с тоской подумал о Мэг Маккаффри. Пока мы ждали Джозефину, я постарался выцедить из памяти хоть каплю сведений об этом призраке, Агамеде. С чего бы Трофонию отрезать голову брату, и почему я чувствую себя таким виноватым? Но ничего не вышло – я ощутил лишь какую-то неловкость да почувствовал, что, хотя у него и не было глаз, Агамед сейчас смотрит именно на меня. Наконец вернулась Джози. В одной руке у нее был черный пластмассовый шар величиной с медовую дыню. На боку шара был нарисован белый круг с восьмеркой в середине. – Обожаю эти штуки! – воскликнул Лео. – Я их не видел уже лет сто. Я бросил грозный взгляд на шар, опасаясь, что это бомба – иначе с чего бы Лео так радоваться? – Зачем он нужен? – Ты шутишь?! – изумился Лео. – Это ж магический шар, чувак. У него можно спросить о будущем. – Ерунда, – отрезал я. – Я бог прорицаний, мне известны все виды гаданий, но я никогда не слышал ни о каком магическом шаре. Калипсо наклонилась вперед: – Я тоже не знаю такого волшебства. Как это работает? Джозефина улыбнулась: – Ну, вообще это была игрушка. Его нужно потрясти, и в этом маленьком окошке внизу всплывет ответ. Но я немного его усовершенствовала. Иногда магический шар улавливает мысли Агамеда, и мы можем их прочесть. – Иногда? – переспросил Лео. – Примерно в тридцати процентах случаев, – пожала плечами Джозефина. – Это лучшее, чего я смогла добиться. Я по-прежнему не понимал, о чем она говорит. Магический шар показался мне весьма сомнительным способом гадания, скорее одной из Гермесовых азартных игр, чем оракулом, достойным моей особы. – Может, будет быстрее, если Агамед просто напишет то, что хочет сказать? – предложил я. Эмми бросила на меня предупреждающий взгляд: – Агамед не умеет писать. И это для него больной вопрос. Призрак повернулся ко мне. Его аура стала цвета кровавого апельсина. – А-а… – протянул я. – А что насчет жестов? – Его жестового языка мы не понимаем, – ответила Джо. – Мы пытались научиться с тех самых пор, как семь лет назад Агамед появился у нас. Но магический шар – наш лучший способ общения. Лови, дружище! – Она бросила ему шар. Я думал, что шар пролетит сквозь бесплотное тело Агамеда и разобьется о пол. К моему удивлению, Агамед ловко его поймал. – Отлично! – сказала Джозефина. – Итак, Агамед, что ты хотел нам сказать? Призрак с силой потряс волшебный шар и бросил его мне. Я не ожидал, что шар окажется наполнен жидкостью, а с такими предметами управляться совсем не просто – и это подтвердит любой, кто пробовал выполнить трюк с подбрасыванием бутылки. Шар ударил меня в грудь и упал ко мне на колени. Я едва успел подхватить его, прежде чем он скатится на диван. – Божественная ловкость, – пробормотала Калипсо. – Переверни его. Ты что, не слушал? – А ну тихо! Вот бы и Калипсо могла разговаривать со мной только в тридцати процентах случаев! Я перевернул шар. Как и сказала Джозефина, я увидел прозрачное пластиковое окошко, сквозь которое можно было разглядеть жидкость – а в ней плавало что-то вроде многогранной игральной кости. (Так и знал, что это одна из дурацких игр Гермеса!) Одна из граней повернулась к окошку, и на ней можно было различить слова, написанные заглавными буквами. – «Аполлон должен вернуть ее домой», – вслух прочел я и посмотрел на остальных. На лицах Эмми и Джозефины застыло одинаковое выражение крайнего потрясения. Калипсо и Лео обменялись непонимающими взглядами. – М-м, что… – начал было Лео. Но тут Эмми и Джозефина, одновременно заговорив, обрушили на меня град вопросов: – Она жива? С ней все хорошо? Где она? Отвечай! Эмми вскочила на ноги и принялась, нервно всхлипывая, ходить из стороны в сторону, а Джозефина подступила ко мне с кулаками и пылающим, как сварочная дуга, взглядом. – Не знаю! – Я бросил Джозефине шар, словно кусок горячей пахлавы. – Не убивай меня! Поймав его, она, кажется, пришла в себя. Глубоко вздохнув, она сказала: – Извини, Аполлон. Извини. Я… – Она повернулась к Агамеду: – Держи. Отвечай. Расскажи нам все. – И бросила ему шар. Агамед посмотрел на шар несуществующими глазами. Плечи его опустились, будто от безысходности. Он снова потряс шар и бросил его мне. – Почему именно я?! – запротестовал я. – Читай! – приказала Эмми. Я перевернул шар. В окошке появилось новое предсказание.