Он усмехнулся. Но это было почти грустно, и я не была уверена, почему. Затем он осторожно поднял меня, отрываясь от моего тела. Я протестующе заскулила, когда мои ноги приземлились на пол душа. Его улыбка стала шире, когда он обхватил мое лицо, его большой палец провел по углублению под моей нижней губой. Прижавшись лбом к моему, он тяжело вздохнул. — Что мне с тобой делать? — Думаю, пока ты должен дать мне поспать, — поддразнила я, что было для меня чуждо. Выражение его лица стало мягче, когда он закрыл кран. Подойдя к стопке белых полотенец, лежащих на серебряной полке, он взял одно, вытерся насухо, завернул и завязал на талии. Он открыл еще одно полотенце, жестом приглашая меня подойти к нему. Как будто я бы сама этого не сделала. Со мной случилось что-то ужасное. Он был прав. Я соскользнула с края в его владения, готовая сделать для него все, что угодно. Следуя за ним куда угодно. Эта мысль была ужасающей. И волнующей. Я подошла ближе и позволила ему вытереть меня полотенцем, что он сделал с предельной осторожностью. Я снова была загипнотизирована рисунком на его груди — красными и черными драконами в середине битвы, переплетающимися черепами и цветами, а также созвездиями синими, черными и белыми чернилами, расположенными посередине его туловища. Насилие, окружающее центр мира. Семь сестер танцевали в безмятежной синеве. Орион столкнулся с Тельцом своим луком и стрелами. Все это в совершенной гармонии. Он накинул полотенце на арку обоих крыльев, затем принялся вытирать мою грудь и живот. Я не могла не протянуть руку и не коснуться самой яркой звезды самой красивой из семи сестер, ее гибких рук, изогнутых над головой, ее стройных ног в движении, как будто она танцевала со своим самым дорогим возлюбленным. Доммиэль на мгновение замер, когда мой палец прижался к звезде, его живот напрягся в ответ. Затем он продолжил вытирать меня насухо. Мое тело все еще парило в сюрреалистическом месте, пар из душа просачивался через освещенную свечами комнату. — «…возьми его и раздроби на маленькие звезды: тогда он лик небес так озарит, что мир влюбиться должен будет в ночь и перестанет поклоняться солнцу». Его игривая улыбка вернулась, когда он продолжил вытирать мое плечо и другую руку. — Значит, мы — трагедия Шекспира, не так ли? — Что? Нет, — я соединила звезды на его животе пальцем, отметив, как он содрогнулся и напрягся под моим прикосновением. — Как и Джульетта, я просто говорю тебе, каким красивым я тебя считаю. Его покрытый шрамами глаз дернулся, но он еще не сделал попытки поднять повязку с пола душа. — Еще раз. Трагедия. Но это, наверное, правильно. — Я так не думаю. Он стоял на коленях, вытирая мои бедра и глядя вверх. — Мы точно не комедия, ангел. — Нет. Я усмехнулась, жар румянца пополз по моей шее. Он улыбнулся шире, запечатлев нежный поцелуй чуть ниже моего пупка, затем встал, отбросив полотенце в сторону. Быстрым движением он поднял меня на руки, как жених нес свою невесту. Я взвизгнула от неожиданности и рассмеялась, когда он отнес меня обратно на кровать. — Ну, я скажу тебе одну вещь, — пророкотал он, прежде чем рухнуть на кровать и на меня сверху. — Какую? — спросила я, покачиваясь так, чтобы мои крылья легли ровно, убирая его мокрые локоны с лица, желая увидеть его. Всего его. Напряженность его взгляда, даже с одним глазом, пронзила меня насквозь, заставив затаить дыхание. — Что, Доммиэль? — прошептал я. Он прошелся взглядом по моему лицу — по лбу, по щекам к подбородку, ко рту и обратно к глазам. — Ты заставляешь луну «болеть, бледнеть от огорченья», — он провел своими губами по моим, вдыхая мой воздух. — Она — ничто рядом с тобой, — скольжение языка внутрь, прикосновение к моему собственному, а затем отстранение. — Солнце — ничто рядом с тобой, — он облизал мою нижнюю губу, затем верхнюю. — И печальные маленькие звезды тоже. Все гребаные самозванцы. Он переместился между моих ног и снова оказался внутри меня. Медленно и легко. Я втянула в себя воздух. — Ты — изначальный свет, Аня. Ярче, чем они все. Я закрыла глаза, еще одна слеза скатилась, зная, что я действительно и полностью потеряна для любой другой преданности, кроме как для Доммиэля. Глава 15 Доммиэль Мы стояли у таверны в маленькой немецкой деревушке в горах Эрцгебирге. Деревня была отрезана от мира, а, следовательно, она была в большей безопасности от продолжающейся битвы потусторонних сил. Люди сновали туда-сюда, даже в глубоком снегу, и все они вопросительно и с ненавистью смотрели на меня и Аню. Странно, но они не побежали и не позвонили в колокол на площади, сообщая, что прибыли монстры. Это была такая старая деревня, где можно было ожидать появления толпы с факелами и вилами. — Ты уверен, что это то самое место? — спросила Аня. Я взглянул на ее настороженное выражение лица, пока она осматривала улицу. После нашего третьего и последнего обжигающего раунда секса мы задремали. Когда мы проснулись, я был тихим, чувствуя себя неловко от общей близости. К сексу я привык. Интимной близости я выдержать уже не мог. Никогда не приходилось сталкиваться с таким чувством. Черт, у меня и раньше были ночные встречи с женщинами. По правде говоря, с несколькими женщинами одновременно. Но секс с Аней обнажил меня. Она обнажила какую-то часть меня, которая, как я думал, была уничтожена предательством моего брата, моим падением с небес, моим приговором к вечному проклятию и, наконец, изгнанием моим собственным видом. Здесь, в темноте, было легче и безопаснее — в одиночестве. Никакого риска, когда вы летели в одиночку. И все же она заставляла меня тосковать. Заставила меня хотеть. Мне захотелось погрузиться в ее сладкое, мягкое тело и прильнуть к ее светлым, полным надежд идеалам. Это чертовски напугало меня. Вот почему сегодня я держался отстраненно. Холодно. Она заметила. На этот раз я не знал, что делать. Не доверял себе рядом с ней. Поэтому я сосредоточился на текущей задаче, приведя нас в этот отдаленный паб на окраине цивилизации в этом живописном немецком городке, в котором, по-видимому, было тихо из-за своей изоляции. — Это то самое место. Описание Акселя было четким. — И что теперь? — Мы заходим, садимся в определенную кабинку и надеемся, что сегодня вечером официантка — подруга Нади. — А если нет? — Мы вернемся завтра. — Я никогда не встречала ведьму-демона, — она посмотрела на меня. — Они опасны? Я выгнул бровь. — Очень. Она тяжело вздохнула, ее холодное дыхание белым облачком повисло в воздухе. — Полагаю, что она должна быть осторожной в этом отношении, но… Уже не в первый раз я заметил, как ее брови сошлись почти от боли. — Но, что? Она взглянула на меня, пряча пустое выражение лица. — Я просто хочу поскорее найти Уриэля. — Я знаю, что хочешь. Пошли. Я открыл дверь таверны, теплый свет фонарей и свечей пролился наружу. Как я и подозревал, мы были единственными приезжими в комнате, которая не была заполнена, но и не была пустой. Гул голосов сразу стих. Мужчины с суровыми лицами и женщины с плотно сжатыми губами смотрели, как мы входим. Я кивнул, убедившись, что мой зверь хорошо спрятан, мои клыки отступили, а глаза приобрели человеческий оттенок. Я подошел к дальней стене и сел в кабинку слева, ту, на которую указал Аксель. Аня села напротив меня, плотно прижав крылья к спине. Она создала иллюзию, чтобы эти люди не могли видеть ее крылья, но они все равно чувствовали, что мы другие. Мы явно не были местными жителями. После того, как мы спокойно посидели и, казалось, не собирались разрывать это место на части и нападать на них, жители деревни вернулись к своим тихим, шепчущим разговорам, пили пиво и ели суп и хлеб. Через минуту к нам подошла румяная полная женщина с дружелюбным лицом. — Вы не из здешних мест? — спросила она по-немецки. — Нет, — ответил я на ее языке. — Мы бы хотели две пинты вашего местного пива. — У нас есть картофельный суп и суп с ветчиной. Хотите две миски? Я знал, что Аня, скорее всего, не будет есть, но я хотел, чтобы все было как можно более нормально. — Да. Мы также хотели бы поговорить с Надей. Официантка вздрогнула. — Если это возможно, — добавил я. — Не знаю никакой Нади, — дрожь в ее голосе говорила об обратном. — Думаю, что знаешь. Скажи ей, что меня послал Аксель. Она нахмурилась. — Не совсем понимаю, о чем вы, мистер. Я принесу пиво и суп. Она зашагала прочь, оглянувшись через плечо, прежде чем исчезнуть на кухне. — Ну, — нарушила молчание Аня. — Я не уверена, что мы когда-нибудь встретимся с этой Надей, если это зависит от нее.