Несомненно, я соскальзывал в безумие. Какой-то лихорадочный сон. Этого не могло быть. Джуд стоял над окровавленным месивом, его меч был воткнут в грудь охотника на ангелов, и он шептал заклинание. Воздух и звук, казалось, высасывались из комнаты, замедляя все движения, когда из стены пещеры появилось существо. Это была Черная Крепость. Никто не мог проходить сквозь стены, кроме одного существа. Собиратель Душ. Один из пяти обитателей подземного мира, которые бродили и пировали душами. Они наслаждались вкусом проклятых больше, чем кто-либо другой. Облаченный в плащ в стиле Мрачного Жнеца, который поднимался на невидимом ветру, Коллекционер по имени Ашерон наклонил свою гигантскую скелетообразную голову из черной кости, которая была слишком длинной и слишком угловатой, чтобы имитировать что-либо с небес, ада или земли. Это было другое. И это было все. Его влажно-красные глаза, глубоко посаженные в череп, оглядели комнату, все замерли, когда он нашел Джуда. — Ахеронтис паб, — Джуд указал на месиво мяса на полу, с легким звоном вытаскивая лезвие. Еда для Ашерона. Это был не первый раз, когда я слышал, что Джуд вызвал Коллекционера, чтобы скормить ему демоническое существо. Слухи об этом на самом деле удерживали меня от того, чтобы слишком далеко выходить за рамки, когда я правил Новым Орлеаном. Никто не хотел провести вечность в недрах пожирателя душ. Скелетообразными пальцами с черными костями существо опустилось на пол и начало вдыхать свою еду — плоть, кости, кровь и все остальное. Джуд поднял и направил свой клеймор на Обезьяну. — Ты следующий, — прошипел Ладья и схватил своего брата, проносясь на суперскорости вверх по входу в пещеру. Красные жрецы, которые остались, следовали за ними по пятам. Аня подбежала ко мне и улыбнулась. Прерывисто. Что-то легкое и красивое давило мне на грудь. Это было совсем не больно. На самом деле, это было довольно приятно. Примерно так, должно быть, чувствует себя ребенок, когда мать берет его на руки. Но это было не мое тело, которое поднимали. Это была моя душа, пытавшаяся вырваться прямо из меня. — Нет. Она снова плакала. Я больше не хотел видеть, как она плачет. Она задрожала, попыталась высвободить мои руки и тело из шипов, на которые я был насажен. Мой брат был там, помогал ей. Но притяжение моего духа было сильнее, чем то, что они освободили мое тело. Успокаивающий бальзам нашептывал мне такую безмятежность, что ничто больше не имело значения. Ни крови, ни смерти, ни греха, ни сожаления, ни всех тех ошибок, которые я совершил за свою слишком долгую жизнь. Только покой. Бесконечный покой. — Не смей оставлять меня, Доммиэль, — голос моего ангела пронзил меня насквозь, отдергивая назад. — Не сейчас. Пожалуйста, Доммиэль. Я резко открыл глаза и обнаружил, что лежу на полу, положив голову ей на колени. Я не помнил, чтобы это происходило. Я попытался поднять правую руку, но мышцы и сухожилия не слушались, поэтому я удовлетворился тем, что просто посмотрел на нее. — Мне нравится, когда ты говоришь «пожалуйста», — сумел пробормотать я. Она снова разразилась рыданиями. Я нахмурился. — Я ненавижу, когда ты плачешь, детка. Боль снова захлестнула меня, но затем мой брат — мой собственный брат, чье отвержение ранило сильнее всего, — опустился на колени рядом со мной и положил руку мне на грудь. — Нет, брат. — Его свирепое выражение лица сменилось грустной улыбкой, которая выглядела почти извиняющейся. — Сегодня не твой день. Затем он начал шептать старые слова, чтобы вернуть чей-то дух, пытающийся вырваться на свободу. Еще десять секунд, и было бы слишком поздно. На мгновение мне захотелось продолжать двигаться вперед, но затем мой взгляд переместился на Аню. — Прекрасная Аня. Она подняла мою руку — окровавленную и грязную — и прижала ее к своей щеке. — Да, Доммиэль. Я здесь. Я никогда тебя не оставлю. — Она поцеловала мою ладонь. — И ты тоже никогда не бросишь меня. Мой рот дрогнул, лучшее, что я мог сделать для улыбки, так как заклинание Максимуса мешало дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Но было кое-что, что мне нужно было ей сказать. За все время, что я был здесь, я пожалел, что так и не признался в тот день, когда оставил ее в Эстонии. — Я люблю тебя, — это было все, что я смог выдавить. Еще больше слез. Это не должно было заставить ее плакать. Черт, я все делал неправильно. Она наклонила голову ближе. — Ты сказал мне, что любви не существует. Я моргнул тяжелыми веками. — Я лжец, ты же знаешь. Затем она рассмеялась. — Я люблю тебя, мой демон. От всего моего небесного сердца. И это было прекрасно, чудесно и самое восхитительное чувство, которое я когда-либо испытывал. Этот всепоглощающий покой исчез, но на его месте появилось нечто более яркое, более мощное, настолько сокрушительное в своей эйфории, что я ахнул, когда посмотрел в фиолетово-голубые глаза моих небес. Искупление было чудесным. Но любовь? Ну, черт возьми. Это было все. Глава 28 Аня Два месяца спустя Я вынесла стакан ирландского виски Джорджа на террасу. Доммиэль сильно пристрастился к этой дряни с тех пор, как Джордж предложил свое поместье за пределами Лондона, Торнтон-Холл, чтобы Доммиэль выздоровел. На раны, нанесенные Обезьяной, было невыносимо смотреть. Его кожа была изуродована и разорвана так сильно, что я была уверена, что она никогда не заживет. Но он сделал это, он почти исцелился. Конечно, у него появилось несколько пересекающихся шрамов. Но все они шли ему, мне нравилось смотреть на один, тот, что появился словно дополнительная стрела, отклоняющаяся от лука Ориона, стрела под его правой грудной клеткой. Сначала Доммиэль был тихим. В течение целой недели он говорил очень мало. Я была не против поиграть в няньку. Я делала то, что всегда делала с испуганным сиротой, который, как я знала, слушали, даже если они притворялись, что это не так. Я болтала о всякой ерунде, пока в конце концов он что-нибудь не говорил и не прижимал меня к себе. В основном, в те первые дни, он просто хотел обнять меня. И меня это вполне устраивало. Обнимающийся Доммиэль был совершенно новым существом. К которому я могла бы легко привыкнуть. В последнее время он перешел от обнимающегося Доммиэля к резвому Доммиэлю, а затем, наконец, на прошлой неделе, прямо-таки непослушному Доммиэлю. Я думала, что нахожусь на небесах. Тихие голоса гремели, когда я пробиралась на террасу, где впервые пришла к Джорджу и Кэт, прося их помочь найти Уриэля. Доммиэль стоял, засунув руки в карманы джинсов — Кость придумала ему новую механическую руку — черная футболка с длинными рукавами, туго натянулась на спине, когда он разговаривал со своим братом Максимусом. Я была счастлива познакомиться с Костью, хотя немного ревновала, когда она ухаживала за ним с такой заботой. Но когда она уходила в прошлый раз, она остановила меня в коридоре и сказала: — Спасибо, что наконец нашла его. Он нуждался в тебе уже долгое время. — Странные, загадочные слова, но все равно верные. Когда я сейчас смотрела на некогда отчужденных братьев — это еще мягко сказано — я все еще не могла прийти в себя от этого зрелища. Каждый раз это шокировало меня, даже после того, как я видела это несколько раз с тех пор, как мы были здесь. По крайней мере, раз в неделю. — Пока мы останемся здесь. Я бы предпочел держаться подальше от города, — говорил ему Доммиэль. — Но мы будем на связи. — Все, что пожелаешь. — Взгляд Максимуса цвета индиго заметил меня. — И то, чего желает Аня, конечно. Чертов генерал ухмыльнулся. На самом деле ухмыльнулся. Я вспомнила, как сильно он и Доммиэль были похожи друг на друга, когда он улыбался дьявольской улыбкой. Натянуто кивнув, он согнул колени и, взмахнув гигантскими крыльями, взлетел над заснеженными холмами в сторону Лондона. Я пересекла террасу у перил, дрожа, так как температура резко упала с сегодняшнего утра. Доммиэль смотрел, как я приближаюсь. Улыбающийся. Кость также заменила его повязку на глазу. — Знаешь, когда я впервые встретила тебя в Дартмуре, я подумала, что ты похож на какого-то мародера-пирата. Он взял виски, залпом осушил его и поставил стакан на перила, затем заключил меня в объятия. Его рука из плоти немедленно нашла путь вверх по спине моего свитера и скользнула по голому участку на пояснице. — А теперь? Он провел губами ниже моего уха, покусывая то место, которое, как он знал, заставляло меня дрожать. Я вздрогнула. Он усмехнулся с тем мягким рокотом, от которого у меня все еще подгибались колени и перехватывало дыхание. — Ты все еще выглядишь как пират. — Я обвила руками его плечи, погрузив пальцы в его черные волосы. Он прикусил мочку моего уха. — Этот пират хочет грабить в поисках сокровищ. Его металлические пальцы были у меня на затылке, скользя и обхватывая волосы, чтобы я не двигалась, пока он прокладывал свой путь вниз по колонне моего горла, через ключицу к другой стороне. — Ты что-то сказала? — он спросил. Я даже не могла ясно мыслить, когда его рот был на мне. — Нет, — один короткий, задыхающийся слог. — Я имею в виду, да. Пойдем внутрь, становится жарко. — Жарко? Скоро снова пойдет снег. Скользящий язык под моей челюстью. — Я имею в виду… здесь холодно. — Похоже, у тебя проблемы с формированием связных мыслей. Я вцепилась ногтями в его волосы, пока не поняла, что это, должно быть, больно. — Черт возьми, ты демон, отведи меня внутрь и займись со мной своим делом на кровати. Или где тебе будет угодно. Он откинул голову назад и рассмеялся. Это не был смех, наполненный цинизмом, сарказмом или какими-либо мрачными мыслями. Чистая и абсолютная радость. Я хотела утонуть в этом звуке, который он издавал, звуке, который вибрировал от его груди до моей и окружал меня тем же самым безграничным блаженством. Звук моего демонического любовника, любящего меня. — Да, капитан. — Он нежно поцеловал меня в губы, затем подхватил на руки и направился к выходу на балкон.