— Я побежал к судье-магистрату, — на слове «магистрат» он чуть не поперхнулся. — И мы срочно едем в палаццо Вендрамин. Отдыхай, завтра расскажу все новости. Кстати, официант в кафе «Да Бруно» в Лидо ди Езоло подтвердил, что именно Вендрамин увез оттуда Олесю. Если в палаццо все пройдет, как мы предполагаем, то уже завтра у нас будут образцы ДНК, и получим ордер на арест. Саша вышла на площадь и по привычке повернула к «верблюжьему» палаццо, до него было совсем недалеко. Но потом вспомнила, что теперь живет в монастыре, хихикнула про себя, но тут же тяжело вздохнула: Соньки уже не было в Венеции, а значит, некому рассказать о сегодняшних событиях. Придется топать на ночлег. Хотя… А вдруг Флавио не позвонит, не расскажет, как прошел обыск в палаццо? Он же говорил, что сегодня дежурит, так что по возвращении с обыска сразу появится на станции. Там он не отвертится, придется все рассказать! И Саша продолжила свой путь, от бывшего апартамента мост перейти — тут тебе и площадь Джезу. Конечно, она заблудилась. И вышла совсем не там, снова на Фондаменте Нова и снова там, где мост отсутствовал. Вздохнула, села на скамейку отдохнуть, смотрела, как причаливают вапоретти с островов Бурано и Мурано. — Жалко как мальчишку-то, монаха этого! — На соседней скамейке присели две синьоры, возвращавшиеся домой с покупками. Ужин подождет, еще не все новости обсудили, как тут разойтись, не зря же встретились! — Сам виноват, раз монах, надо было вести себя нормально. — Так он хороший мальчик, что ты наговариваешь! Ох, нехорошо! — Я тоже думала, что хороший. Пока не увидела в ту ночь. — В какую ночь? — Когда он утонул. Его ж на следующее утро нашли. — Да ты что! И что случилось? Что ты видела? Саша вся обратилась в слух, даже дышать перестала. — Я ж и не вышла бы, уже темно было, да Topolino на улицу запросился, пришлось идти. (Я схожу с ума, подумала Саша. Тетка выгуливала мышь! Но тут же стало ясно, что Тополино это просто кличка собаки). Мы уж все дела сделали, он маленький песик, не любит в темноте гулять, и пошли обратно. — И что? Хватит про пса, давай про монаха. — Так я про него и рассказываю! Смотрю, идет. Бледный, глаза сумасшедшие. — Ты как в темноте разглядела, что бледный? — Так под фонарем встал, что я его, раньше не видела? В общем, взгляд дикий, ноги заплетаются. Точно, наркотики. — Ох, а ведь такой хороший мальчик был! Неужели и в церкви приобщился, ужас какой! Вот отпустишь ребенка далеко от дома учиться, и вон что стрясется. Даже в церкви, подумать только! А ты с доном Пеппино не говорила? — Нет, ему, наверное, его друг сказал. Что я-то вмешиваться буду, это их дело. — Какой друг? — Саша готова была завопить вместе с подругой синьоры. — Ну светленький такой, они всегда вместе к нам в «Кооп» за продуктами приходили, да видела ты их. — Помню, видела, и что? Друг с ним был? — Нет, он как раз из «Коопа» шел. Так орал на этого, темненького. — А что орал? — Да я уж ушла. Поняла, что сами разберутся. Я сначала хотела подойти, может его довести до церкви, а то никакой совсем был. мальчишка же еще, хоть и наркоман. Но раз друг пришел, то он и доведет. — Выходит, не довел. — Кто знает, что там было… может, поссорились и разошлись в разные стороны. Что уж тут… Саша тихонько сфотографировала женщин- что спрашивать имена, живут рядом, по фото найдут, если надо будет — и побежала вглубь, к ближайшему мосту. В этот раз ей повезло, не заблудилась, и вскоре уже вбегала на станцию. Флавио еще не вернулся, дежурный предупредил, что скоро капитана не дождаться, после обысков будут допросы. — Так здесь же допрашивать будут! — Да кто знает, начальство решает, где. Капитан занят, даже я ему звонил- не ответил. Саша тоже позвонила Флавио и тоже услышала лишь гудки. Тогда она решительно направилась к запертой церкви. Теперь, как полноправная гостья монастыря, она знала, что всегда найдется боковая дверь. Дверь нашлась, и Саша позвонила. Потом еще раз. Ей долго не открывали, но в конце концов послышались шаги, и невысокий пожилой монах приоткрыл дверь. — Что вам надо? — Мне нужен отец Пеппино. — Приходите завтра, церковь закрыта. — Я по поручению карабинеров. — Саша попыталась толкнуть дверь, но монах держал ее крепко. — Отец Пеппино занят. Он принимает исповедь. — Я подожду. — Саша изо всех сил толкнула дверь, и монах отступил. — Это срочное дело. Проводите меня к отцу Пеппино. Монах помялся, потом махнул, чтобы Саша следовала за ним. Они прошли длинным темным коридором, повернули пару раз, и девушка даже подумала, что на сей раз живой не выберется, потеряется в монастырских подземельях. Хотя какие подземелья в городе на воде! Коридоры закончились дверью, за которой была небольшая часовня. Там горел свет и сидели голова к голове два человека, отец Пеппино с раскрытой Библией в руках и молодой светловолосый монах. Пока Сашин провожатый, почтительно склонившись к священнику, что-то шепнул, молодой монах вскинул голову. — Кто вы? — вскрикнул он неожиданно высоким голосом. — Не волнуйся, сын мой, это по делу, от капитана Флавио. — Я согрешил. Но я не убивал! — Закричал молодой человек. Саша остолбенела. И что теперь делать? Был бы с ней настоящий карабинер, или полицейский, они знали бы, как себя вести. А ей что делать? — Тебя видели с Лучано. Той ночью. — Бенито невиновен, — сказал священник. — Дон Пеппино, с ним должны поговорить карабинеры. Есть свидетели. — Я не хотел. Я не убивал! Когда я увидел его там, ночью, сумасшедшего, я пытался ему помочь. А он начал нести чушь, про какую-то клетку, и что он все понял, он был грешен, и теперь он хочет вернуться и все осознал. — А ты? — А я стал на него орать. Нельзя вот так плюнуть на все обеты, вести себя как хочешь, а потом вернуться. Он врал дону Пеппино, что едет к матери, а сам проводил время со своей девкой. Они точно кололись! Он был невменяем! А теперь в таком виде, как будто ничего не произошло, он собирался вернуться. — И что дальше? — Я не мог этого допустить. Я знал, что отец Пеппино примет его, но так нельзя! Нельзя грешить, врать, а потом возвращаться. — Ты так ничего и не понял, — тяжело вздохнул дон Пеппино. — Помнишь притчу о блудном сыне? — Погодите вы со своими притчами — невежливо оборвала священника Саша. — Что было дальше? — Я сказал. что он недостоин. Что он должен снять рясу. — А он? — Он разделся. Прямо там. И бросил рясу на землю. А я… я стал орать и толкнул его, он упал, я стянул с него сандалии. А он сказал, что все равно пойдет к дону Пеппино, потому что ему некуда идти. И тогда… — И тогда? — Тогда я… — Да говори уж! — Я снова толкнул его, и он упал в воду. Я хотел помочь, я пытался. Но было темно… — И ты никого не позвал на помощь? — Я испугался… Я не пойду в тюрьму!! — прокричал парень высоким, срывающимся голосом и выбежал из часовни. Саша и священник переглянулись и бросились за ним. Когда они вбежали в уже знакомую Саше кухню, то увидели Бенито у противоположной двери. В руках парня сверкнул нож один из тех, какими сестра Маура резала овощи. — Я не пойду в тюрьму! — снова заорал он и побежал дальше. Коридор, еще коридор, потом маленькая дверь и винтовая лестница. Саша задыхалась, но бежала. Когда она оказалась на самом верху, то там была лишь маленькая дверь. Дон Пеппино давно отстал, не в его годах бегать по лестницам. Саша толкнула дверь и оказалась на крыше здания, нависавшей над широким каналом. Подсветка хорошо освещала крышу и несколько лодок внизу притормозили, наблюдая за сценой из кино- две фигуры на покатой крыше, женская и мужская, мужчина пятился, выставив перед собой нож. — Уходи. Я не пойду в тюрьму. Я монах, мое место в монастыре! — Бенито, брось нож! — Падре Пеппино наконец добрался до крыши. Саша обернулась, нога поехала и она, не успев ничего сообразить, поехала по крыше. Махала руками, пыталась сохранить равновесие, но крыша слишком быстро закончилась, и она полетела сначала вниз, а потом над ней сомкнулась холодная темная вода канала.