Чендлер ушел. Что означало, что в какой-то момент он вернется. Все, что мне нужно было сделать, это сидеть в лифте, пока он не вернется. Он должен был набрать код, чтобы подняться обратно. Это был мой выход. Я схватила кошелек, но оставила сумки. Мне нужны были деньги, а не одежда. Затем я спустилась вниз и нажала на кнопку, вызывая лифт в его пентхаус, зная, что двери автоматически откроются, когда он подъедет ко мне, даже если я никуда не смогу пойти, когда окажусь внутри. Опустив задницу на пол и прислонившись головой к задней стене, я планировала свой побег. Сейчас я была ближе, чем когда-либо. Все, что мне нужно было сделать, это выбраться из этого здания и раствориться в толпе, которую я наблюдала на тротуаре. Остальное я выясню уже там. Я глубоко вздохнула и стал ждать своего часа. И ждать. Минуты превратились в часы, и наконец я заснула. Я только успела открыть глаза, как кабина тронулась с места и начала движение. Я вскочила и проглотила комок в горле. Всю дорогу вниз я наблюдала, как цифры этажа мелькали все ниже и ниже. 20. 18. 15. Мое сердце бешено колотилось. Осознание того, что я собираюсь встретиться лицом к лицу с Чендлером, а затем попытаться убежать от него, ударило меня так сильно, что у меня ослабли ноги. Это было гораздо страшнее, чем ворваться в его комнату. Глубокий вдох, Эни. Ты справишься. 10. 6. Двери раздвинулись, и наши взгляды встретились. Он улыбнулся, затем отошел в сторону, как будто точно знал, что я планировала, и позволял мне довести дело до конца. Что за социопат держал кого-то в плену, а потом с ухмылкой наблюдал, как тот сбегает? Тот, кто знал, что побег — иллюзия. Иллюзия или нет, но сдерживаемый гнев и разочарование заставили меня действовать. Я оттолкнулась ногами и выскочила из лифта, чувствуя, что если не двинусь с места, то выскочу из собственной кожи. Большой, громоздкий парень начал следовать за мной, но Чендлер схватил его за локоть и остановил. — Отпусти ее, — сказал он, совершенно не волнуясь. Еще одно доказательство того, что Чендлер был далеко не нормальным. Нормальные люди не бывают одновременно добрыми и страшными. Не останавливаясь ни на секунду, я выбежала через стеклянные двери на тротуар. Паника пробежала по моим венам, как лед, заставив меня застыть и уставиться на окружающее. Город вокруг меня вибрировал жизнью. Мимо меня проезжали машины, одни бесшумно, другие с ритмичным биением басов. Люди шли поодиночке и группами. Никто из них даже не взглянул в мою сторону. В любой момент Чендлер мог выйти из этого здания, схватить меня и затащить обратно внутрь, а я была бессильна остановить его. Я понятия не имела, куда идти дальше. Даже если бы я знала, куда идти, я понятия не имела, как туда добраться. Я схватила за руку женщину, которая проходила мимо. — Помогите мне. Пожалуйста, — мой голос был отчаянным и неузнаваемым. Она вырвала свою руку из моей хватки и продолжила идти. Все вокруг казалось хрупким, будто земля под ногами могла рухнуть и поглотить меня целиком. Я стиснула зубы и вдохнула воздух, затем бросилась навстречу другому человеку, на этот раз мужчине: — У вас есть телефон, которым я могу воспользоваться? Он покачал головой и продолжил идти. По крайней мере, он не игнорировал меня полностью. Это уже прогресс. Мое сердце колотилось, когда я оглядывалась на двери, ожидая появления Чендлера. Мужчина в костюме шагнул ко мне. Он был старше. Выделялся. И голос у него был добрый: — Вы в порядке? — Да, — сказала я, задыхаясь. — Мне просто... нужно... выбраться отсюда. Он, должно быть, почувствовал мое беспокойство, потому что отошел к обочине и поднял одну руку вверх. Через несколько секунд подъехала ярко-желтая машина и остановилась рядом с нами. Добрый незнакомец открыл заднюю дверь: — Удачи, — сказал он и закрыл ее, когда я забралась внутрь. Через заднее стекло я наблюдала, как машина возвращается в поток машин, в результате чего мужчина и здание Чендлера исчезают вдали. — В ближайший аэропорт, пожалуйста, — сказала я водителю. Боже мой. Я сделала это. Я вышла. Мы виляли по полосам и проносились мимо высоких зданий. На некоторых улицах было тише, чем на других. Одни казались жилыми, а на других кипела жизнь. Каждый поворот приближал меня к свободе больше, чем предыдущий. Предвкушение захлестнуло меня, и сердце ударилось о грудную клетку. Это было то, чего я хотела. Я представляла себе этот момент с тех пор, как узнала, что стала пленницей. Так почему же в моем животе была эта ноющая боль? Потому что побег из Нью-Йорка также означал побег от Чендлера. Даже несмотря на то, что в меньшей степени тьма, похороненная во мне, отражала ту, что была в нем, а его прикосновения заставляли меня чувствовать себя сексуальнее и живее, чем когда-либо, я была пленницей. А он был похитителем. Это не было идеей судьбы о свидании вслепую. Если только это не было так. Я потерла виски, вытесняя из головы эту нелепую мысль. — У вас есть телефон, которым я могу воспользоваться?— спросила я водителя. Он посмотрел на меня через зеркало заднего вида. — Извините. Частная линия. Я не разрешаю клиентам звонить. — Это важно. Он засмеялся и покачал головой. — Да, — он чмокнул свою жвачку. — Это всегда важно. Я больше ничего не говорила до конца поездки. Если не считать человека, который вызвал это такси, люди здесь были очень отстраненными. Неудивительно, что Чендлер выбрал это место для своего дома. Я никогда не думала, что буду тосковать по спокойной простоте Айелсвика так, как сейчас. Я так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как мы подъехали к аэропорту, остановились у обочины в длинной веренице таких же машин, как эта. Водитель оглянулся на меня: — Наличные или карта? Я моргнула. — Простите? Он чмокнул жвачку, переместив ее с одной стороны рта на другую. — Вы можете использовать приложение, если вам нужно. О. Точно. Я должна была заплатить. Я потянулась за сумочкой, сглатывая панику, когда поняла, что бумажника там нет. Он взял мой бумажник. Конечно, он забрал мой бумажник. Точно так же, как Грей забрал мой телефон. Я могла бы закричать, и я бы закричала, если бы это не выставляло меня сумасшедшей. Ключ к тому, чтобы выглядеть храброй, заключался в том, чтобы всегда сохранять самообладание. Годы практики сделали меня экспертом в этом деле. Никто никогда не знал, когда я нервничала, грустила или смущалась. Или боялась. Чендлер Кармайкл был единственным человеком, который видел меня не только в «спектакле». Я откашлялась и улыбнулась. — Я так торопилась, что забыла бумажник. Он сузил глаза: — Как вы собирались попасть на самолет без удостоверения личности? Ну, видите ли, сэр, меня похитили, и похитители украли мой бумажник. — Мой отец король Айелсвика. Мы можем дать вам все, что вам нужно. Мне просто нужно связаться с ним. Если вы позволите мне воспользоваться вашим телефоном... Водитель прервал меня, открыв свою дверь и захлопнув ее перед моим лицом. Я смотрела, изумленная, как он бросился внутрь массивного здания. Сквозь большие стекла я наблюдала, как он огибает группы людей и останавливается, чтобы поговорить с полицейским. Я понятия не имела, что он говорил, но интуиция подсказывала, что это было не в мою пользу. Затем он указал на меня, и они оба начали идти к машине. В этот момент все вокруг уставились на нас. Я сохранила невозмутимое выражение лица, хотя мое сердце вырывалось из груди. Ладно, Эннистон. Расслабься. Это хорошо. Просто скажи полицейскому правду. Он может помочь. Это его работа. Я практически слышала их тяжелые шаги, когда они закрывали пространство между терминалом и этой машиной. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и мысленно повторила свою историю. А потом я пожалела, что держала их закрытыми.