— Я знаю. — Пойдёмте, — Кев тоже спрыгнул с батареи. Мы спокойным шагом пошли по безлюдному полю, что располагалось на конце города. Когда-то в этом месте вовсю кипела жизнь, здесь работал завод по выплавке металла, и наш город был более большим и известным. Мне было пять лет, когда от этого места осталась лишь единственная низкая стена и тонкие трубы, соединяющие небольшие участки старой каменной стены. Раньше здесь работали люди, а теперь гуляют подростки. Гуляли и мы. — Я бы тоже злился, если бы в моём коридоре кого-то хотели убить, — идя по дороге, сказал Кев. — Понятное дело, — добавил Фил. — Кому вообще может такое понравится? — А если честно… — спросила я немного осторожно, уже зная, что полной честности сейчас не будет. — Вам не страшно? Ребята, что шли по сторонам от меня, недолго помолчали. — Не совсем, — так же, как и я, тихо, ответил Фил. — Я бы испугался, если бы увидел этот знак у себя дома, — сказал Кевин. — Да вы шутите, — улыбнулась я, беря их обоих под ручки, как обычно я ходила с Эрикой. — Хоть немного, совсем чуть-чуть, но вы же боитесь? Я посмотрела на Фила. — А ты? — спросил он. — Мой отец — шериф города. Чего мне бояться? — Так не может быть, — улыбнулся Кевин. — Ты же девочка, ты по-любому боишься. — Эй, — боком я толкнула его. — Сам девчонка. — Что? — посмотрел он на меня. — Что слышал, — усмехнулась я. — Я редко соглашаюсь с тобой, Белл, — засмеялся Фил. — Но сейчас полностью солидарен. Кевин остановился и с улыбкой на лице слегка подтолкнул Фила. — Чего ты творишь, — засмеялся тот. — Дерусь с девчонкой. — Так, — Фил тоже дружески толкнул его. — Девочки, не ссорьтесь, — обратилась я к друзьям. — Косметичка у меня. Они посмотрели на меня не то улыбаясь, не то возмущаясь. — Ты сейчас пожалеешь, — наигранно произнёс Кевин. Мне вдруг стало смешно. На самом деле смешно. Из Кевина мог бы выйти отличный актёр. И я побежала от него и от Фила. Я знала, что они догонят меня за считаные секунды, но на пару мгновений, пока я убегала от них, я чувствовала себя превосходно. — Кто последний до трассы, тот пивная банка Мартины Шеллинг, — послышался громкий голос Кевина. Мартина Шеллинг — прескверная девчонка из школы, которая ненавидит Кевина с тех пор, как он отказался идти с ней на свидание и ненавидит Фила с тех пор, как он сделал то же самое. Я громко засмеялась. Мне никогда их было не догнать. Но в этот раз я почему-то бежала впереди. — Вам не догнать меня! — громко закричала я. Потом повторила ещё раз эту же фразу, громко смеясь. — Думаешь? — они оказались в одно мгновение рядом со мной и обогнали меня. Они уже далеко уносились от меня, а я всё ещё бежала по росистой сухой траве, где только недавно начал стаивать снег. Это безлюдное поле, по которому мы бежали, звонко смеясь и догоняя друг друга, только-только принимало нас в свои объятия. Там мне было хорошо, даже не понятно от чего. Наверное, просто потому, что со мной были друзья, мы просто могли бежать, и мимо нас удачно пронеслось не одно убийство. Страха почти не было. Мы ведь точно знали, что с нами никогда ничего плохого не случится. Мы просто не умеем притягивать к себя плохие события. Всё будет хорошо. Я подбежала к трассе почти в то же время, что и ребята. — Пивная банка, — засмеялся Кевин. — Как ты? — Заткнись, — я провела по его волосам в другую сторону так, что его чёлка полезла на лоб. — Не порти мою причёску, — аккуратно, но быстро он отмахнул мою руку. — А то Кев тратит по часу на её укладку, — усмехнулся Фил. — Серьёзно? — воскликнула я. — Нет, — быстро сказал Кевин, но я сделала вид, что не услышала его слова. — Даже я не трачу столько времени на все сборы, — засмеялась я. — И даже Эрика, — добавил Фил. И мы с ним засмеялись. — Да неправда, — улыбнулся наш друг. — У меня от природы такая пышная чёлка. Я не верила. Ни у кого нет таких волос. Хоть бы и пять минут, но Кев точно уделял своей укладке. А вот Фил нет. И от природы его волосы, разлетающиеся иногда в разные стороны, выглядят красиво и очень даже стильно. Я давно заметила, что мне почему-то нравится смотреть на его чёрные волосы, на чёлку, что падает ему на глаза, когда он на уроках слишком сильно наклоняется к столу, или на то, как развиваются его волосы, когда он выбегает на футбольное поле или когда забивает гол в ворота соперников. Я замечала не один раз, что мне в нём что-то очень даже обычное кажется по-особенному красивым. Я часто смотрю на людей и отмечаю про себя, что они прекрасны, но на Фила я смотрю так чаще всего. Наверное, он и правда особенный. Мы, не спеша, почти всю дорогу обсуждая укладку Кевина, пошли к центру города, где нас уже дожидалась Эрика. Мы увидели её издали, она сидела, поправляя волосы, которые разлетались из-за ветра. Я ожидала, что встречу её в том же беспокойстве и страхе, в каком она была два дня назад, но, на моё удивление, она выглядела так, будто ничего и не произошло. Она, как и всегда, чуть выше поднимала голову, сидела с прямой осанкой и спокойно смотрела вокруг себя, будто недавно никого и не ранили в её доме. К тому же, увидев нас издали, она поднялась со скамейки, и помахав нам, пошла навстречу. Я могла только лишь удивиться её быстрому возвращению. — Как ты? — спросила я, как только она подошла к нам. Мы не стали обниматься, хотя делали это всегда, когда разлучались надолго. Хоть два дня и не столь большой срок, но в этот раз он протянулся значительно дольше, чем проходят самые обычные сорок восемь часов. — Хорошо, — улыбнулась она. Мы недоверчиво посмотрели на неё, и она это поняла. — Да правда всё нормально, — повторила она. — Серьёзно? — спросил Кев. — То есть, тебе всё равно, что в твоём доме зарезали Метьюза Джексона? — Кевин! — вскрикнула я, потому что мне показался его тон слишком резким. — Да что? — посмотрел он на меня. — Можно было и помягче. — Да нет же, — улыбнулась Эрика. — Помягче как раз-таки и не надо. Со мной так дома теперь разговаривают. Ужасно раздражает. Что касается Метьюза, то с этим тоже всё хорошо. Он жив, меня радует хотя бы это. — Но у него одной почки теперь нет, — сказал Фил. Мне тоже показалось, что он был достаточно дерзок. И я слегка толкнула его за руку, намекая на это. — Я уже извинилась перед его родителями за это, — сказала подруга. — Что? — удивилась я. — За что ты извинилась? За то, что их пьяный сын испортил твои обои в коридоре? Эр усмехнулась, и принялась объяснять нам, что сделала это не из-за чувства вины, а из-за чувства некоего долга. И говорила она это так, что ей хотелось верить, даже понимая, что говорит она полнейший бред. — А у нас кстати обои новые, — улыбнулась она потом. — Приходите посмотреть когда-нибудь. — Да, — кивнул Фил. — Хорошо. — Полиция ничего не сказала? — спросила я. — Ну, то есть, как маньяк попал в дом? — Твой отец думает, что через окно. — Разве ты не закрыла его? — Думаешь, я помню? Это такие пустые мелочи, на которые я не обращала внимания всё это время. Да, я закрываю их теперь всегда, но ведь кто-то же мог их открыть. — И как он узнал? — куда-то в пустоту спросила я. — Интернет, всемирная паутина, — что-то ответила Эрика. — Я два дня слушала эти догадки. У меня уже болит голова от них. — Представь, мой отец — шериф, — улыбнулась я. — Каждый день я только их и слушаю. И мы пошли гулять, стараясь обсуждать что-то другое, кроме ранения Юза. Но это всё были тщетные попытки. Мы каждый и каждый раз возвращались к тому, как подобное вообще могло произойти в доме Хьюзов. Мы строили свои догадки о том, кто мог бы оказаться маньяком (я снова выслушала глупую историю о призраке Самитьера и о психопате из соседнего города). И признаюсь, меня это заинтересовало, но не более чем на один вечер. Когда я вернулась домой и снова услышала болтовню отца за обеднённым столом об уликах, оставленных на паркете, то только того и желала, как быстрее бы уйти в свою комнату, чтобы загрузить себя чем-нибудь другим.