Всё изменилось, когда в пятом классе нас поставили вместе в пару на уроке биологии. Мы дважды в неделю собирались друг у друга для обсуждения нашего проекта. Когда-то она показала мне свои блестящие тени, духи розового цвета, в её руках мне это впервые показалось интересным. Я не помню, когда именно мы поняли, что стали подругами, но главное, что даже сейчас, в семнадцать, мы до сих пор остаёмся теми же одиннадцатилетними девчонками, дружба которых зарождается с каждым днём всё сильней и ярче. Я проиграла в гляделки, и Эрика победоносно встряхнула своими белокурыми кудрями. На её волосах ещё в некоторых местах остался еле видный след бирюзовой краски. Одна из особенностей Эрики — она вытворяет со своей внешностью всё, что только взбредёт ей в голову. Покрасить волосы в розовый, проткнуть ухо в пяти местах, нарастить длинные ногти длиной в три сантиметра, накрасить глаза ярко-голубыми тенями в школу — это всё возможно для неё. У неё получается выглядеть безумно красивой девчонкой с внешностью модели и клоуном одновременно. Для неё это свобода, она выражает себя через макияж, яркую одежду, разноцветные волосы. Я выражаю свою индивидуальность по-другому, и может, поэтому мы не может понять иногда друг друга, но это для нас не преграда. Второй раз проиграла Эрика, теперь была моя очередь самодовольно стрельнуть глазками. — Нечестно, — прошептала она, улыбаясь. — Что именно? — Ты моргала. — Но ведь ты не заметила, — и я подмигнула ей. Она изобразила полное удивление моему жульничеству, и Дойлем снова попросил нас не разговаривать на уроке. До конца английского ничего интересного не происходило, как и на уроках после него. Химия стояла сразу после ланча. Я вошла в столовую, пройдя столик футбольной команды, где Кевин зубрил учебник химии. Эрика сидела в обнимку с Рэем. Она накручивала на палец его светлые вьющиеся волосы. — Сейчас у меня будет химия, — присела я к ним. — У меня десять минут, чтобы выучить весь материал. — Чем ты будешь занят сегодня? — будто не слыша мои слова, спросила Эрика у Рэя. — Мне нужно закончить картину, чтобы на выходных отвезти её в Сиэтл. — Значит, мы не встретимся сегодня? — С вами невероятно круто общаться, — посмотрела я на них. Тут Эрика повернулась ко мне и сказала: — Да, я слушаю. Она не слушает. Когда Рэй рядом ей вообще сложно думать о чём-то, не имеющем отношения к её любимому. Я до сих пор считаю их союз самой странной парой, если не города, то всей школы точно. Рэй Паттерсон — это юное дарование. Картины, которые он написал уже побывали на выставках в Нью-Йорке и Бостоне. Им заинтересовано сразу несколько университетов Сиэтла. Он уже нашёл своё место в столь юном возрасте. Искусство — вот его страсть всей жизни. Сложно представить Рэя Паттерсона без холста и кисти в руках. Нет, не будь рядом с ним искусства, он не был бы собой, привычным всем Рэем, художником нового уровня. Не будь рядом с Эрикой кисти для макияжа и сотен идей для нового образа — она тоже не будет собой. Они оба в какой-то степени сошедшие с ума люди, но нашедшие друг друга в этом мире. Они кажутся слишком безобидными, проводят время вместе за просмотром мультфильмов и сериалов, раскрашивают стены города яркими карикатурами, носят парные вещи и делают прочую ерунду. Рэй и Эрика — моя любимая пара в школе, я называю их Эр-Эр, теперь их так называет вся школа. — У меня контрольная по химии, — ещё раз повторила я. — Я учебник не открывала почти месяц. — Зачем выбирать химию, если тебе она не нужна? — спросил Рэй. — Я её выбрала, значит, она мне нужна, — ответила я. На самом деле я просто не имела понятия, какие предметы выбрать для изучения, потому что я совсем не задумывалась о том, на кого хочу учиться после школы, кем хочу стать и какую работу я хочу ненавидеть до конца своей жизни. — Ты её поэтому не учишь? — прищурил глаза Рэй. — Потому что она тебе нужна. — Да, Рэй, как и ты с физикой. — Мне физика нужна хотя бы для поступления. — Я тоже выбрала естествознание, хотя этот предмет мне совсем не нужен, — вступилась за меня Эрика. На самом деле я не выбирала химию, просто Кевин позвал меня записаться на эти уроки. Мы посчитали, что будет весело смешивать пробирки с разными цветами и получать что-то интересное. Кевин был моим лучшим другом детства, он и сейчас мой близкий друг, Кевин — это второй лучший человек моей жизни. Он подошёл ко мне, пока мы ещё сидели в столовой. — Ну как успехи? — облокотился он на спинку стула. — Не очень, — отозвалась я. — Надеешься вызубрить все двадцать параграфов за пятнадцать минут, — присел рядом со мной Фил Николсон, лучший друг Кева и последний лучший человек моей жизни. — Как и ты, — посмотрела я ему в глаза. — на прошлой неделе перед экзаменом по физике. — И у меня это неплохо получилось, — улыбнулся он мне. Я слегка усмехнулась, но не стала напоминать ему, что этот экзамен он еле сдал на три. — Как вы только учитесь, — удивилась Эрика. — Вас давно пора отчислить. — Отчислить лучших игроков футбольной команды? — усмехнулся Кевин. — И Белл? — изобразил удивление Фил. За мной не было никаких заслуг, поэтому он недолго помолчал. — Просто Белл, классную Белл? Я вдруг улыбнулась от этого, возможно даже на моём лице появился лёгкий румянец. — Миссис Шеллинг всё равно на то, насколько она классная, — заметил Рэй. — О да, — присел слева от меня Кевин. — Математичка ненавидит её. Пару дней назад мы с Эрикой, Кевом и Филом устроили розыгрыш на уроке математики. Когда Шеллинг включила слайд презентацию, на экране отразился мультфильм с ютуба, который объяснял ту же тему по алгебре, но гораздо интереснее. — Она ненавидит всех нас, — сказала я. — Но звонит только твоему отцу, — засмеялся Кевин. — О да, — согласилась я. — Чуть что, она уже несётся жаловаться. Звонок уже прозвенел, и мы потихоньку начали собираться на уроки, продолжая обсуждать миссис Шеллинг. Ребята отправились на физику, а мы с Кевином на контрольную по химии. Мы не знали почти ничего из нужных нам тем, поэтому не спешили на урок, надеясь, что у нас получится оттянуть своё время хотя бы на пять минут. Мы вошли в класс и прошли за свою парту. В кабинете химии были парные места для случаев, когда мы выполняли лабораторную работу, поэтому я всегда сидела с Кевином. Недалеко от нас сидела Грейс, она была спокойна, сидела в телефоне и совсем не повторяла параграфы. Она могла не повторять алгебру или историю, но не химию. Кажется, с самого детства она мечтает стать врачом, поэтому не учить химию она не имеет права. — Эй, Грейс, — позвала я её. — Если что, подскажешь? — Мистера Келли нет уже больше пяти минут, — ответила она. — Не думаю, что он вообще появится. — Если бы, — проговорил Кевин. И он пододвинул к себе коробочку с оставшимися с прошлых уроков веществами. Не все пробирки были заполнены, поэтому он смешал некоторые вещества и ничего из этого не получил. Я достала телефон и проверила сообщения. Брэдли писал мне, что уже собирается выезжать из дома в школу. — Смотри, — подозвал меня Кевин, и я увидела, как из пробирки пробирается густой белый пар, который отдаёт бледно-голубым оттенком. — Давай, — поторопилась я и включила камеру на телефоне. — Быстрее, пока не рассеялся. И мы сделали пару фотографий с дымом, которого уже почти не было видно. — Осталось подождать восемь минут, — сказал Кев. — И можно будет уйти с урока. — Вот это вполне хорошая, — показала я Кевину фотографию, где у него слегка прищурен глаз. — Выкладывай, — разрешил он. — Только не забудь отправить мне все фотографии. — Ладно. Он продолжил заниматься смешиванием смесей из разных бутылочек, а я проверяла обновления в соцсетях. — Келли не придёт, — поднялся со стула Метьюз Джексон. — Я сваливаю. — Ещё даже десяти минут не прошло, — сказала я. — Мы же все знаем химика — он никогда не опаздывает. Наверное, его опять закрыли в мужском туалете, — Юз усмехнулся и вышел из класса. — Я тоже пошёл, — сказал Кевин. — Подожди, — остановила я его. — Давай посидим ещё минут пять. — Напишешь мне, если Келли придёт, — сказал он и направился к двери. — Тогда я тоже ухожу, — поднялась я со стула. — Брэдли уже подъехал ко школе. Половина учеников тоже поднялись со своих мест и поспешили покинуть урок. Я остановилась в дверях и подождала, когда Грейс соберёт свою сумку. Мы втроём вышли из класса и пошли по коридору. Проходя мимо кабинета физики, Кевин сквозь прозрачное окно помахал Филу. Он отправил ему сообщение, назвав его лошком, потому что мы с ним сейчас уходили с урока, а он оставался на скучной физике. — Прогуливаем уроки? — появился рядом с нами мой брат. — Брэд, — улыбнулся Кевин. — Здарова. Она пожали руки друг другу и приобнялись. — Как идут дела в университете? — спросил Кевин.