— Неплохо, как сам? — Мы проиграли последнюю игру. Тебя явно не хватает. Вообще Кевин не любит говорить о своих проигрышах, но сейчас он делает это для того, чтобы напомнить Брэду, что о его заслугах до сих пор помнит вся школа. — Мне тоже не хватает спорта, — лишь ответил брат. — А как у тебя обстоят дела с учёбой, уже решил на кого будешь поступать? — Наверное, что-то связанное с экономикой. — Как и твой отец. — Да. — Если что, у меня есть знакомые с экономического факультета, можешь обращаться. Кевин улыбнулся и собрался было поблагодарить Брэда, но с конца коридора раздался громкий визг. Брэдли и Кевин сорвались с мест, я осталась стоять. Я заметила, что мой брат ещё бегает быстрее Кевина, но пройдёт ещё время и он совсем потеряет все свои блестящие навыки. — Что это было? — спросила Грейс. — Кто-то визжал, — ответила я. — Опять кто-то шутит. Но визг раздался ещё громче, и до нас донеслись громкие голоса учеников школы Хистер Хай. Тогда я направилась в ту же сторону, куда и убежали Брэдли с Кевином. Мы с Грейс завернули за угол, где ко мне подошёл Брэдли. — Не ходи туда, — скомандовал он. — Что там? — Я тебе расскажу всё позже, поехали домой. — Брэдли? — Белл. Я сказал, не ходи туда. Но я вырвалась из его рук и подошла к толпе, что устремилась взгляды на кладовку западного крыла. Кто-то даже фотографировал, а у меня же не хватало даже и силы духа смотреть на мистера Келли, на учителя, что не явился на урок химии. Его тело, всё в крови, лежало на полу. Глаза были открыты, и в них застрял нечеловеческой силы страх. Ранение в сердце было нанесено всего одно, но с такой точностью, что, должно быть, бедный Келли умер за две секунды. Весь пол, казалось, утопал в крови, а в ней лежал мистер Келли, над ним, на серой нервного цвета стене, чёрной краской была вырисована звезда без одной черты. Этот знак напоминал букву «А». Отныне этого знака боялись жители Тенебриса до глубочайшей дрожи. ГЛАВА 2 Первые подозрения упали на мужа миссис Лоуренс. Каждый полицейский (в нашем городе их всего двенадцать, включая моего отца) был уверен, что ревнивый муж узнал о романе своей жены с учителем химии и, обезумев от злости, убил бедного химика прямо в школьной кладовке. Отец рассказывал обо всех своих догадках за обеденным столом. Он имел обыкновение рассказывать всю нудятину, которую он рассматривает на работе нам с мамой, даже несмотря на то что нам до этого не было совершенно никакого дела. За долгие годы это было первое убийство, и, как бы глупо это не звучало, отец расцвёл от ожидающей его «весёлой» работы. Что касалось меня, я была не особо расстроена тому, что химии в этом триместре не будет. Было, конечно, жаль мистера Келли и жаль, что его жизнь оборвалась именно так, но эта была самая обычная жалость. Всё, что испытывала я — шок, не более. И каждый из моих друзей испытывал то же самое. Даже Грейс Уилсон, у которой Келли был одним из любимых учителей, приняла его смерть, как что-то должное, как то, что произошло и этого уже не изменить. Единственное, что интересовало наш город — это знак «А», который остался на стене кладовки, где был убит Келли. Практически все утверждали, что это не могло быть просто так. Это определено что-то да означает. Но убийство напугало лишь немногих в городе. Жизнь продолжалась, и у меня она продолжалась так же. Раз в месяц мне разрешалось ночевать не дома, а у Эрики. В один из следующих после убийства дней, мы сидели у неё в комнате, выключив свет, и искали в интернете какой-нибудь ужастик на ночь. — Вообще, завтра будет контрольная по английскому, — заметила Эрика. — Так что, я бы легла спать пораньше. — Окей, ложись, я посмотрю одна. — Издеваешься? Скорее я пропущу неделю моды в Париже, чем откажусь от просмотра «Полтергейста» с тобой. — Правда? — Конечно, нет, — фыркнула она. — Кто-то отказывается от поездки в Париж ради ужастика? — А ради меня? — улыбнулась я. — Ты бы не обиделась? — Обиделась. — Ладно. Насколько сильно? — Настолько, что перестала бы разговаривать с тобой до конца жизни, — засмеялась я. — Тогда выбор очевиден, — присела Эрика рядом. — Париж. — Эй, — я слегка толкнула её в плечо. В этот момент в комнату влетел младший брат Эрики — Бен. — Что тебе надо? — грубо спросила она. — Я спать пришёл. Бену сейчас четырнадцать, и он переживает не лучший период в жизни. Я знаю, что он уже курит, пропускает уроки и вроде как у него появилась девушка. Ещё он очень любит говорить, что давно уже не девственник, но Эрика уверена, что это неправда. Я склоняюсь больше доверять ей, нежели мальчишке четырнадцати лет, который сам ещё не понимает, что и зачем он делает. — Если вы собираетесь смотреть ужастики, то я с вами, — сказал он. — Этого ещё не хватало, — ответила Эр. — Тогда я скажу маме, чем вы тут занимаетесь. — Ты не скажешь, я знаю тебя, ты не стукач. — Ты предлагаешь мне просто спать, в то время, когда вы будете тут кричать от страха? Эр и Бен живут в одной комнате, что безумно раздражает их обоих. Будь воля Эрики, она обклеила бы всю комнату плакатами из глянцевых журналов, своими фотографиями и постерами с различными актёрами. Бен бы тоже предпочёл постеры, но это были бы футболисты, машины и обнажённые женщины. По сути, их комната так и выглядит: мужчины без футболок и девушки в тонких купальниках — создаётся ощущение, что здесь живёт бисексуал. — Мы не будем кричать, — сказала я. — Ты говорила то же самое, когда вы смотрели «Астрал», — усмехнулся Бен. — Да пошёл ты, — сказала Эр и захлопнула ноутбук. — Всё настроение испортил. — Ну началось, — закатил он глаза. Ещё одна привычка Эрики и Бена — они и дня не могут прожить без ссор. В детстве мы с Бредли тоже ругались из-за каждой мелочи, но прошли годы и сейчас, мы совсем перестали сердиться друг на друга. Вообще, это сложно делать, когда вы видитесь раза три в месяц. — Слушай, — Эрика повернулась ко мне и взяв в руку клочок моих волос начала крутить вокруг пальцев. В её глазах будто появился блеск, они жадно загорелись, и я поняла, что в её голову пришла очередная плохая идея. — Ты не думала подстричься? Мои волосы уже почти достигли пояса, а я всё не собиралась остригать их. Мне нравилось, что они такие длинные, а Эрике нравилось, что из них можно сделать кучу различных причёсок. — Давай, мы всего лишь подстрижём их до сюда, — она показала на место, где кончался мой лифчик. — А будет выглядеть в десять раз круче. — Нет. — Они у тебя секутся. — И что? — Такое ощущение, что это парик, который ты нашла на помойке. — Спасибо. Бен громко засмеялся, но всё равно встал на мою защиту. — Эр, отстань, ты не станешь никогда супер-пупер-мега крутым парикмахером. — А ты никогда не лишишься девственности. Теперь уже смеялась я. — Как и ты, — съязвил Бен. — Прям семейство девственников, — заметила я. — Мы такие, — улыбнулся Бен. — Возможно, Белл, тебе и правда стоит постричь свои пакли. Он сделал это ради того, чтобы позлить меня. — Ненавижу вас, — улыбнулась я.