— А Фила он оставил, потому что денег у него хватило бы только на себя. — И он даже ничего не сказал? — недоумевал Тони. — Он боялся, что Фил остановит его, порвёт билеты, или изобьёт. — Почему его ещё не лишили родительских прав? — Когда Филу было двенадцать, и проводился суд, он лично упрашивал всех присяжных поверить тому, что его отец на самом деле хороший человек. Он убедил всех однажды, что его устраивает жить с пьяницей, и иногда уходить жить к лучшему другу. Ему поверили, потому что он говорил искренне, а в нашем городе порой закрывают глаза на законы, когда видят, что людям будет лучше, если их не упекут в детский дом. — Я всё, — сказала я, вытряхивая мусор в ведро. — Я, наверное, пойду. Шон не был лучшим отцом в мире. Он даже не входил в ряды просто хороших отцов, но я никогда бы не подумала, что он будет способен бросить своего единственного сына, в то время как сам трусливо убегал в одиночку из города. На заднем дворе, где сидели Кевин и Фил, больше не слышался смех, как пару минут назад, теперь же они были довольно угрюмы, я подошла очень медленно, понимая, что совсем не знаю, что можно сказать. — Можем напиться сегодня, — предложил Кевин Филу, пока они не заметили меня. — Было бы не плохо. — И завтра можно не ходить в школу. Фил кивнул, выдавливая из себя улыбку. В этот момент я присела рядом с ним. Что касается таких моментов, когда нужно что-то сказать, я не умею делать это, поэтому лишь приобняла Фила за плечи. — По сути, — сказал он. — Ничего не изменилось. У меня нет отца точно так же, как и не было раньше… ГЛАВА 25 На следующий день Эрика не пришла в школу. Я подошла к Рэю, чтобы спросить, куда она делась. — Ты же знаешь, что её родители не в восторге от того, что она дружит с тобой? — спросил он. — Серьёзно? — Да, ты же как бы помечена. — Она не говорила мне. — Правда? — лицо Рэя приобрело выражение человека, который только что сказал что-то лишнее. — Она просто не хотела обидеть тебя. Я опустила глаза к полу. Никогда бы не подумала, что метка может сделать со мной такое. Теперь я приобрела амплуа ходячей бомбы. Я раньше радовалась, что друзья не отвернулись от меня, но оказалось, стоило переживать и за их родителей. — Её увезли вчера к тёте. Она сказала, что напишет тебе, когда у неё будет доступ к интернету. — Ты шутишь что ли? — вырвалось у меня. — Надолго она там? — Пока не прекратятся убийства. — Они уже прекратились, — сказала я. — Но маньяк ещё не пойман. — Но откуда нам знать, где он. Может, он давно уже уехал из города. — Ты правда веришь в это? — А ты нет? — Я хочу верить, но что-то подсказывает мне, что история убийств не закончится только на этом. У этой истории должна быть развязка. — А что, если её нет? Вдруг маньяк умер, а мы до сих пор дрожим в страхе, боясь выйти на улицу. — Выключи свой романтизм и смотри на жизнь реально. — Что? Рэй слегка закатил глаза. Иногда мне казалось, что мы с ним говорим на немного разных языках. — Я рад, что Эрики здесь нет, — сказал он потом. — Так я могу быть уверен, что её никто не убьёт. Я кивнула, слегка улыбнувшись, и мы разошлись по разным кабинетам. Весь французский я думала о том, как, должно быть, классно оказаться сейчас в другом городе, и, наконец, выдохнуть спокойно. Я не расстраивалась, что подруги нет рядом. Я, конечно, начинала скучать, но чувствовала, что больше не волнуюсь за неё. Она выживет. Она написала мне, когда я была в столовой, сказала, что приедет на следующей неделе, она вовсе не собирается покидать Тенебрис насовсем, она планирует закончить школу именно здесь. И к тому же, здесь у неё друзья, парень и огромные воспоминания. Те десять минут, что длилась перемена, мне не хватило, чтобы обсудить с ней всё, что она не договорила мне, например, запрет родителей на общение со мной. Но хотя бы теперь я знала, где она. Мы с Грейс пошли на химию. Это был первый урок после смерти мистера Келли. Его приехала замещать сорокалетняя женщина с русыми завитыми волосами. Должна признать, выглядела она хорошо, и фигура её была достаточна подтянута. Я присела к Кевину, который уставился на неё. — Будь она лет на двадцать моложе, ей цены бы не было, — улыбнулся он. Я слегка засмеялась, оглядев класс, который не посещала уже два месяца. Здесь ничего не изменилось. Всё так же стояли чистые пробирки, постоянно грязная доска, манекены атомов и клеток, на стенах висели таблицы растворимости и возгорания. Но здесь навсегда осталась атмосфера именно того доброго старичка, который не знал большей радости, чем объяснять юным дарованиям, которым и дела до этого не было, о законах органической химии. Я никогда не забуду именно его за столом учителя, и то, как он смешно пододвигал стул, как часто оказывался заложником наших розыгрышей, и ходил до конца дня по школе с розовыми стикерами на спине. — Как там Фил? — спросила я у Кевина. — Предпочёл остаться дома. — Четвёртая парта, — новая учительница строго посмотрела на нас. — Как ваше имя, девушка? — Белла, — буркнула я. — Изабелла, ты опоздала на урок со своей подругой, и ещё позволяешь вести беседу во время моей речи. — Прошу прощения. — К учителям принято обращаться по фамилии. Я уставилась на неё, пытаясь вспомнить, как она представилась в начале урока. Но в моих мыслях она была на последнем месте. Её вытесняли воспоминания о системе Келли, размышления об Эрике и Филе, да и чувство голода, от которого я не избавилась, выйдя из столовой. — Мисс Родригес, — прошептал мне Кевин. — Прошу прощения, мисс Родригес, — улыбнулась я. — Ладно, Шелла, я прощаю тебя, — ответила учительница. — И передай своему другу, что для вас я мисс Мартинес. Мы переглянулись с Кевином. Будь это два месяца назад, я бы ещё посоревновалась с Мартинес по остроумию, но в школе все учителя старались делать вид, что меня нет в классе, а она будто бы напомнила мне, что я всё ещё Белла. Я просто забыла, что когда-то так просто и легко получала замечания почти от каждого учителя, который что-то вёл у меня. Несмотря на то что она осмелилась назвать меня «Шеллой», она мне почему-то понравилась. — Сегодня мы будем определять группу вашей крови, — сказала Мартинес. — Думаю, каждому из вас интересно, смогли бы они стать донором крови Джастину Биберу или Ким Кардашьян. — Придётся тыкать в себя иголками? — ужаснулась Полли с первой парты. — Это не больно, и я объясню вам, как сделать так, чтобы зараза не попала внутрь. Может, кто-то знает? С третьей парты руку подняла Грейс, как и в старые добрые времена. — Фил не протрезвел к утру, — сказал мне Кевин шёпотом, пока она отвечала. — Но, думаю, он справится. — Я даже не верю, что отец бросил его. Не думала, что он настолько жалок. Кевин кивнул головой, соглашаясь со мной. — У него никого не осталось, — сказал он. — У него есть ты. Мартинес раздала нам спирт, вату, иголки, какие-то стекляшки и микроскоп. — Вам предстоит определить резус-фактор, — объяснила она. — Если вам встретятся трудности, зовите меня. — Ладно, — Кевин повернулся ко мне. — Давай руку. — Может, ты первый? — Испугалась? — засмеялся он. — Да ничего подобного, — закатила я глаза. — Просто, уступаю тебе право быть первым.