— Найт-гейт я знаю. А вот вторую точку — нет. Где это? — Плато Майо-игл находится выше по Инне. Милях в десяти, если по прямой. Совершенно безлюдное место. Когда-то там жили береговые инуиты, но они ушли оттуда давным-давно. Если допустить, что грабитель подошел к Дэмпарту оттуда, он наверняка был местным. В тайгу около Майо-игл не рискнет забраться ни один чужак. Впрочем, он туда просто не попадет. Туда даже местные добираются с трудом. Это глухомань из редких. — Тогда, может, на нее не стоит и ориентироваться? А сосредоточиться на Найт-гейте? Где кто-то ударил меня по затылку чем-то вроде кувалды? — Дайте подумать. — Келли посидел, обхватив кулак ладонью. — Пожалуй. Тем более Улановы и Коулмен смогут нам помочь. Да, Майк, похоже, вы правы. Кто-то облюбовал это место. Может быть, именно Гусь. Которого, кстати, именно у Найт-гейта недавно видел Коулмен. Гусь крутился там на катере. — Коулмен говорил мне об этом. Согласен, это вполне мог быть Гусь. — Д-да… Что ж, тем хуже для него. Ладно. Вернемся к парочке, которая пыталась выяснить, не вы ли убили некоего Аркера. Знаете, Майк, в Фэрбенксе я так и не смог выяснить, кто такой этот Аркер. — Не смогли? — Не смог. Я пытался выяснить это у Макнэлли. Макнэлли, своего бывшего шефа, я знаю так же хорошо, как, скажем, мышь знает собственный хвост. В принципе Макнэлли человек неплохой. Прямой, открытый. Но в данном случае он схитрил. На вопрос, не знает ли он, кто такой Аркер, он просто-напросто не ответил. Из чего легко было сделать вывод: для рядовых полицейских эта тема закрыта. — О том, что эта тема закрыта, знает вся полиция Фэрбенкса. Все, что я и остальные узнали об этой заварухе, мы вычитали из местных газет. В которых, кстати, были и фотографии убитых. — Я читал все эти газеты, Майк. Если вы помните, в подписях под фотографиями убитых по имени была названа только одна жертва, а именно стюардесса. Еще об одной стюардессе было сообщено, что она похищена. Но, Майк, не думаю, чтобы нам с вами так уж важно было знать, кто такой Аркер. Или вам это важно? — Джеймс, о чем вы? Ясно, говоря мне об убийстве какого-то Аркера, эти двое просто хотели прихватить меня. Взять за горло. И все. Если даже допустить, что Макнэлли сообщил бы вам, кто такой Аркер, это бы никому ничего не дало. Ни вам, ни мне. — Так и будем считать. — Келли помолчал. — Ладно, Майк, давайте покончим с новостями из Фэрбенкса. Исследование веревок, которыми вас связали, показало: веревки не местные. Не местные в широком смысле, поскольку веревки такого типа не производятся и не продаются не только на Аляске, но и в Канаде. Мне лично это заключение кажется важным. Ребята, которые вас связали, не были уверены, найдут ли они в вашей квартире веревку. И прихватили свою, скорей всего купленную или взятую в том месте, откуда они выехали на дело. Поскольку точно установить, где имению, в Штатах или за границей, производятся веревки вроде этой, фербэнкская лаборатория не смогла, Макнэлли послал образец на исследование в центр. Умельцы из центральной лаборатории наверняка дадут точный ответ. — Дадут. Но он не поможет нам узнать больше того, что мы знаем. Ребята приезжие. Это мы знаем. Но, Джеймс, об этом мы догадывались и до исследования веревок. Так ведь? — Согласен. Остальное же, что я выяснил в Фэрбенксе, не принесло ничего нового. Исследование образцов продуктов из вашей квартиры показало: ни в чае, ни в остальных видах пищи нет и следа снотворных или наркотических веществ. Вот. — Келли положил на стол толстый пакет, запечатанный сургучной печатью. — Здесь результаты всех исследований. От и до. Боюсь, вы правы, они успели все убрать. — Джеймс, большое спасибо за все, что вы проделали в Фэрбенксе. — Майк, о чем вы! — Келли встал. — Я ведь ничего не сделал, только отвез образцы в лабораторию. Несколько дней после этого Шутов занимался исследованием полосы залегания песка, частицы которого, по определению экспертизы, были оставлены возле вскрытого сейфа. Несмотря на то, что он всегда брал с собой кого-то из полицейских Кемп-крика, отлично знающих местность, и они методично, милю за милей, проверяли берег, пытаясь найти следы, которые мог оставить преступник, это ни к чему не привело. Ничего не дали и опросы людей, тех, кто жил поблизости или мог находиться в исследуемой местности накануне или сразу же после ограбления банка. Все они в один голос утверждали, что никаких подозрительных людей в прибрежной полосе и тайге в эти дни не видели. Глава 24 Сначала, проснувшись, он сунул руку под подушку и лишь потом прислушался к телефону. Аппарат, стоящий на подоконнике, жужжал под самым ухом. Нащупав рукоятку «магнума» и медленно вытянув руку с пистолетом в сторону окна, посмотрел на часы. Два ночи. Так поздно здесь ему еще никто не звонил. Конечно, звонок мог быть обычным вызовом от кого-то из полицейских. Но мог быть и ловушкой. Он давно уже был готов к приему любых гостей. К окнам и дверям провел скрытую сигнализацию, которая при любой попытке проникнуть в квартиру включала сирену и наружное освещение. Два мощных прожектора. Их лучи ярко освещали поляну и путь к реке, что исключало любую возможность незаметного отхода, если бы кто-то попытался вдруг войти в дом. После случая с чаем он с самого начала брал нужные продукты только из оборудованного им самим тайника. Так что никто не смог бы повторить и трюк со снотворным. Телефон продолжал жужжать. Не отводя от окна «магнум», снял трубку. — Да? — Миша, это Наташа. Прости, что звоню так поздно. Я тебя разбудила? Господи, сколько бы я мог ей сейчас сказать… Он мог бы сказать, что по нескольку раз в день набирал ее номер, но к телефону или никто не подходил, или трубку поднимал ее брат. Мог бы сказать, что сейчас, услышав ее голос, понял: он без нее не может. Вообще он мог бы сказать еще тысячу вещей такого рода. Но вместо этого выдавил: — Нет… То есть ты меня разбудила, но ничего страшного. — Знаешь, если ты мне звонил в эти дни, я не могла подойти. — Почему? — У Коли было много работы. Он брал меня с собой на участок. Вечером же он всегда был рядом. — Да, я забыл. Все дело в Коле. — Миша, перестань… Я хочу тебя видеть. — Да? — Да. Очень хочу. Слышишь? — Слышу. Я тоже очень хочу тебя видеть. Некоторое время он прислушивался к ее молчанию. Наконец она сказала: — Ну вот. Поскольку он больше ничего не услышал, он в конце концов спросил: — А где Коля сейчас? — Только что ушел на всю ночь. — На всю ночь? — Да. У нас тут… происходят всякие вещи. Именно в этот момент он понял, ее голос ему не нравится. Переспросил: — Всякие вещи? — Да. Ты ведь слышал о Ноле Стевенсоне? Слышал, подумал он. И сейчас очень бы хотел услышать еще хоть что-то о Гусе. — То есть ты, конечно, о нем слышал? Да? — Да, слышал. И… что с Нолом Стевенсоном? — С ним… — Помолчала. — Я и раньше догадывалась, что Нола почему-то очень интересует Найт-гейт. — Да? — Да. Теперь же стало ясно, что его интересует не просто Найт-гейт, а именно наш дом. — Ваш дом? — Да. Если точнее, срубы. Ты ведь их помнишь? Срубы у нашего дома? — Прекрасно помню. — Вчера я пришла чуть раньше Коли. И увидела, как Нол вышел из одного сруба. Самого дальнего, у леса. — Откуда ты смотрела? Прямо от дома? — Да. — Далековато от дальнего сруба. Это точно был он? Нол Стевенсон? — Миша… Мы учились в одной школе. — Значит, он вышел из сруба — и что дальше? — Ушел в лес. Потом подошли Коля с Варягом. И мы вместе осмотрели этот сруб. — И что? — Нол там что-то искал. — Искал? — Да. В срубе в нескольких местах была разрыта земля. Интересно, подумал он. Лучше нет, когда знаешь, что человек что-то ищет. И знаешь где. Потому что именно там можно рассчитывать на встречу. — И… что вы сделали? — Коля очень разозлился. Очень. Сказал, на всю ночь сядет в засаду. Только что ушел. С винтовкой. — Значит, ты в доме одна? — Одна. А что? — То, что я за тебя боюсь.