Присев, Наташа что-то сказала на ухо Варягу. Отпустив ошейник, хлопнула пса по крупу. Отбежав, Варяг сел. Подойдя к Шутову, она сказала: — Все. Теперь будет охранять сруб. Пока я не отзову. Пошли? — Пошли. — На всякий случай он еще раз глянул в сторону Варяга. Пес смотрел в их сторону. — Пошли. До самого подъема на пригорок они шли молча. Проложенная в бурьяне тропинка, по которой они шли, была узкой. Идти приходилось гуськом, впереди Наташа, за ней он. Почти все время, пока они шли по пустырю, он ощущал спиной опасность. Он не мог отделаться от ощущения, что Варяг, бесшумно догнав его сзади, снова прыгнет на шею и на этот раз уже точно сразу же перегрызет ее. Лишь после того, как они подошли к ведущей наверх деревянной лестнице, облегченно вздохнул. Варяга поблизости не было точно. Здесь, у самого подножия утеса, стояли два последних сруба. К причалу была пришвартована алюминиевая лодка с подвесным мотором. У берега рос редкий камыш. Для того, чтобы подняться на деревянную площадку, с одной стороны которой начинались ведущие вверх ступени, а с другой — переходящие в причал мостки, им нужно было подняться на небольшой гранитный уступ. Прыгнув на уступ, он подал руку Наташе. Помедлив, она протянула свою. Он помог ей подняться на уступ. Поскольку, поднимаясь, она поневоле приблизилась к нему, он, как-то не к месту, обнял ее. Тут же выругал себя. Она стояла как каменная, глядя в сторону. Почувствовав себя последним идиотом, убрал руки. Наташа стояла, разглядывая реку. — Прости, — сказал он. — Это случайно. Она ничего не ответила. — Ты знаешь, что твой брат попросил меня прислать кого-то из полицейских? Сюда? — Знаю. Он сказал мне об этом. — Ну вот. — Пожал плечами. — Коля потом позвонил из Дэмпарта. И сказал, что приедешь ты. После того, как они поднялись наверх, Наташа сказала, не глядя на него: — Миша, прости. Просто я расстроилась. Из-за этого случая. Извини. Пошли к нам. Глава 28 Он лежал на кровати и смотрел в окно. Отсюда, из спальни на втором этаже, он видел только часть Грин-кемпа. Над рекой, зарослями камыша и кусочком причала стояли серые сумерки. Пора белых ночей уже прошла. На реку и низины медленно, длинными пластами сползал туман. Значит, к утру туманом затянет все. Выругал себя. Болван. Так тебе и надо. В кои-то веки он получил возможность три дня побыть наедине с девушкой. Причем не просто с девушкой, а с самой красивой девушкой на свете. Но оставшись с ней наедине, он, которого никогда не нужно было тянуть за язык, ухитрился повести себя с ней — глупее не придумаешь. Как только они вошли в дом, он в основном молчал. Если же и говорил, то нес какую-то чушь. Затем, после того как они поужинали, не придумал ничего лучше, как тянуть время. Кончилось тем, что Наташа предложила ему подняться сюда, в спальню. Показала кровать, на которой он будет спать. И ушла. Пожелав спокойной ночи. Таким тюленем он не чувствовал себя никогда. Сна не было ни в одном глазу. Посмотрел на часы — половина второго. Полежав, встал. Натянул брюки, тенниску, кроссовки. Нащупал под подушкой «люгер». Сунув его за пояс, вышел в коридор. Попытался понять, в какой из спален может сейчас находиться Наташа. Оглядел все три двери. Сообразив наконец, что продолжает вести себя по-идиотски, выругал себя еще раз. Ну и кретин. Не собирается же он врываться в Наташину спальню… Ладно. Сейчас он выйдет на веранду. Постоит, успокоится. И вернется в спальню. Чтобы заснуть. Спустившись вниз, тронул первую же дверь. Она оказалась открытой. Выйдя на огороженную перилами деревянную площадку, остановился. Наташу он увидел не сразу. Лишь повернувшись к дальнему углу веранды, обратил внимание на неясную тень. Подошел к ней. Он стоял к Наташе почти вплотную. Стоял и знал: сейчас она это чувствует. Так они стояли очень долго. Наконец она повернулась. Лицо ее было совсем другим. Не таким, каким казалось ему во время ужина. Усмехнувшись, пожала плечами: — Не спится? — Нет. — Мне тоже. Вообще мне скучно. — Скучно? — Да. Без тебя. Когда он обнял ее, она уже не отворачивалась. Глава 29 Первое, что он почувствовал, проснувшись: рядом Наташа. Она спала, и некоторое время он смотрел на нее, испытывая чувства, давно как будто уже позабытые. При всем желании он не мог бы описать их словами. Может быть, это был страх, что он может ее потерять. Может быть, то, от чего он давно уже отвык: нежность. Наконец перевел взгляд на часы. Шесть. Значит, он не проспал и двух часов. Спать хотелось смертельно. Собственно, он мог бы продолжать спать. Ведь вечером он запер все двери. Отвязанный Варяг находится сейчас на участке, да и он может полагаться на собственный чуткий сон. Все же, преодолев искушение, встал. Оделся, взял из-под подушки «люгер». Выйдя из спальни, притворил за собой дверь. Постоял в тишине. Не услышав ничего подозрительного, прошел по коридору к окну, выходившему на реку. Отсюда хорошо просматривались спуск к реке, причал и три ближних сруба. Это он успел проверить раньше. Вглядевшись, понял: сейчас он практически ничего не увидит. Внизу стоит туман. Длинные серые пласты лежат на земле и воде, оставляя лишь редкие просветы. Ветра нет. И ничто не предвещает его появления. Попытался уловить хоть какое-то движение в местах, свободных от тумана. В конце концов на участке ходит Варяг. Должен же он появиться хоть раз. Он стоял, всматриваясь, довольно долго. Нет, собака так ни разу и не показалась. Подумал: в принципе не мешало бы осмотреть участок самому. Не мешало бы — если бы он был уверен, что Варяг не нападет на него снова, воспользовавшись туманом. Видел он сейчас отсюда не так уж много. И все же смог разглядеть часть причала, корму лодки с подвесным мотором и вход в ближний сруб. Перевел взгляд на росший у края пустоши кустарник. Неподвижные ветки были кое-где прикрыты клочками тумана. Снова посмотрел на причал. Когда же опять перевел взгляд на кустарник, увидел: несколько веток дрогнули. Подумал: Варяг здесь. Значит, можно не спускаться. При появлении любого постороннего человека собака тут же поднимет тревогу. Постояв несколько секунд, понял: это не Варяг. Из кустарника вышел Гусь. На нем были защитного цвета брюки, черная штормовка, за спиной рюкзак. Посмотрев на дом, Гусь сделал несколько быстрых шагов. Исчез в двери ближнего к причалу сруба. Он должен был понять, что делать. Главное, сейчас нельзя было отходить от окна, Гусь в любую секунду мог выйти из сруба. Полуобернувшись, сказал громко: — Наташа! Наташа, подойди сюда! Наташа! Скорей! Примерно через полминуты услышал сзади ее шаги. Остановившись за ним, она сказала: — Что случилось? — Здесь Нол Стевенсон. — Он видел: она стоит, завернувшись в простыню. — Нол? — Да. Он внизу. В ближнем срубе. Оденься. Возьми карабин. И подойди сюда. Прошло несколько секунд, прежде чем она сказала: — Хорошо. Я сейчас. Он услышал шаги за спиной. Пока ее не было, продолжал следить за срубом. Внизу, около сруба и причала, все пока оставалось без изменений. Вернувшись, Наташа сказала: — Ну что? На ней были джинсы и рубашка, в руках карабин. — Ничего. Он по-прежнему в срубе. — Да? А что же Варяг? Он прекрасно понимал, что значит для нее собака. Ответил: — Не знаю. — Что… он даже не лаял? — Нет. Молчание, наступившее вслед за этим, ему не понравилось. Обернувшись, увидел: из глаз Наташи текут слезы. — Ты что? — Он спросил это просто так. Можно было и не спрашивать. — Он… прикончил… Варяга… — Неизвестно. — Я знаю… — Ее подбородок дрожал. — Он его прикончил. — Наташа… — Молчи… Варяг… никогда бы… его не пустил… Подумал: она права. Собака вроде Варяга не дала бы Гусю так спокойно войти в сруб.